Вячеслав Назаров - Бремя равных

- Не понимаю вашей иронии, Иван Сергеевич.

- А если дельфин действительно разумное существо?

-Ну, знаете, профессор. Этак можно бог знает до чего договориться. Этак я со своим бульдогом на "вы" разговаривать буду - на всякий случай.

- Не передергивайте, Карагодский. Разумность в том и состоит, чтобы предвидеть последствия своих действий. Я не хочу, чтобы потомки краснели за нас, как мы краснеем за своих предков, истреблявших тех же дельфинов ради технического жира...

- Мы обращаемся с дельфинами вполне гуманно.

- Вот именно - гуманно! То есть по-человечески! А ведь это слово имеет смысл только в отношениях между людьми. А как измерить отношения между человеком и иным .разумом, иным кругом чувств и понятий, иной цивилизацией, в конце концов? То, что хорошо и выгодно для человека, может быть и невыгодно для иного разумного существа. Даже смертельно опасно, если хотите. И наоборот.

- Это уже схоластика, дорогой Иван Сергеевич.

- Это было схоластикой десять лет назад, Карагодский. А сейчас это уже проблема, которую надо решить во что бы то ни стало. И решить сегодня откладывать на завтра уже поздно.

- Не слишком ли?

- Не слишком. Хотите я вам кое-что покажу?

И Пан исчез.

Тарас Григорьевич так и не спустился в радиорубку со своего капитанского мостика. Он только велел радисту прицепить к переговорному корабельному устройству допотопные лопухообразные наушники, дабы "быть в курсе" распоряжений Базы. Подобная вольность разрешалась уставом только в случае "крайней необходимости", но кто укажет точно, где у необходимости край?

Быть на мостике Тарасу Григорьевичу было сейчас крайне необходимо. Выбритый до глянца, благоухающий одеколоном "Олеся", в туго накрахмаленном и отутюженном парадном кителе, он небрежно бросал в микрофон хрипловатые древние команды, стараясь не замечать, что они выполняются несколько раньше, чем он успевает их отдавать.

Траулер "Удачливый", поминутно сигналя, переваливаясь с боку на бок и вздымая лихие шлейфы то справа, то слева, пробирался к своему законному месту - в голову флотилии, между тральщиками "Онегой" и "Звездным". Раньше, когда экономно и быстро "взять косяк" могли только опытные мастера, никто не мог делать это лучше Тарасовой "тройки". Искусно поставленные ими сети "снимали пенку", гасили скорость стаи и нарушали ее монолитность, переливая прямым ходом в разинутые тралы следом идущих судов.

Теперь рыбацкие хитрости были ни к чему: дельфины-загонщики проводили такие операции лучше старого Тараса. Но нет ничего живучей морской традиции, и траулер "Удачливый", вопреки новым правилам, занимал место не в хвосте, а впереди, рядом с траулерамигигантами.

Тарас придирчиво осмотрел соседние суда. Взгляд его заскользил вдаль, по всей наскоро собранной, разнокалиберной и пестрой флотилии, и мысли его приняли иное направление. "Сбежались, соколики, на готовенькое. Рты разинули и ждут, когда туда галушка заскочит..."

А погода быстро и весело менялась. От хмарного утра, от мжистого противного дождичка не осталось и следа. Море пошло пятнами, то там, то здесь возникали золотисто-голубые лужайки, а разорванные облака мельчали и рыжели по краям. День помаленьку набирался солнца, а солнечным днем все выглядит, иначе, чем пасмурным утром.

- Та-рас Гри-го-рич!

Радист высунулся из иллюминатора рубки и возбужденно пошлепал себя по ушам. Капитан, почуяв неладное, торопливо надел наушники прямо поверх фуражки.

В эфире был переполох. Капитаны, забыв устав радиосвязи, говорили, не называя себя, а диспетчер, тоже уставу вопреки, отбивался от них, как мог.

- Я же в сотый раз повторяю: косяк неожиданно изменил курс, где он теперь - можно только гадать.

- А "трещотка"?

- Выбросили они "трещотку". Угнали и выбросили.

- Что вы сказали? - переспросил кто-то по-английски.

- Я говорю, выбросили они "трещотку". Как известно, "трещотка" автоматически следует за голосами дельфинов. Так вот, они пошли на трюк: все стадо замолчало, а один поднял крик и полным ходом в сторону. "Трещотка" за ним. Отвел он ее подальше и бросил. Мы послали туда отряд своих загонщиков с новой "трещоткой". Как только дошли до косяка - та же история. "Трещотку" выбросили, сами не вернулись.

Кто-то одобрительно хохотнул, кто-то начал ругать ся. Тарас Григорьевич все понял, и сладкая, беспокойная думка завладела его седой головой, набирала силу, дразнила.

Но сначала надо было кое-что проверить.

- "Удачливый" - Базе. Где там наука? Что замолчала? Дельфи... как это, Штейн, словом, что там поделывает?

- База, Штейн, прием.

- "Удачливый" - Штейну. Так что теперь делать будем? Уходит рыбка-то...

- Не знаю, что делать, Тарас Григорьевич. Ума не приложу. Такого с дельфинами еще нигде и никогда не бь:ло. Бывало - не слушали команд или неправильно их понимали. Бывало - ни с того, ни с сего отказывались работать и уплывали. Но это были единичные случаи. А такое... нет, ничего не понимаю. Ведь это бунт! Форменный, ничем не оправданный бунт против человека! Они угоняют косяк, как заправские пираты! А наших загонщиков, видимо, взяли в плен.

- Словом, дело труба, с научной точки зрения?

- Труба.

И тут Тарас Григорьевич понял окончательно, что пробил его звездный час.

И он рявкнул в эфир, настороженно прислушивающийся к их разговору.

- Что, коты, разучились сами мышей ловить? А если по-старому, без мышеловок этих, а? Собственными лапками за зубками, а? Или зубы повыпадали?

"Коты" озадаченно молчали, и Тарас Григорьевич расправил перед микрофоном усы:

- "Удачливый" - Базе. Предлагаю брать к.осяк без дельфинов, с ходу, по-старому. Примерный курс косяка известен, надо послать туда пару самолетов. И пусть они следят за косяком до нашего прихода. А я поведу флотилию наперерез. Прошу дать "добро".

И даже свою золотошитую фуражку снял Тарас Григорьевич в ожидании ответа-так волновался.

Вдруг не удастся тряхнуть стариной, утереть нос Штейну и прочим, для кого старый Тарас - вроде мамонта в электронной лаборатории. А дельфины... Они тоже рыбаки. Они поймут...

База дала "добро".

Карагодский поискал глазами Пана. Ему хотелось сказать что-то значительное, неопровержимое, что раз и навсегда припрет к стенке нескладного профессора. Но хитрый старик все время находит лазейки. Впрочем, это не страшно. Хозяйственники не читают теоретических монографий по биологии. Этим по горло занятым людям . нужно одно: любой ценой увеличить выход продукции.

И они будут слушать Карагодского, который оперирует понятными категориями тонн и рублей, а не Пана, витающего в сомнительных морально-этических высотах. Карагодского волнуют иные, реальные сложности. И он тоже должен разрешить их в этой экспедиции. С помощью Уисса. Любой ценой разрешить.