Алексей Ядрышников - Стая

Исследователь остановился перед выходом из бункера, осматривая близлежащие окрестности взглядом недоумения и растерянности, будто уже заранее предчувствуя недоброе, выразившееся во всей глубине его внутренних переживаний. То, кое предстало перед ним теперь, действительно шокировало настолько, что он просто не знал, как следует действовать в дальнейшем. О чем думал, что предполагал, случилось на самом деле. Город, когда-то населенный бесконечным количеством жителей, совсем опустел, вымер, словно следуя приказаниям мудрого руководства свыше, растворился в межвременном пространстве, как исчезает при перемешивании сахар в стакане с чаем. Так и в данном случае, все они в принципе вовсе даже и не существовали в действительности, абсолютно ни в какой реальности, ни в прошлом, и не в будущем, а находились здесь, так сказать, сами по себе, вне доступа к внешним источникам, где совершенно точно им угрожать ничего не могло. И почему же стало так, каким неведомым образом люди ушли отсюда, не оставив после себя даже малейшего упоминания об их недавнем здешнем пребывании. В сущности, он мог стоять на одном месте еще долго, перебирая в голове различные варианты произошедших событий, если бы не вышел в свет уже во второй половине дня, когда солнце светило не так ярко и испепеляюще, вполне позволяя ему передвигаться безо всяких опасений и выяснить все самому, как то действительно стоило.

Исследователь прошел немного вперед по пыльной дороге в направлении возвышающихся на дальнем горизонте жилых зданий, пока к своему удивлению не заметил на невысоком песчаном пригорке небольшую группу людей несколько неопрятной внешности, расположившихся в совершенно безмятежном бездействии. Они сидели на каких-то деревянных, наспех сколоченных ящиках вокруг непонятно собранной кучи продуктов, возможно собирающихся таким способом отобедать. Поразительно, но кто-то в Городе еще существовал, пускай даже эдаким странным образом, словно призраки, прохаживаясь вдоль кварталов по ночам или собираясь где-нибудь на окраинах необъяснимыми группами. Их внешний вид вызвал довольно нехорошие и противоречивые мысли, ведь выглядеть до такой степени плохо не удавалось еще никому, если не сравнивать данных личностей, естественно, с теми далекими и незапамятными временами, когда былое людское сообщество окончательно не достигло определенных вершин своего развития. Да и почему бы им не зайти, как положено в какую-либо ближайшую столовую или на худой конец, поесть просто так, где-нибудь в центре, не скрываясь от посторонних глаз и не пренебрегая правилами общепринятой человеческой морали. Трудно было в это поверить, но он и сам, смутно, как в тумане пролистывая недавно проведенную жизнь среди таких существ, вел себя абсолютно сходно встреченным этим подобным созданиям, будто бы совершенно уже не осознавая данное стечение обстоятельств. Да и одетая на нем потертая серенькая курточка, смятые пыльные брюки, сношенные до дыр кроссовки, все напоминало ему эпизоды той потусторонней жизни, где в некой отрешенности сознания принимались данные факты за правильную истину, как само собой разумеющиеся вещи. Теперь же он словно шел наперекор собственной судьбе.

Существа, заприметив того еще издали, начали подавать всевозможные знаки внимания, будто бы зазывая разделить с ними трапезу. Он, нисколько не смущаясь и не пренебрегая гостеприимством, однако, совершенно не узнавая оных собравшихся, неспешно приблизился к группе на довольно близкое расстояние, чтобы услышать все подобного рода возгласы, какие изрядно здесь произносились в его адрес, да и не только.

- Палыч, что же ты! Давай, к нам присоединяйся скорее. Где тебя черти носят? Такого человека только за смертью посылать. Три часа уже ходишь, непонятно где, если не больше. Достал выпивухи, или как обычно представишь все так, будто бы тебя ни в один магазин должным образом не пускают?

Сказавший эти слова с легкостью кошки подскочил к исследователю и нагло обшарил его куртку с некоторым нескрываемым пристрастием, даже с интересом для самого владельца, обнаружив бутылку темного портвейна, тщательно спрятанную под подкладку. Он дерзновенно извлек ее оттуда, вытащив на свет божий, а затем совершенно не спеша и с явным омерзением опустил в общую кучу продуктов.

- Вот ведь, можешь, когда захочешь, - подытожил тот, искривляясь в нехорошей улыбке. - А до этого говорил, что не способен преодолевать энергобарьеры. Все люди, как люди, рискуют своими извилинами для общего блага, не то, что некоторые. Ты же должен понимать, что когда придет волна, нужно находиться во всеоружии, подальше от центра - источника зловредных излучений и в полном собственном бессознательном состоянии. Потом ведь включаться в жизнь будет довольно сложно, сам знаешь.

- Включаться? Каким именно образом? - поинтересовался исследователь, абсолютно не понимая, о чем идет речь. - Вы мне об этом расскажите подробнее.

- Ну, ты как заново родился, ей богу! Будто бы волны здесь еще не проходило, а ты стоишь совершенно сам не свой, на себя не похожий.

- Да его, наверное, у магазина вырубило, когда он спиртное доставал, - высказался уже другой участник посиделок. - Сразу видно. Бледный весь стоит, как стена у телевизионной башни. На-ка вот, прими для разгона крови. Намного легче будет.

Тот протянул Палычу собственный стакан, налитый лишь в половину положенного пластикового объема, заполненный какой-то подозрительной жидкостью неизвестного состава и цвета, совершенно непонятно чем являющейся в действительности. От одного только вида предложенного напитка ему стало нехорошо. Палыч забрал посудину к себе в руки и невольно вдохнул выходящие оттуда испарения. От этого его замутило еще больше. Даже не попробовав взятого содержимого, словно почувствовав всеми рецепторами мозга, как уже сейчас, будто бы вновь он начинает возвращаться в то свое недавнее первобытное состояние, в котором пребывал такое долгое время, теряя над собой контроль и забывая только что обретенные в бункере знания и навыки. С превеликим удовлетворением он вернул стакан обратно подавшему его, уже изрядно подвыпившему подобному, явно выражая этим действием протест против общепринятой морали поведения, когда некоторые обитающие здесь существа употребляли горячительные напитки только для того, чтобы не утратить собственные недавние воспоминания, так или иначе возникающие у них в головах по прошествии определенного времени.

- Спасибо за угощение, конечно, но что-то мне не хочется таких излишеств... - начал было отвечать тот, но оказался прерванным его недавним грубоватым собеседником.

- Не умничай! Или хочешь также бродить, как полчище несносных грызунов по единому кругу возле городских поселений в поисках подходящего средства спасения? Этих-то особей уж точно никогда и ни за что сюда не запустят, - тут рассказчик поморщился. - Будешь существовать, как наши с тобой собратья, потерявшие память на веки вечные, питающиеся подножным кормом, объедками и прочими отходами с заводов переработки биологической массы, подлинно реализуемые там, в нормальные продукты. Именно у данных концернов теперь они всецело и обитают, так как податься им больше некуда. Этот Город был создан только для разумных существ, таких, как мы с тобой.