Яна Дубинянская - Глобальное потепление

Текст: Даже если вам не посчастливилось родиться и жить на Острове, под защитой купола, кондишены все равно окружают вас повсюду. По стандартам безопасности ни один офис, предприятие или место общественного пользования не может функционировать без кондишена мощности «Б» в расчете на двадцать квадратных метров полезной площади. Кондишенами оснащены жилые квартиры и дома, личный кондишен — неотъемлемый атрибут деловой и повседневной одежды, а его марка недвусмысленно указывает на социальный и финансовый статус владельца.

Но иногда кондишены отказывают. Причем, в соответствии с законами Мерфи — как правило, все сразу.

Синхрон (пожилая женщина): Отключили электричество в доме. Блок сын еще на той неделе в ремонт отнес, и до сих пор не сделали. Такая жара, а у деда давление, и кондишен его заглох, хоть ты что. Я ему уже и свой на воротник, так у меня старенький, не тянет почти…

(Корреспондент): Где сейчас ваш муж?

(Женщина): В больнице дед. Сын теперь ходит проверяет, чтобы в палатах на ночь кондишены не вырубали, они же могут…

Текст: Следить за исправностью кондишенов и резервного блока питания в вашем доме необходимо постоянно. Выходя за порог, обязательно проверьте, заряжен ли аккумулятор личного кондишена. Помните, что ваша безопасность по-настоящему волнует только вас самих. На сегодня в нашей стране ни один из исков, предъявленных пострадавшими гражданами муниципальным службам кондиционирования либо фирмам-производителям, удовлетворен в суде не был.

Синхрон (юрист): Совершенно безнадежное дело. Лично я за такие и не берусь никогда. В этой сфере все схвачено наглухо.

Текст: Что же делать, если окружающие вас кондишены все-таки отказали все сразу и в самое неподходящее жаркое время? Рубрика «Самоспасение» проводит традиционный мастер-класс по выживанию в экстремальной ситуации.

Стенд-ап: Если вы находитесь в помещении, откройте все окна и двери, чтобы создать движение воздуха, в народе — сквозняк. Смочите вашу одежду и обязательно волосы: пока они сохнут, идет поглощение энергии, и мозги у вас не расплавятся. Повторяйте эту процедуру регулярно. Движение воздуха можно усилить, обмахиваясь веером или чем угодно, что найдете под рукой.

Текст: Если ваш личный кондишен отказал на открытом воздухе, старайтесь передвигаться по теневой стороне улицы, периодически заходя в магазины или другие хорошо кондиционированные помещения. Воздерживайтесь от экстремальных прогулок в часы сиесты: в это время вас уж точно никто посторонний не спасет. Самоспасайтесь!

В субботу Диванов повел дочку в зоопарк.

Под это дело удалось отмазаться от одного телеэфира и двух интервью, от нескольких приглашений на пьянки по разным поводам, от Юрки Рибера и напоследок от Катеньки — ее он, оказывается, обещал куда-то увезти на выходные, однако в упор об этом не помнил и в искусственный интеллект не записывал. Но против зоопарка никто и пикнуть не посмел.

Тут Ливанов мог собой по-настоящему гордиться: за последние годы ему удалось приучить эту страну к мысли, что есть вещи априори более ценные и важные, чем что бы то ни было в мире — и на первом месте среди оных стоит его, ливановская, семья. Впрочем, ему нравилось думать, будто другие семьи данная максима тоже по касательной цепляет, а значит, его моральный авторитет способствует оздоровлению общества. Хоть что-то хорошее с того авторитета, хоть шерсти клок. Правда, этой стране оно мало поможет.

На большеглазой ламе шерсть действительно висела клочьями, что очень обеспокоило Дилю:

— Папа, она болеет?

— Нет, Лилька, она линяет. Это нормально, животным тоже надо как-то приспосабливаться к глобальному потеплению. Скоро лето, будет жара, мы с тобой рванем на Соловки, а она-то здесь останется.

— Совсем-совсем голая?

— Не знаю. Если хочешь, перед отъездом придем еще раз, посмотрим.

— Ага.

Лиля была солнышко. Сияющее существо с большущими голубыми глазами и золотистыми косичками, ничего общего внешне с родным отцом. Лилька была чертенок, неспособный ни секунды усидеть на месте, с постоянными деструктивными идеями и талантом к воплям на грани ультразвука. Главнее и дороже нее ничего не было и быть не могло — ни в этой стране, ни где-либо еще.

Ливанов улыбнулся и легонько дернул дочь за косичку, уводя от клетки с ламой. Здорово, что есть на свете хотя бы одно неоспоримое чудо, точка отсчета, на которую можно опереться и уже оттуда подвергать сомнению все остальное. Здорово, что мы пошли сегодня в зоопарк.

За толстым стеклом климатовольера на уровне глаз плескалась вода, а под ней обтекаемыми торпедами носились туда-сюда последние в мире пингвины. Ливанов насчитал восемь штук, а в прошлом году было десять. Лиле он говорить об этом, понятно, не стал. После таяния антарктических льдов пингвины как вид сохранились только в неволе, по крупным зоопаркам, достаточно богатым, чтобы позволить себе такой расход энергии. Где-то в Америке, он читал, они даже вроде бы размножались. Но не в этой стране. У нас и люди-то размножаются неохотно и с трудом: для такого дела, помимо стабильности и материального благополучия, не помешало бы еще и счастье.

— …семь, восемь, — считала между тем и Лиля, — девять…

— Где ты видишь? — встрепенулся Ливанов.

— А вон там, сверху, на льдине стоит. И еще один, маленький — десять!

Скорее всего, она обсчиталась, но на душе все равно стало чуть менее муторно. К пингвиньему вольеру подошла группа галдящих школьников, похоже, экскурсантов из провинции; дети поприлипали к стеклу, а обе учительницы, помоложе и постарше, восторженно и тихо воззрились на живого Ливанова. Не дожидаясь, пока они бросятся на него с комплиментами, благодарностями, просьбами автографа и фото на память, Ливанов покрепче взял за руку Лилю, нагнувшись, поцеловал ее в пушистую макушку и удалился медленно, никем не преследуемый: провинциальные тетеньки тоже откуда-то знали, что обязаны чтить его семейную приватность. Как и вся эта страна.

Они погуляли по зоопарку еще с полчасика. Ближе к полудню припекло солнце, стало жарковато: все-таки столица — не Соловки. Ливанов предложил дочке зайти на мороженое, и она восторженно запрыгала: по маминой версии, мороженого с Лилиными гландами не полагалось ни при каких условиях. И это был далеко не единственный момент, по которому Ливанов расходился с женой. Но до сих пор не разошелся, и не дождетесь; последнее мысленно адресовалось Извицкой, кривившей губы каждый раз, когда он рассуждал о приоритете семейных ценностей, обнимая какую-нибудь катеньку. Впрочем, вступать в виртуальную полемику с Извицкой, да и с кем бы то ни было, сейчас хотелось меньше всего. Хотелось мороженого.