Александр Потапов - Далёкий Друг

На пороге, как и следовало ожидать, судебные приставы: мне под нос суются какие-то бумаги; из звуковых пояснений понимаю – имущество описывается. Довольно грубо вырвав документы из рук облачённых властью, мельком просматриваю решение – всё равно ничего сейчас не оспорить.

– Наташ, пропусти стервятников, – произношу негромко, чтобы слышал только старший из пришедших, а сам иду на кухню.

Неуловимая смена состояния: секунду назад родной дом становится чужим и жестоким. Причём жестокость воистину изуверская: на стенах ещё висят наши улыбающиеся портреты, в чашке остывает приготовленный супругой кофе, а квартира уже чужая… Но за себя я не беспокоюсь и легко сгоняю наваждение. А как выдержит Наташа? Она истинная хозяйка, и к любой самой малюсенькой вещице у неё отношение трепетное, каждый предмет быта ассоциируется с неким важным жизненным событием. Вторжение в её уютный мирок может обернуться несчастьем для агрессоров.

Беспокойство оказывается напрасным. Всё происходит тихо, без эксцессов. Прихожая быстро заполняется людьми в грязной обуви, которые скромно жмутся по стенам, ожидая приглашения пройти в комнаты. Кажется, до истерики только миг, но через секунду я вижу Наташины глаза: они смотрят с безразличием, устало; осквернённый дом – это уже не свой.

У разных людей понятия личного значительно разнятся. Но многие вещи воспринимаются похоже: посмотрите на реакцию матерей, когда кто-то, пусть даже из родственников, приласкает их чад. Всякая мама после этого подойдёт к ребёнку и обязательно что-нибудь сделает: поправит одежду, сотрёт с детской мордашки одной ей видимую соринку. Большинство делает это открыто, даже напоказ, некоторые – уводя ребёнка в сторону, но поступают так же.

За совместно прожитые годы наша квартира в панельной «хрущовке» превратилась, по сути, в уютный дом. И теперь этот дом для Наташки – тоже дитя. Сколько сил она вложила в его обустройство, сколько нервов извела, борясь за чистоту и уют! А как доставалось нам за нечаянно брошенный на пол фантик или тем паче пепел от сигареты! И – вот такое! Я подумал, что она, как это всегда бывало, сразу же станет наводить порядок, нарушенный незваными гостями. Но этого не случилось: супруга просто отвернулась, разглядывая что-то за окном. Всё произошло быстро, но я успел заметить хрусталик слезинки на её щеке. И тут меня прорвало.

Под горячую руку попался круглолицый тип с корочками следователя в кармане, появившийся вместе с приставами. Не разобравшись в ситуации, он пытался наехать по теме моего уголовного дела, связанного с превышением должностных полномочий (я же распустил предприятие в отпуск, да и похоже в распыл) и растратой значительной суммы денег фирмы (вчера в кабаке я совсем не скупился), и нарвался.

– Господин полицейский! Да будет вам известно, что я до сегодняшнего дня, а значит и вчера, являлся единоличным владельцем фирмы и до кучи её генеральным директором. Мне не совсем понятно ваше тыканье этой бумаженцией под нос, как и некорректные вопросы, совершенно выходящие за ваши полномочия. По моему усмотрению, все претензии, которые ненавязчиво вешаются мне на уши, – несостоятельны. Не отрицаю, что после получения мной (а это произошло буквально за несколько минут до вашего прихода) уведомления об аресте всего имущества, личного и моего предприятия, я уже не имею права производить какие-либо финансовые операции. Так вот: я их и не провожу. Надеюсь, вы также понимаете, что я, находясь дома, а не в закрытой на время отпуска сотрудников фирме, ничего такого делать не в состоянии. – И, повысив тон, чтобы он не сумел вставить ни слова, добавляю – А вот то, что было до сегодняшнего утра, – законно. Все обещанные платежи, включая и корпоративную вечеринку, будут проплачены, хотите ли вы этого, или нет. В остальном я, как законопослушный гражданин, обещаю исполнять предписания органов правопорядка.

– Знаешь, ты! – он аж зашипел как удав. – Я здесь не для того, чтобы выслушивать всяких умников.

Договорить у него не получилось.

– Ну-ка, отцепись! Я при исполнении! Ты за это ответишь!

Хороший пинок под задницу чётко определяет вектор движения чиновника. Дверь, порог – и вот уже его пунцовая морда освещает лестничную площадку.

Оборачиваюсь на смех. Наташка.

– Да, Виталь, я и не знала, что ты способен на такое. Было очень весело наблюдать, как ты помог ему покинуть квартиру!

– Чёрт! Разозлил он меня… Ну да ладно, давай дождёмся, когда приставы закончат свои чёрные дела, и уж потом обо всём поговорим.

– Скорее всего, нам здесь уже ничего не принадлежит. Дела обстоят так, что хуже не бывает.

– Виталя, неужели отберут всё? – голос Наташи непривычно тих.

Минуту назад ушли приставы и понятые, оставив после себя дым дешёвых сигарет и непривычный кавардак в комнатах. Некоторое время не могу избавиться от ощущения их присутствия, чудятся голоса. Трясу головой – на таком материале и свихнуться недолго. Получается неплохо, но я собираю волю в кулак и окончательно выбрасываю из головы наваждение.

То, что государство в лице чиновников ненадолго покинуло эти стены, даёт лишь время на принятие какого-то решения. Но, если в масштабе мировой революции эта тема необычайно мелка, то для сегодняшнего меня она вполне сопоставима с приближением глобальной катастрофы. Некоторое время говорю ни о чём, нарочито громко приходя в себя. И постепенно такая тактика позволяет полностью разрядить атмосферу.

– Виталь, неужели отберут? – Наташка повторяет вопрос.

Что могу ответить? С треском вскрываю пачку сигарет и прикуриваю от заметно дрожащего огонька зажигалки.

– Как пить дать. И сейчас нам самое время подумать о новой крыше над головой.

– С другим-то жильём тоже проблем не оберёшься, – супруга опускает голову мне на плечо, верный признак самого прескверного настроения, – а может, надо побороться?

– Не думаю. – Я не люблю тешить себя напрасными иллюзиями. – На сегодня нам нечего противопоставить этой банде. Они по-настоящему опасны: рискнули средь бела дня стрельнуть в квартиру в двух шагах от центра города. Но, – я начинаю говорить громче, – Высоцкий был прав, твердя как заклинание: «Ещё не вечер!» Ты помнишь ту чудную квартирку, что снимали в первый год нашей совместной жизни?

– Конечно, помню. Такое не забывается.

– Так вот: я её почти купил, – делаю важное лицо, – хотел тебе сделать сюрприз на годовщину.

– Какой ты у меня молодец! – Сюрприз удаётся, и я получаю заслуженный поцелуй.

– С бывшим хозяином рассчитался, но вот бумаги оформить не успел. Теперь дело надо провести быстро и, самое главное, не засветиться. Надо найти кандидатуру, на которую можно безбоязненно оформить документы.