Мартин Гринберг - Мир Роджера Желязны. Лорд фантастики

Вселенная была для нас как устрица. Должно быть, то были хорошие времена для нашего брата. Я тогда еще не родился, в ту эпоху, когда всем заправлял Уран.

Но тут случилось это грязное дельце между Ураном и его сынком Кроном, которое окончилось очень плохо для Урана, мокрое такое дельце с остро отточенным серпом, и Крон на некоторое время стал верховным божеством. Это продолжалось до тех пор, пока он не совершил роковую ошибку, позволив Зевсу родиться. Это закончилось печально для Крона. В этом деле приходится хорошенько следить за чересчур амбициозными сыновьями. Крон честно пытался — он проглатывал каждого своего ребенка, как только тот появлялся на свет, чтобы они не сделали с ним того, что он сделал с собственным отцом, Ураном, — но Зевс, последыш, избежал общей участи. К несчастью для Крона.

Семейная история, знаете ли. Грязное белье.

Что касается Зевса, который, как видите, появился на сцене довольно поздно, но в конце концов стал всем заправлять, то он — сын моей единокровной сестры Реи, поэтому я полагаю, что вы бы назвали его моим племянником. Я же называю его своим роком.

Расправившись с Кроном, Зевс истребил оставшихся Титанов в ряде неистовых войн. Молнии рикошетили по всей округе, моря вскипали, целые континенты погибали в пламени. Некоторые из нас держали нейтралитет, другие, как я понимаю, даже вступали с ним в союз, но все это не имело никого значения. Когда резня окончилась, весь выводок Титанов был заключен в разные не подходящие для жизни места, такие, например, как глубокое подземелье под горой Этна с кузницей Гефеста, устроенной на спине. Зевс же со своими потомками, Аидом и Посейдоном, Аполлоном и Афродитой и прочими, остался за старшего.

Я был последним материнским экспериментом Геи, самым молодым из Титанов, рожденным в самом конце войны с Зевсом. Ее заключительным аккордом, произведенным под занавес чудовищем, как сказали бы многие, ибо что еще скажешь о существе такого роста и подобной внешности. Опасным чудовищем. Моей задачей было отомстить за все те зверства, которые Зевс сотворил с моей семьей. И мне это почти удалось.

Теперь я жаждал получить второй шанс.

Греция сильно изменилась с тех пор, как я последний раз ее видел. За это время с ней случилось то, что теперь называется цивилизацией. Шоссе, заправочные станции, телеграфные столбы, рекламные щиты, пятизвездочные отели и прочие приятные вещи.

Надо признать, все это выглядело неплохо. Убийственно синее небо с золотым отсветом, искрящиеся под солнцем волны, белоснежные квадратные домики, взбирающиеся на бурые холмы: красивая земля, с какой стороны ни посмотри.

Я вышел на берег на острове Закинтос на Пелопоннесском побережье. Там был нарядный городок со старой крепостью на вершине холма, окруженный оливковыми и кипарисовыми рощами. Геологические пертурбации, связанные с моим побегом из тюрьмы под горой Этна, похоже, не причинили ему особого вреда.

Я решил, что будет, по-видимому, не слишком разумно показываться публике в моем истинном виде, учитывая, насколько монструозно я выгляжу для глаз смертных и как это осложнит мою миссию. Поэтому, приблизившись к берегу, я приобрел человеческое тело, которое нашел плавающим неподалеку от пляжа одного из отелей.

Это было послушное атлетическое мужское тело, высокое, худощавое, не слишком юное, но полное энергии, с резкими чертами лица, мощной челюстью, длинным острым носом и высоким лбом. Я обследовал его разум. Блестящий, острый, наблюдательный. Набитый сведениями, как широко распространенными, так и причудливо эзотерическими. Всю эту чепуху насчет Билла Гейтса и Гомера, а также пяти звезд и телеграфных столбов я выудил оттуда. А еще сведения о том, как вести себя, чтобы не отличаться от обычного человека. И еще много всякой всячины, которая, как я рассудил, окажется небесполезна.

Пытливый, творческий ум. Хороший человек. Он мне понравился. Я решил использовать его.

В мгновение ока я преобразился в его подобие и, выйдя на берег, отправился в город, оставив его там, где он плескался, в полном неведении о том, что произошло. Такое раздвоение никому не причинит вреда. Едва ли кто заметит, что два одинаковых человека бродят по Греции в одно и то же время, если только не увидит нас обоих одновременно, чего не должно было случиться.

Я еще немного покопался у него в черепе и узнал, что он в Греции чужестранец, турист. Женат, трое детей, дом на склоне холма в теплой стране, которая похожа на Грецию, но расположена далеко отсюда. Говорит на языке, называемом английский, знает несколько других языков. По-гречески понимает плохо. Это не страшно: у меня свои способы общения.

Как я выяснил, для того, чтобы беспрепятственно путешествовать по стране, мне необходимо было обзавестись одеждой, деньгами и паспортом. Я позаботился обо всем этом. Детали такого рода не составляют трудностей для существ, подобных мне.

Затем я принялся шарить в его памяти с целью разыскать информацию о современном местонахождении Зевса.

В этой голове все было разложено по полочкам. Зевс у него числился в папке с надписью «Греческая мифология».

Мифология?

Да. Да! Он знал о Гее и Уране, о низвержении Урана Кроном. Он знал о других Титанах, во всяком случае о некоторых — Прометее, Рее, Гиперионе, Япете. Он помнил кое-какие подробности о нескольких гигантах и всяческих сторуких монстрах, а также о войне между Зевсом и Титанами, о полном поражении Титанов и захвате власти большим боссом и его подручными — Посейдоном, Аполлоном, Аресом и компанией. На этом, пожалуй, все его познания исчерпывались. Сказки. Мифология.

Признаюсь, я искал в его хорошо структурированных архивах сведения о себе, Тифое — даже Титаны наделены толикой тщеславия, знаете ли, — но все, что мне удалось отыскать, была маленькая ссылка, гласившая: «Тифон, сын Геры; его часто путают с другим, более ранним титаном Тифоем, сыном Геи и Тартара».

М-да. Имена, конечно, похожи; но Тифон был надутым драконом с женским естеством, которого Аполлон убил в Дельфах, — что у него общего со мной?

Хуже некуда — оказаться в этом скрупулезно упорядоченном мозгу только в виде ошибочной ссылки на кого-то другого. Даже, можно сказать, унизительно. Я, конечно, не такой важный, как Крон или Уран в системе мироздания, но и у меня был свой час славы, когда я в одиночку выступил против Зевса и был очень близок к тому, чтобы одолеть его. Но даже хуже такого пренебрежения, гораздо хуже было то, что все наше блестящее племя, от великой матери Геи и ее божественного консорта до простейших сатиров и лесных нимф, оказалось загнанным в какую-то мифологию.

Что стряслось с миром и его богами, покуда я лежал, скорчившись, под Этной?