Владимир Плахотин - Браслет

Однако я был невозмутим:

- Утро вечера мудренее!

Она невидящим взглядом пронзила меня и сухо сказала:

- Я полагала, что мы нашли общий язык. Как видно, я ошибалась. Всего хорошего!

Она важно развернула себя на сто восемьдесят градусов и, гордо подняв голову, удалилась, олицетворяя собой оскорблённое царское достоинство.

- Ну и что теперь? - Голос тётки тоже не предвещал ничего хорошего.

Я пожал плечами:

- Не вижу проблемы.

В ответ она разразилась длинным истерическим монологом, основным содержанием которого было, конечно, обсуждение моего неблаговидного поступка, окончательно разрушившего мой, так долго создаваемый ею, имидж.

Я внимательно выслушал её и заметил, что ещё не утро.

- Да будет тебе дурака-то валять! - вконец разозлилась моя тётка и обратилась к притихшей Насте: - Может быть ты объяснишь, что это такое с ним сделалось? Совсем я его не узнаю! Корчит из себя невесть что!

Настя испуганно посмотрела на меня и просигналила:

"Чего сказать-то?"

Тут уж я не выдержал.

- Ах, так? Ну тогда - смотрите!

Я отвернулся от раскрасневшейся тётки к фасаду здания, возле которого всё и происходило, и в тот же миг прямо на голых кирпичах стал проявляться рисунок, который я обмозговывал незадолго до появления маленькой Танюши. Огромная ромашка, на лепесках которой появились смеющиеся детские физиономии, заняла собой почти всю стену высотой в два этажа. Цвета получились изумительные - яркие, сочные! Я, будто дирижёр, стоял с простёртыми к стене руками и мысленно направлял художественную деятельность Сезама. Там притенить, здесь высветлить... В сердцевине ромашки всеми цветами радуги заиграла надпись: "Детский сад "ОГОНЁК".

Вся работа заняла не более двух-трёх минут. Со счастливым от упоения лицом я повернулся к своим притихшим женщинам и вдруг обнаружил, что зрителей у нас заметно прибавилось: сбежались, похоже, не только обитатели детского садика, но и жители соседней пятиэтажки.

Всё ещё затуманенным взором я окинул толпу, облепившую садиковскую ограду, и обратился к потерявшей дар речи тётке:

- Что вы скажете тперь? Трепло я? Или как?

Она медленно перевела зачарованный взгляд со стены на меня и смогла только прошептать:

- Вовка-а-а...

В толпе за оградой послышались насмешливые голоса:

- Эй, мужик! А ты только детей умеешь рисовать?

- А как насчёт червонца?

- А если пару тыщ? Слабо?

Я усмехнулся и крикнул им:

- Чего ж так мелко? Давай уж по-крупному!

- Ты глянь! - послышалось в ответ. - Он ещё и издевается! Деньгу-то, небось, слабо изобразить?

- Ну, паразиты! - загорелся я. - Держитесь!

- Володь, не надо... - услышал я тихий голос Насти. - Не связывайся...

Но было уже поздно. С неба посыпался дождь из банкнот различного достоинства: от червонца до сотенной.

Что тут началось, я думаю, вы можете представить!

- Опять ты всё испортил! - с досадой сказала Настя. - Теперь надо уносить отсюда ноги!

- Это что ж такое делается?! - подала голос чуть живая от удивления тётка, но я в это время уже заталкивал её в открывшееся чрево Сезама, на заднем плане которого высветилась её квартира.

Конечно же, за этим последовало долгое и уже порядком надоевшее мне пересказывание всего, случившегося со мной. Многие детали я, естественно, опускал, оставляя чисто конспективную суть.

Реакцию тётки вы, конечно, тоже можете себе представить. После многочисленных препирательств, уточнений и заверений, мы стали собираться домой.

- А как же заказ завы? - расстроилась тётка. - Мне ж теперь житья не будет...

- Ну как вы могли такое подумать! - успокоил я её. - Всё уже готово. Я же обещал.

- Это когда ж ты успел? - недоверчиво посмотрела она на меня.

- А вот, пока мы тут... объяснялись.

- Правда-правда! - закивала Настя. - Я всё слышала! Вот здесь! - она постучала себе по голове. - Он же у меня, как на ладони! - весело заявила она и прижалась к моему плечу.

- Ну, дети... - Вздохнула тётка и покачала головой. - Как бы там ни было, а я, всё-таки, рада за вас. Хоть вы и набузили здесь и мне теперь расхлёбывать придётся... Ну да ладно, не впервой. Чего-нибудь да придумаем.

- Но ведь заказ-то выполнен! Чего ж выкручиваться-то?

- И он ещё спрашивает! - всплеснула тётка руками. - Ну вот скажи, как нормальному человеку объяснить, каким это образом в мгновение ока заурядный садик превратился в Третьяковскую галерею?.. Ты бы хоть думал, прежде чем рот открывать!

- Дельное замечание! - поддержала Настя. - Неплохо бы и прислушаться. А то из-за своего языка уже столько всего натворил!

Я хитро прищурился:

- Вы ещё не всё знаете! - И вкратце пересказал историю с Танюшей.

- Это ладно! - отмахнулась тётка. - Дитю только на пользу пойдёт. А вот крупного разговора мне не избежать. - Она улыбнулась: - Это "однозначно"!

Во время перехода что-то произошло. Будто мазнули по лицу чем-то чёрным и мохнатым. Браслет, присутствие которого на руке я практически не замечал, стал вдруг мертвенно-холодной и тяжёлой железякой. Тонкий писк повис в комнате, мгновенно породив нехорошее предчувствие.

Я удивлённо оглянулся. Экран почему-то схлопнулся раньше, чем Настя успела переступить его порог.

"Что за дела?" - возмутился я самодеятельностью Сезама и собрался было дать команду на обратный ход, но в голове вдруг прозвучал громоподобный голос:

- ЗРЯ СТАРАЕШЬСЯ!!!

Я вздрогнул и непроизвольно схватился за голову. Потом огляделся по сторонам и не обнаружил источника: квартира была пуста.

- ДА ЗДЕСЬ Я!!! ЗДЕСЬ!!! У ОКНА!!!

Голос (его нельзя было назвать мыслью, хоть и звучал он внутри головы) буквально раздирал мой мозг.

Приглядевшись, я действительно заметил на фоне колеблющейся от сквозняка занавески какой-то размытый тускло мерцающий силуэт, в серой дымке которого при известной доле фантазии можно было угадать очертания человеческого тела.

"Вот только привидений мне сейчас и не хватало!" - подумал я, а вслух спросил:

- Кто здесь?

В ответ прогрохотало:

- НАЗЫВАЙ МЕНЯ - ПОВЕЛИТЕЛЬ!!!

Блин! То Мессия, то Повелитель! И все на мою голову! Я болезненно поморщился от громкости раздиравшего черепушку звука и сказал:

- "Повелитель", мать твою! Потише нельзя? Это во-первых...

- КАКИЕ МЫ НЕЖНЫЕ!!! - оглушительно расхохотался призрак.

- А во-вторых, - продолжил я с расстановкой, хотя давалось мне это с трудом: голова буквально раскалывалась на части. - Во-вторых, с какого бодуна?

- КАКИЕ МЫ САМОСТОЯТЕЛЬНЫЕ!!! - Мне даже показалось, что силуэт подбоченился. Но я мог и ошибаться.

- Слушайте, вы!!! - перешёл я наконец в атаку. - Что за идиотизм?! Где Настя?! И вообще... - Я сделал неопределённый жест рукой. - Как насчёт того, чтобы избрать более удобную для общения форму?!

Призрак хмыкнул, заклубился мутным, с цветными разводами, дымом, потом налился чернотой и резко уменьшился в размерах. Теперь на сиденье кресла стоял, гордо выпрямившись и скрестив короткие ручки на груди, маленький, сантиметров сорок, не больше, плюгавенький человечек со злющей физиономией. Своими глазками-буравчиками он тут же принялся сверлить меня из-под насупленных кустистых бровей, сросшихся на переносице. От неё же начинался непомерно большой для такой тщедушной фигурки хищный орлиный нос, едва не касавшийся выступающего вперёд надменно выпяченного подбородка.