Брайан Олдисс - Седая Борода

— Если порочен сам дух эпохи, значит, в ней порочно все, разве не так? Не стоит предаваться ностальгии. И нечего во всем винить наркотики и образование. Откуда взялась тяга к наркотикам, и почему образование оказалось столь убогим? Разве не видели мы, что Век Машин достиг своего чудовищного оргазма? Не потому ли были Монс 1, Батаан 2, Сталинград, Хиросима и тому подобное? Хорошо ли мы поступили, оставив окольный путь?

— Вы только задаете вопросы.

— Ответы напрашиваются сами собой.

— Это двусмысленный разговор. Вся ваша речь двусмысленна. Нет, подождите — я не прочь поговорить с вами еще. И заплатить вам могу. Это важный разговор… Но позвольте мне привести сюда жену и моих друзей.

Седая Борода поднялся. У него болела голова. Вино оказалось крепким, в комнате было шумно и жарко, и беседа произвела на него слишком сильное впечатление. До сих пор окружающие редко говорили о чем-нибудь, кроме зубной боли и погоды. Он оглянулся, ища глазами Марту, но не смог ее найти.

Он прошел по комнате и заметил лестницу, которая вела на второй этаж. И еще он увидел, что накрашенные женщины не отличались столь роскошными формами, как представлялось ему вначале. Они были пухлыми, но их кожу покрывали морщины и другие следы неумолимого времени, глаза слезились. Странно улыбаясь, женщины тянули к нему руки. Когда он проталкивался через их толпу, они кашляли, смеялись и дрожали; казалось, будто комнату наполняла беспокойная и шумная стая галок.

Женщины звали его — не они ли являлись ему когда-то в сновидениях? — но Седая Борода не обращал внимания. Марта исчезла. Чарли и старый Пит тоже. Должно быть, они убедились, что с ним все в порядке, и возвратились охранять лодки. А Товин и Беки — нет, они сюда и не заходили… Он вспомнил, зачем искал Кролика Джингаданджелоу, и, повернувшись, снова направился в тот дальний угол, где его ждала еще одна порция спиртного и доктор сидел с восьмидесятилетней шлюхой на коленях. Эта красотка одной рукой обнимала Джингаданджелоу за шею, а другой гладила кроличьи головы на его шубе.

— Послушайте, доктор, я искал вас не ради себя, — сказал Седая Борода, наклонившись над столом. — Тут среди моих спутников есть одна женщина, Беки; она говорит, что беременна, хотя ей уже семьдесят. Я хочу, чтобы вы ее осмотрели.

— Садитесь, дружище, обсудим случай этой леди из вашей компании. И пейте, прошу вас, — я вижу, вы платежеспособны. Да, иллюзии пожилых дам — весьма характерная черта нашего темного времени, не так ли, Джин? Конечно, никто из вас не помнит то замечательное стихотворение — как же там? «Увядшие черты в стекле зеркальном…» М-м… да:

Трогательно, не правда ли? Я думаю, у вашей дамы остались лишь немногие вечерние часы. Но я, разумеется, приду и осмотрю ее. Таков мой долг. Конечно, я уверю ее, что она ждет прибавления семейства, если ей хочется это услышать. — Он соединил свои мясистые ладони и нахмурился.

— А не может так случиться, что у нее на самом деле будет ребенок?

— Мой дорогой Тимберлейн — извините, я не употребляю вашего несколько странного прозвища, — надежда рождается постоянно как в сердце человека, так и в его утробе. Но меня удивляет, что вы, кажется, сами разделяете надежду этой леди.

— Да, пожалуй, разделяю. Вы сами говорили, что надежда это ценность.

— Не ценность — необходимость. Но только своя надежда. Когда мы разделяем чужие надежды, нас ждет неизбежное разочарование. Наши мечты властвуют лишь над нами. Насколько я вас теперь знаю, вы явились ко мне ради вашей собственной мечты, и я рад, очень рад. Друг мой, вы любите жизнь, вы любите эту жизнь со всеми ее недостатками, со всеми ее радостями — вам тоже нужен мой эликсир бессмертия, не так ли?

Подперев голову рукой и чувствуя, как кровь стучит у него в висках, Седая Борода отпил еще из своего стакана и сказал:

— Много лет назад я жил в Оксфорде — точнее, в Коули — и слышал про одно лекарство, будто оно может продлевать жизнь на сотни лет. То есть его пытались создать там в госпитале. Возможно это или нет? Я не поверю, пока не получу научное доказательство.

— Конечно, именно так, я ничего другого от вас и не ожидал! — воскликнул Джингаданджелоу, кивая столь энергично, что женщина, сидевшая у него на коленях, едва не свалилась на пол. — Лучшее научное доказательство — эксперимент. Вы получите экспериментальное доказательство. Пройдете полный курс лечения — я уверен, вы можете это себе позволить — и сами во всем убедитесь, когда перестанете стареть.

Седая Борода хитро прищурился:

— И мне нужно будет идти в Моквиглс?

— Ага, он умный человек, не так ли, Рути? Он кое-что разузнал заранее. С такими людьми приятно иметь дело. Я…

— Где же находится Моквиглс? — перебил Седая Борода.

— Это, можно сказать, мой исследовательский центр. Я живу там, когда не путешествую.

— Да, да. Я уже знаю кое-какие ваши секреты, доктор Джингаданджелоу. Двадцать девять этажей — здание, больше похожее на дворец, чем на небоскреб…

— Вероятно, ваш осведомитель слегка преувеличил, Тимберлейн, но в целом вы нарисовали довольно точную картину — вот Джоан может подтвердить. Верно, моя киска? Но сначала нам нужно кое-что уточнить. Вы хотите, чтобы ваша любимая жена также прошла курс лечения?

— Конечно, хочу, что за глупый вопрос? И я, между прочим, тоже могу цитировать поэзию: сотруднику ДВСИ(А) полагается быть образованным. Как там?.. «Дай одолеть мне все препоны соединенью двух сердец…» Шекспир, доктор, Шекспир. Слышали о нем? Превосходный ученый… О, вот и моя жена! Марта!

Он встал, пошатнулся и опрокинул свой стакан. Марта устремилась к Седой Бороде, она была встревожена. За ней следовал Чарли Сэмюелс с Айзеком на руках.

— О, Олджи, пойдем скорее. Нас ограбили!

— Что ты говоришь? Как ограбили? — Он тупо смотрел на нее, не желая расставаться со своими прерванными мыслями.

— Пока мы относили тебя сюда, воры забрались в наши лодки и утащили все, что могли.

— И овец?

— Да, и все наши припасы.

Седая Борода повернулся к Джингаданджелоу и развел руками.

— Извините, доктор. Мне надо идти… тут какое-то воровское логово… нас ограбили.

— Мне всегда больно смотреть, как страдает образованный человек, мистер Тимберлейн, — сказал Джин-гаданджелоу, он кивнул Марте своей массивной головой, но не предпринял больше никаких действий.

Торопливо покидая этот дом вместе с Мартой и Чарли, Седая Борода отрывисто спросил:

— Почему вы оставили лодки без присмотра?

— Ты же сам знаешь! Нам пришлось уйти, потому что мы узнали, что ты попал в беду. Тебя чуть не убили. Пропало все, кроме самих лодок.