Дэрил Грегори - Пандемоний

— Эй, чувак, да это действительно круто! — признался я и тут же замолчал, потому что Пол Маккартни неожиданно запел «Леди Мадонну» на фоне хорошо различимых аккордов «Jet». Мне показалось, будто эти две песни были специально созданы друг для друга. Не успел я толком осознать это, как зазвучала гитара Джо Уолша — в той песне, где пелось о том, что «пока что моя жизнь хороша», но точное ее название вспомнить не смог. Потом всех трех исполнителей — «The Beatles», «Jet» и Джо Уолша стали перебивать далекие крики парней из «Sex Pistols», мол, «что за херня происходит». Все это время я не переставал подхихикивать.

— Ни хрена себе! — вырвалось у меня. — Откуда ты это выкопал?

— Скачал из Сети. Это называется «музыкальное пюре».

— Считай меня поклонником этой новинки.

Музыкального «пюре» у него на жестком диске было много — несколько часов звучания. Мы покатили дальше на северо-восток, и Лью проиграл мне композиции «The Doors»/«Blondie», «Depesh Mode»/Марвин Гей/«Sipress Hill», Мадонны/«Sex Pistols» и так далее, и тому подобное. Возникло ощущение, будто диджеи вбили в мой мозг все существующие в мире поп-песни, перемешали их и разместили так, что они слились в экстазе и произвели на свет странных и красивых младенцев.

Вскоре автострада осталась позади, музыка закончилась, а в мобильнике Лью сели батарейки. Последние несколько часов мы лавировали по двухполосным проселочным дорогам, проложенным в чаше мрачных, темных лесов. И вот теперь заблудились. Или, точнее, мир потерялся. Спутниковая система навигации точно указывала наше местоположение, но понятия не имела, где находится все прочее.

Постоянное положение на земном шаре: вы находитесь здесь.

Я вышел из машины и зашагал к деревьям, делая глубокие глотки холодного воздуха. В нескольких ярдах от автомобильных фар стало темно. Я немного постоял, чтобы глаза привыкли к темноте. То, что с расстояния представлялось плотной стеной тени, превратилось в отдельные деревья, кустарник, траву. Кое-где лежали небольшие кучки снега. Где-то совсем рядом находился городок под названием Гармония-Лейк и, предположительно, какое-то озеро. Там мы найдем домик, палатку или трейлер, где проживает мать Мариэтта О'Коннел.

Вскоре я озяб и, обхватив себя руками, развернулся и зашагал обратно к машине. Лью при свете плафона перебирал распечатки и громко ругался.

Неожиданно над придорожным рекламным щитом ожил свет и посеребрил траву. Я поднял голову.

Ко мне тянул перепончатые руки огромный, серо-зеленый монстр-гуманоид. Он был безволосым, с белесым лягушачьим брюхом. Художник изобразил его в прыжке, он выскакивал из какого-то болота. Помимо прочего, у него были мускулистые ляжки и целомудренно затененный пах. Голова лысая и круглая. Рот разинут. Жабры на шее приоткрыты. Монстр смотрел прямо на меня большими черными глазами.

— Лью! — позвал я.

Брат поднял на меня глаза. Я кивнул на рекламный щит.

Он сильно выцвел на солнце, а краска во многих местах облупилась. Под нарисованным монстром черными печатными буквами было написано: «ВЫ УЖЕ ВИДЕЛИ ШУГА?» Ниже шла более мелкая надпись: «Музей и магазин сувениров. Мотель „Гармония-Лейк“, 2 мили».

Лью покачал головой и бросил смятые листы на заднее сиденье.

— К черту «МэпКвест»! — проворчал он.

Мотель «Гармония-Лейк», музей Шугарата и магазин сувениров оказались домиками в викторианском стиле с узкими окнами и остроконечными крышами, устремленными в ночное небо. Окна были темны, светились лишь два по обе стороны входной двери. На пустой автостоянке я разглядел скудно освещенный столб с телефоном-автоматом. Две гравийные дорожки, не шире обычной лесной тропинки, вели от обеих сторон стоянки куда-то в лес. Я также заметил две таблички с номерами соседних домиков-бунгало: 1–2 и 3–5.

На лужайке перед домом высилось вырезанное из дерева плоское изображение Шуга с прибитой к ней прямоугольной табличкой, на которой красовалась надпись белыми буквами: «НАЖИВКА».

Лью завел «ауди» на стоянку.

— Ты, наверно, решил поиздеваться надо мной.

— Давай вылезай, если не хочешь ночевать в машине.

Я снова вылез из автомобиля и, дрожа от холода и засунув руки под мышки, зашагал к дому.

Брат с видимым отвращением последовал моему примеру. В воздухе висел слабый запах гнилой рыбы. Озеро, по всей видимости, находилось где-то позади отеля.

Проходя мимо фанерного Шуга, я похлопал его по плечу и подошел к крыльцу. Половицы заскрипели под весом моего тела. Возле двери стояли два кресла-качалки, между ними плетеный столик, а немного дальше — качели на металлических цепях.

Входная дверь состояла из двух частей — стеклянная перед деревянной. К поверхности деревянной двери, там, где обычно располагается дверной молоток, была прибита выловленная из воды отполированная коряга. По форме эта штука напоминала кальмара с заостренными на концах щупальцами. Черная голова блестела, как будто ее только что вытащили из воды.

Внешняя стеклянная дверь была немного приоткрыта. Я попытался открыть ее пошире, чтобы нащупать колотушку-кальмара, но она была заперта.

Лью прижался ладонями к одному из узких оконных стекол возле двери.

— Ни черта не видно, — сообщил он. — Хотя, по моему разумению, ночной портье не должен спать.

Я прикоснулся к «кальмару» и провел рукой от головы к одному из щупалец. Колотушка была сухая, однако ее поверхность показалась мне какой-то маслянистой и слегка грязноватой. Я осторожно потрогал кончик щупальца и надавил на него подушечкой пальца. В следующее мгновение над входной дверью зажегся свет.

Мы с Лью вздрогнули от неожиданности, переглянулись и в унисон усмехнулись.

Дверной засов громко лязгнул, и мы мгновенно сделали серьезные лица. Дверь, замыкающаяся внутри на цепочку, приоткрылась на пять-шесть дюймов. На меня, удивленно открыв рот, смотрела сухонькая старушка с седыми волосами. Ей было лет семьдесят — семьдесят пять. Маленькое костистое личико на тонкой шее. Пронзительные глаза, острый носик, обветренная морщинистая кожа — то ли от долгого пребывания на открытом воздухе, то ли от неумеренного курения. Во внешности старухи было что-то такое, что придавало ей сходство с осиротевшим птенцом кондора, которого собрались покормить куклы-марионетки.

— Вы что, пьяные? — сердито спросила старушка.

Ее голос был на удивление низким и резким.

— Нет, мэм, мы не пьяные! — Я недовольно глянул на брата, готового расхохотаться. — Вы просто напугали нас.

Стоявший позади меня Лью счел нужным вступить в разговор и приветственно поднял руку:

— Привет.

— Вы знаете, который час? — не слишком любезно осведомилась пожилая леди. — Не следует находиться вне дома в это время суток.