Александр Афанасьев - Живите и помните!

Я подобрал и натянул на себя подходящее снаряжение – это была форма ирландского королевского стрелка, шестнадцатая десантная бригада, снаряжение подходило мне как нельзя лучше, потому что я четыре года жил в Ирландии и говорил по-английски с ирландским акцентом, что еще имел честь подметить недоброй памяти баронет Харрис, бывший посол Ее Величества в Персии. Оставил свою SCAR, вместо нее вооружился автоматическим DIEMACO C8SF. SF, Special forces, вариант для сил специального назначения с тяжелым стволом и режимом полностью автоматического огня. На нее я поставил универсальный прицел типа Elcan в металлическом корпусе, защищенный от ударов, переднюю рукоятку и глушитель, тоже британского производства. Среди оружия, предназначенного для того, чтобы изображать североамериканцев, нашлись магазины Surefire на шестьдесят и сто патронов, четырехрядные. Я взял по два и тех и других. Четырехрядные магазины есть и у нас на шестьдесят и на девяносто патронов, они выдаются солдату на случай попадания в засаду. В этом случае нужна максимальная огневая мощь, чтобы оторваться, как можно больше пуль, и как можно быстрее, пусть даже не в цель, просто, чтобы сорвать атаку. Что «калашников», что «коробов» [22]выдерживали это издевательство безропотно, не знаю, как выдержит канадская винтовка. В конце концов, здесь стоит старый вариант отвода газов, прямо в механизм винтовки, североамериканцы уже от этого отказались, но чертовы кузены чтут традиции, мать их. Правда, винтовка эта сделана специально для затрудненных условий стрельбы, в Канаде так же холодно, как и у нас, вот почему в свое время канадские варианты винтовок ценились намного больше, чем родные, от «кольта». В крайнем случае, уже будучи здесь, в чертовой эмиграции, я отработал ситуацию, которую русские стрелки не отрабатывают просто за ненадобностью. Автомат отказывает – бросаешь его и выхватываешь пистолет, открываешь огонь, любой североамериканский солдат или морской пехотинец отработал это движение до автоматизма, русские солдаты его не отрабатывают, потому что русское оружие в бою просто не отказывает. Здесь у меня будет «браунинг», еще старой конструкции, одинарного действия, но у него очень легкий и короткий спуск, почти как у «кольта-1911». Я взвел пистолет так, как все это делают с «кольтом», поставил его на предохранитель и убрал в кобуру. Пусть будет.

И поймал себя на мысли, что думаю точно так же, как североамериканец, как эти североамериканские морские пехотинцы, сейчас сосредоточенно расконсервирующие судно и готовящиеся к боевому походу. Вот что эмиграция делает.

Кстати, русские и североамериканцы работали вместе, и было такое ощущение, что они из одной армии. Даже на учениях в Священной Римской Империи, с «Людьми – лягушками» Опладена [23] – сразу было понятно, кто есть кто: кто немец, а кто русский. Тут – сразу и не скажешь.

Как же все-таки искорежила нас пропаганда. Мы считали североамериканцев злоумышляющими вместе с британцами подонками, североамериканцы же считали нас рабами кровавой романовской деспотии, и одновременно с этим – коммунистами! Более дикого определения для русских людей невозможно было придумать, но нас упорно считали коммунистами. Как будто это не мы в шестнадцатом первыми приняли на себя удар учения безумных немецких теоретиков, алкающих переделать мир по-своему.

Покончив со снаряжением магазинов, я рассовал их по карманам, обзавелся солдатской карточкой. Оборудование для их изготовления было тут же, стандартное оборудование, сейчас такое же используют для изготовления карт доступа и банковских карт. Фотография на цифровой фотоаппарат, несколько минут работы в программе с изображением, печать на специальном станке, который печатал на пластике, – и вот у меня в руках еще горячая заготовка с печатью. Капитан (ниже звание делать просто опасно из-за моего возраста, возникнут вопросы) ирландских королевских стрелков, шестнадцатая десантная бригада Алекс Рейвен. Имя и фамилию придумал я сам, было желание назваться Алексом Кроссом [24], из чистого вызова, но я эту идею отмел. Не то сейчас время, чтобы бросать кому-то глупые, рыцарские вызовы, черт бы все побрал.

Снарядившись, я посмотрел на себя в зеркало. Если не присматриваться – можно сойти за британского офицера. Вопрос только в том, что делает в такой глуши офицер десантной бригады. То ли дезертировал, то ли еще что.

Полковник в рубке занимался тем, что настраивал какую-то ерунду. Электронную, что-то наподобие радарной системы.

– Кто поведет корабль?

Ругид провел пальцами по седым волосам, как расческой.

– Мы и поведем, да, сэр. Хоть это и не совсем наша обязанность, но у каждого из нас есть своя судовая роль, а само судно почти полностью автоматизировано. В машинном можно и вовсе ни одного человека не держать.

– А вертолеты?

– На один можем экипаж найти. Но…

– Связь есть?

– Как затопим канал – будет. А что?

– Хочу попросить прислать людей. Лишними не будут.

Конструкция «Убежища», оперативного центра для «Леди Залива» и базирующейся на ней оперативной группы «Яд Гюрзы», штабной роты двадцать шестого экспедиционного корпуса морской пехоты САСШ, была продумана просто гениально. Как только наступила ночь, мы просто выкатили судно на улицу, предварительно расчистив замаскированный рельсовый путь, и просто спустили его на воду, как это делается на верфях. Рельсовый путь, как оказалось, продолжался и под водой, что-то вроде специального пологого спуска. Со спутника это было не разглядеть, и даже с земли не каждый разглядит, только если будет точно знать, что искать.

Просто гениально.

Спустив судно на воду, час мы занимались тем, что консервировали убежище и устанавливали антенны – их нельзя было держать установленными из-за ограничений убежища по высоте. Потом по полной темноте и без ходовых огней мы двинулись курсом норд-ост, стараясь не попасть в поле зрения какого-либо из судов британского флота. К счастью, «Леди Залива» оказалась слишком маленькой и слишком тихой, чтобы привлечь какое-то внимание, а в основном пассивная аппаратура делала ее и вовсе призраком.

Утро встретило нас не лучшей погодой, что скорее радовало, чем огорчало, мелкими, но жесткими волнами, бьющими в борт. Гольфстрим нес нас на север, и нам почти не приходилось подрабатывать двигателем – только следили, чтобы быть вдалеке от любых военных кораблей…

Я открыл кейс, который сильно напоминал ноутбук для тяжелых условий работы, подключил его к ведущему от антенны кабелю, загрузил программу. Вручную набрал код абонента – не личный, а общий код вызова высокого приоритета. После того как я поработал на чужой аппаратуре, его придется менять.