Дмитрий Шагаев - Шаг в бездну

Все бы хорошо, да только в темноте она не может читать, хоть и видит предметы. И чтобы понять, здесь ли нужные ей документы, придется либо найти фонарь, либо постоянно выбегать в коридор, чтобы прочесть эти самые бумаги.

Скажи мне, дружок, — адресовала она мысль Проводнику, — почему мы забыли самую важную вещь?

О, фонари, — откликнулся он. — Сам удивляюсь. Пойду выясню, есть ли они у тех первопроходцев. Все равно от этих трупов никакого толка.

Она прошла через ряд столов, осторожно ступая между валяющихся кресел, и оказалась у противоположной стены. Тут была еще одна дверь. Кореллия повернула ручку, но дверь осталась закрытой. Осмотревшись, она приметила какой-то квадратный предмет на стене, рядом с этой дверью. Что это такое было — неясно, а потому подойдя поближе, она ощупала его — оказалось, выключатель.

Пощелкав им, Кореллия пришла к выводу, что легко с ее проблемой разобраться не получится: помещение по-прежнему окутывала темнота. Оставив выключатель в покое, она вернулась к столам и начала осматривать их, копаясь в каждом ящике, в надежде найти хоть что-нибудь. Неважно что, лишь бы это давало свет. Один стол. Другой, третий. Ей попадалось все, начиная с ручек и блокнотов, заканчивая какими-то предметами неясного назначения, походивших на обручи с проводами. Но фонарями тут даже не пахло.

За дверью, той, что была заперта, послышались приглушенные голоса. Она замерла, вслушиваясь. Голоса становились громче по мере приближения. Казалось, говорившие люди делали это специально для того, чтобы их заметили. И хотя голоса заглушались толстой стеной и дверью, слова, которые они произносили, не были похожи ни на русский язык, ни на какой-либо другой, знакомый ей.

Быть может, это просто остальные участники, для которых русский — не родной язык. Вот и говорят на своем. Или нет?

Она стояла неподвижно, вслушиваясь в голоса. Слова были как будто смутно знакомы, но отказывались всплывать в памяти. Что это — другой язык или просто искаженная стенами болтовня? За дверью бормотала целая группа каких-то странных собеседников. Они уже стояли у двери. Казалось, они даже не общаются друг с другом, а просто что-то произносят без какого-либо смысла.

Убедившись, что голоса больше не двигаются, а просто стоят, где остановились, Кореллия осторожно подошла ближе к двери и стала вслушиваться. Отдельные слова ей все же удалось разобрать:

— Йомод, Йомод, — бормотал один голос.

— Амуш оготэ титавх, — вторил ему другой.

Третий голос мычал вообще что-то непонятное. Все это монотонно повторялось как зацикленная запись — ни эмоций, ни интонаций, — лишь один сплошной набор звуков. Кореллия слушала это, пытаясь понять, что же тут не так. Смутное чувство не отпускало ее. Что же за бред несут эти люди?

Еще немного послушав эти странные реплики, она вдруг поняла, что это. Кем бы там ни были люди за дверью, но они зачем-то произносили все наоборот, в обратном порядке. Точно инвертированная запись. Побормотав еще немного, голоса будто бы отдалились, а потом и вовсе замолкли.

Постояв в темноте, но больше не услышав ни единого звука, Кореллия вернулась к прежнему занятию: обыску столов. Она осматривала их один за другим — с одними и теми же результатами. Полно бесполезного мусора и нет того, что нужно. Ей было трудно поверить, что ни в одном из них не найдется хотя бы брелок с лампочкой или что-то подобное. Ведь должно же быть хоть что-то.

Очередной ящик она закрыла слишком резко: он сухо грохнул по внутренней стенке стола. За дверью послышался удивленный вздох.

— Йомод! — раздался вопль. — Йомод!!!

По двери пришелся удар. Затем еще один. Снова раздался протяжный вопль, но к нему присоединился уже другой, и удары загрохотали по двери с удвоенной силой. Кореллия отступила назад, чувствуя, как сердце застучало в груди. Что-то попало под ногу (Как рука, — внезапное воспоминание о сыром подвале всплыло в ее сознании.) и она чуть было не вскрикнула.

В дверь все барабанили, а вопли становились все более отчаянными — будто по эту сторону кричащих ожидало спасение от вещей настолько ужасных, что кроме крика из глоток людей ничего другого не могло вырваться. Послышался треск дерева — дверь уже начала проламываться.

Кореллия развернулась и спешно направилась к прямоугольнику света, к дверному проему, откуда она пришла. Она больше не скрывалась и не осторожничала: все, что попадалось ей на пути, просто сметалось с дороги. Препятствиями этими в основном были кресла, одни из которых просто лежали на полу, другие стояли рядом со столами. Дойдя до выхода, она буквально выскочила из помещения и захлопнула за собой дверь. Сердце колотилось. Вопли теперь слышались не так громко, но все же никуда не исчезли: они были там, те, кто кричал, не смолкали и продолжали ломать дверь.

Кажется, у меня проблемы, — подумала она. Кореллия не собиралась передавать этого Проводнику, но так вышло само собой.

Ответ не заставил себя долго ждать:

Не у тебя одной.

Проводник шел по мерцающему коридору — люминесцентные лампы здесь тихо гудели и потрескивали. Некоторые вообще не работали. Коридор был нешироким, но вполне вместительным, чтобы по нему люди могли перемещаться в два потока. Отопление не работало. Шаги гулко отражались от гладких стен, а ровное дыхание Проводника каждый раз обращалось облачком пара. Дверей почти не было: лишь несколько простых, самых обычных дверей, ведущих в подсобные помещения. В дальнем конце коридор соединялся с другим на манер буквы "Т". Дойдя до этого соединения, Проводник повернул направо.

В этом коридоре дверей было уже больше. На каждой прибиты таблички, только вот текста под ними — увы — не было. Дверей было много, так что Проводник не стал мучиться выбором и открыл первую попавшуюся, которая была ближе всего. Ничего интересного: просто комната, погруженная в темноту. Тусклый свет коридора падал внутрь, и его было достаточно, чтобы понять, что она пуста. Следующая дверь — то же самое. И следующая. Собравшись открыть четвертую дверь, он уже не рассчитывал что-либо увидеть.

Тут в голове возник голос Кореллии, вопрошающей о фонарях. Он ответил. Да, фонари они умудрились забыть, но что теперь поделаешь. Остается только заняться мародерством: может, те трое возле входа их взяли.

Но это потом. А сейчас он хотел открыть дверь и убедиться, что там пусто.

Проводник толкнул дверь. За ней были люди. Группа из пяти человек стояла спиной к нему, упершись лицами прямо в стену. Чуть присмотревшись, он понял, что это не совсем люди: у двоих явно были механические протезы рук, третий вообще представлял собой сплетение человека и машины. Четверо были одеты, но довольно легко — тонкие штаны и рубахи, которые больше бы подошли для теплой летней прогулки, чем для такого мороза. Один вообще был без одежды — как раз тот, что походил на машину больше всех. Единственное, что осталось от его прежнего тела, это голова без единого намека на волосы. И никто из них не трясся от холода, хотя температура комнаты была еще ниже, чем снаружи здания.