Владимир Медведев - «Если», 2000 № 01

Наконец взгляды их встретились, и Смерть поняла, что он догадался о том, кто она такая. Впрочем, царь был еще очень молод, ему казалось, что у него еще все впереди.

Трапеза заканчивалась, принесли вино, и первым из оправленного золотом кубка выпил царь, потом передал его своей молодой жене. Слуги неслышно скользили между гостями, доверху наполняя вином чаши — наступало время беседы.

Глаза царя раз за разом со страхом обращались в сторону Смерти, чьи лохмотья казались ему слишком черными, а лицо чрезмерно бледным; умирающие чувствуют то, что недоступно живущим.

— Странница, — заговорил наконец царь, и его голос прозвучал уверенно и твердо, — по нашим обычаям мы сначала угощаем гостей, а потом они сообщают нам свое имя и, если хотят, рассказывают о том, что повидали. Мы никогда не настаиваем, но так у нас принято.

Смерть поднялась на ноги, и время остановилось, все в зале застыло: вино повисло в воздухе, не достигнув чаши, губы не успели договорить слово, муха, только что влетевшая в открытое окно, замерла в проеме, а огонь в камине превратился в изумительный монумент.

— Владыка Сизиф, я Смерть, — негромко проговорила она и, сбросив лохмотья, предстала в своем истинном обличье — темная сестра Сна, прекрасного и нежного Бога. — Пойдем со мной. Пора.

Исполненная силой юности душа Сизифа крепко вцепилась в смертное тело своего хозяина, не желая его покидать. Царь оглядел роскошно убранный зал, дотронулся до руки молодой жены, которая не почувствовала его прикосновения, ведь для нее время остановилось — сияющие голубые глаза широко открыты, чудные волосы цвета спелой пшеницы спят на плечах — красавица, красавица Меропа.

Рука Сизифа задрожала. Он повернул к Смерти залитое слезами лицо.

— Она не видит тебя, — сказала Смерть. — Пойдем со мной.

— Это несправедливо, — запротестовал Сизиф.

— Ты баловень судьбы, — промолвила Смерть, — владеешь множеством замечательных вещей, которые всегда принадлежали тебе. Но пришла пора оставить мир.

— Я ее люблю, — рыдал Сизиф.

— Она уйдет, в свое время, — пообещала Смерть.

Сизиф провел ладонью по нежной щеке Меропы, которая так и осталась неподвижно сидеть на своем месте. Он поцеловал жену и снова посмотрел на Смерть.

— Одно слово, госпожа, — взмолился он, — одно слово с моей суженой.

Сердце Смерти дрогнуло, поскольку, как и ее брат, она была доброй богиней.

— Ладно, я дам тебе несколько мгновений.

Мир снова пришел в движение. С жужжанием пролетела муха, взметнулось вверх пламя, возобновились разговоры.

Меропа коснулась руки мужа и удивленно заморгала, когда Сизиф наклонился к ней и что-то зашептал на ухо. Небесно-голубые глаза округлились и наполнились слезами; женщина покачала головой, а Сизиф продолжал шептать.

Смерть отвернулась, чтобы не смотреть на рыдающую вместе с мужем Меропу, гости замолчали, не понимая, что происходит.

Все в зале снова застыло.

— Время пришло, — промолвила Смерть.

— Госпожа, — царь сдался и кивнул.

На сей раз душа мгновенно покинула тело и недоуменно огляделась по сторонам. Смерть взяла ее за руку и посохом раздвинула занавес, который отделяет сумеречный мир от обычного.

— Ой, — тихонько вскрикнул Сизиф, содрогнувшись во мраке.

Однако Смерть обняла молодого царя за плечи и пошла рядом, стараясь его утешить.

А потом удалилась, ибо потратила на Сизифа слишком много времени, и другие ее глаза и руки были парализованы — ведь дел у богини всегда хватало. Она уселась на трон в царстве мертвых и взглянула на серые извилистые воды Стикса и на погребальное пламя Флегетона [2] В древнегреческой мифологии огненная река в подземном царстве. (Здесь и далее прим. перев.) , а остальные ее «я» принимали души моряков, потерпевших кораблекрушение в Средиземном море, и душу котенка, умершего в Александрии.

Смерть, сестра Сна, никогда не спит и присутствует повсюду.

Однако после того как мир обернулся вокруг своей оси третий раз и у Смерти появилась возможность отдохнуть на берегу Стикса, откуда она собиралась отправиться в далекую Африку (там жила старая женщина, которая призвала ее к себе), печальный призрак тронул Смерть за рукав. Она увидела залитое слезами лицо Сизифа.

— Ты все еще страдаешь? — спросила, она у души. — Мне жаль тебя, Сизиф. Перебирайся на другой берег… там есть прекрасные луга, где ты найдешь своих старых друзей. Я не сомневаюсь, что родители с нетерпением ждут встречи с тобой. Придет время, и к тебе присоединится Меропа. Поверь, дни разлуки пробегут незаметно.

Твоя беда в том, что ты никак не можешь забыть земной мир.

— Я и впрямь ничего не могу поделать, — ответил молодой царь. Моя жена не отпускает меня.

— До сих пор?! — с недоумением воскликнула Смерть.

— Да, погребальный обряд не свершен, — горестно заявил призрак, простирая руку в сторону серой реки, где причалила к берегу лодка перевозчика. — У меня нет монеты, и близкие со мной не простились. Я остаюсь пленником прежнего мира. О, госпожа, позволь мне отправиться во дворец, я постараюсь убедить жену похоронить меня, как положено.

— Таков закон, — признала Смерть, пожалев Сизифа и женщину с небесно-голубыми глазами и волосами цвета спелой пшеницы.

«Как она жестока, — подумала Смерть, — и как красива».

— Иди, — разрешила Смерть. — И добейся, чтобы Меропа устроила тебе подобающее погребение. Вот путь, по которому ты пойдешь.

Она раздвинула занавес меж мирами, показав Сизифу Коринф, а сама устремилась в Африку, где кричала от боли старая женщина. И Смерть пришла к ней, быстрая и милосердная.

Однако, шагая по ночному рынку, призрак Сизифа улыбался. Когда он поднимался по ступеням дворца, стражники вздрогнули и покрепче сжали копья, а пламя факелов взметнулось ввысь.

В тронном зале укрытое тяжелым покрывалом лежало его тело. Рядом с ним на коленях стояла Меропа. Ее прекрасные небесно-голубые глаза были заплаканы, а золотые волосы в беспорядке.

Сизиф рассмеялся и коснулся ее плеча, но она ничего не почувствовала; тогда он вошел в собственное тело и с улыбкой приподнялся на смертном ложе.

— Мой повелитель! — вскричала Меропа, а он крепко прижал ее к груди.

Слезы мгновенно сменились радостным смехом.

Слуги испуганно взирали на счастливую пару — умного царя и его храбрую молодую жену. Ведь пока Смерть ждала Сизифа, супруги договорились, что Меропа ни при каких обстоятельствах не станет хоронить мужа.

— Не впускать во дворец незнакомцев, — тут же приказал Сизиф своей страже.

И вместе с юной женой поднялся по лестнице в спальню, где на стенах танцевали голубые дельфины и всю ночь ярко полыхали факелы.

В те времена в Китае шла война, на берегах Янцзы горели деревни и города. Одни люди тихо покидали сей мир, другие покрывали себя вечной славой. Смерть и тысячи ее слуг были очень заняты.