Коллектив авторов - Полдень, XXI век (ноябрь 2012)

– И много вас таких?

– Мы пока не знаем, – откликнулась Кэт, – вряд ли очень много, иначе об этом журналисты уже пронюхали бы, но пока тихо. Будем искать себе подобных. Должны найти.

– И как же вы собираетесь их искать? – все так же с улыбкой поинтересовался отец. Похоже, наша беседа очень его забавляла. Неужели он нам не верит?

– По виду, – серьезно ответила Кэт. – Мы с Сержем сегодня обнаружили, что можно искать по виду.

Я с удивлением воззрился на нее. И тут до меня тоже дошло.

– Ну-ка, ну-ка, – подзадорил отец, – очень интересно. Что же вы такое в себе видите, чего я, например, не вижу. Я наблюдаю сейчас очень симпатичную парочку крайне самоуверенных юнцов, явно благоволящих друг к другу и развлекающих меня замечательными историями из жизни привидений. Жалко только, что сейчас не сочельник.

Я думал, что Кэт разозлится, но она тоже весело рассмеялась.

– Станислав, а нимб надо мной вы видите?

– Нет, – вздохнув, ответил отец, – не вижу. Хотя так хотелось бы иметь в невестках ангела во плоти. Сергей, хватит уже краснеть! Ты что, не видишь, как она тебя обожает? Хотя ты ничего сейчас не видишь. Ты хоть заметил, что она рыжая? И конопатая?

Последние вопросы он задал по-русски, но Кэт поняла.

– Я дедушку не бил, я дедушку любил, – подхватила она. – Этот аниме мне мамаша в детстве показывала. Нимб нам не нужен, – продолжала она уже по-английски. – Мы видим наши контуры чуть размытыми. Вот вы – очень четкий, а Серж как будто немножко размазанный. Меня он тоже видит чуть размытой. Вот мы и будем всюду ходить и смотреть, нет ли кого размазанного…

– Желаю удачи, ну и заодно благословляю. Когда свадьбу играть будем – завтра? А может, сегодня? Чего тянуть. Не забыть бы Светика позвать, а то ведь еще обидится…

Ни в тот день, ни на следующий свадьбу мы не сыграли. Через неделю Кэт со Светиком улетели в Штаты. Кэт вернулась к изучению психологии творчества в своем университете, а я погрузился в квантовую электронику.

Пять лет мы жили врозь, встречаясь только летом, когда Кэт прилетала в Москву на каникулы. Москва ей нравилась гораздо больше, чем мне, и я с трудом уговаривал ее съездить куда-нибудь в глубинку. Поначалу она сопротивлялась, но потом с удовольствием составляла мне компанию в поездках во Владимир, на Валдай, в Питер и особенно в родной город отца X.

В 2013 г. мы поженились и полтора года прожили в Москве, пока я заканчивал и защищал диссертацию, а Кэт пропадала в музеях, совершенно балдея от открывшихся ей сокровищ живописи. Ей как-то удавалось завязывать неформальные контакты и таким образом проникать в запасники, где она находила, по ее словам, невероятные вещи. Она была уверена, что диссертация, основанная на ее находках, произведет фурор. Я в этом нисколько не сомневался.

За время наших путешествий и московских прогулок нам только два раза примерещились размытые фигуры. В обоих случаях чуть размазанные прохожие отказывались заговорить с нами и в панике бежали. Надо было вырабатывать другой подход.

В 2015 г. мы переехали в Штаты, потому как Кэт наотрез отказалась рожать в Москве. Так далеко ее любовь к этому городу не распространялась. В Нью-Йорке она одарила меня парочкой роскошных близнецов – Стэном и Лорой. Наблюдение за ними, как субъективное (Кэт), так и объективное (я плюс видеокамера) было установлено практически с момента зачатия. Они не обманули наших ожиданий – оба заговорили в семь месяцев и вели совершенно уморительные диалоги, например, обвиняя друг друга в недружественном внутриутробном поведении. В шутку, конечно.

Отец, когда мы привезли ему показать годовалых внуков, пришел от них во вполне ожидаемый восторг. Они тоже мгновенно прониклись к нему каким-то особым чувством и часами сидели рядом с ним на полу, по-моему, не произнося ни звука. Через месяц после нашего отъезда у отца случился второй инфаркт. Я примчался на помощь, но помощь не потребовалась – он довольно быстро поправился, и все пошло по-прежнему. Третий инфаркт его убил. Он исчез во всех доступных нам реальностях.

Мы с Кэт упаковали кассеты и диски с записями моего развития для отправки в Штаты. Кэт решила не рисковать и уговорила бывшего коллегу своего папаши, работавшего в американском посольстве в Москве, положить пакет в свой багаж – дипломатов ведь не досматривают. Пакет благополучно прибыл и теперь будет дожидаться своего обнародования, которое я оставляю детям. Они вовсю скачут с Кэт и со мной по мирам и ходят в специальный детский сад для слегка «размазанных» детей. Кэт все же удалось через интернетовские форумы найти несколько десятков подобных нам индивидов и организовать для их отпрысков детсад и школу, где мы все, их родители, преподаем им разные науки. Очень интересно учить их и наблюдать, как развивается новый вид человека разумного. Хочется надеяться – очень разумного.

А я в свободное время перечитываю дневник отца, в котором оказалось на удивление много стихов…

Вот что я нашел на последней странице дневника своего покойного отца,

Станислава Побисковича Королькова.

Сергей Корольков Декабрь 2017 г.

В холодной ночи горел одинокий костер. Легкий ветерок трепал пламя, бросая в огонь запахи и звуки дремлющей саванны. Над спинами двух путников облаком повис кровососущий гнус.

– Взгляни на огонь, – пришлепнув очередного комара, прохрипел старый Нгама, – пламя живет лишь до тех пор, пока ты кормишь его. Перестань подбрасывать корм, и пламя погаснет, превратится в тлеющие угли, которые остынут и превратятся в черные камни…

Если первый путник, откликавшийся на имя Нгама, обладал телом старика, придавленного грузом прожитых лет, то второй – Мбого – мог похвастаться телом ловким и сильным, точно молодой кипарис. Его эбеновая кожа блестела в свете костра, искрилась капельками пота.

– …однако что есть корм для огня? – продолжал Нгама. – Ветви деревьев, кора, высохшие кустарники и трава – все это когда-то составляло часть живого организма. Итак, не только жизнь рождает жизнь, но и смерть тоже. Более того, без смерти жизнь невозможна… ты слышишь меня, Мбого?

Мбого не слышал. Мбого плел.

Его длинные пальцы ловко перебирали паутинки – одни цвета каменного угля, другие цвета речного песка, третьи ослепительно белые, словно вспышка солнца, угодившего в глаз, – нанизывали их на каркас еще пока неведомого замысла. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: уставшая бабочка задремала в раскрытых ладонях Мбого, и тот ткет на тонких крыльях узор ее сна. На мягком бархате распускались причудливые узоры, сплетаясь вместе в тугой танец дивных рисунков.