Ольга Макарова - Б.В.Г

Воздух взорвался восторженными воплями. Еще бы! Детям давали оружие!..

«Белая Длань…» — отрешенно подумала Тьяра…

…Нет, все что связано с Вираггой, радости приносить ей не могло. Даже собственный меч. Ровесники Тьяры сквозь пелену восторга лицезрели чудо, а Тьяра видела грубой ковки сталь и кучу изъянов на лезвии… Неприязнь… Тьяра почувствовала это и устыдилась… Меч ни в чем не виноват. Как бы там ни было, надо относиться к нему хорошо. Это друг, который в бою сотню раз спасет тебе жизнь…

«Мы с тобой поладим,» — мысленно сказала девушка мечу, погладив щербатый клинок, по которому пробежал искаженный солнечный блеск… дааа… это только в меч Вирагги можно смотреться, как в зеркало…

Когда бывало плохое настроение, Тьяра отправлялась гулять по берегу… Сегодня с ней был меч, и — странная штука! — из-за этого ей было не так одиноко. Стальной друг послушно висел в ножнах на поясе и мерно покачивался в такт шагу. Почему-то от одного его присутствия было спокойно…

До вечера ее никто не хватится — это Тьяра знала точно. Потому — совершенно не проблема прогуляться аж до причалов и обратно. Здесь могли водиться варвары, но девушке, помышлявшей о Черном Конце, было все равно, есть они или нет. А смерть, по закону подлости, ест лишь тех, кому хочется жить, потому Тьяра старухе вовсе была не интересна сама по себе.

…Сидя на краешке причала, свесив ноги почти к самой воде, Тьяра с нежностью думала о Тёрне… да, тот самый разведчик и, как ни печально, мужчина Вирагги… Спорить с Вираггой — это смешно. Конец будет не просто Черным, а еще и позорным: на поединке великая воительница разберется с глупой девчонкой так, чтоб все смеялись…

Тёрн… ну можно ли тебя судить за то, что ты предпочел красивую и властную женщину девочке-заморышу?.. которой теперь видишься причиной Черного Конца…

Тёрн… Тьяра размышляла, глядя на море… Смелый и красивый… Как она волновалась за каждую его разведку… И даже сейчас, когда все кончилось благополучно… Тьяре вдруг представилось, как ее любимый, в лагере врага, когда сама смерть бродила рядом и вынюхивала… он, наверное, невозмутимо сидел в укрытии, опустив серо-белый капюшон на глаза, и переводил варварскую речь, разбираясь, что же такого в этой Белой Длани, и совсем не думал об опасности… или Тёрну тоже бывает страшно…

Любопытно… да… А может быть, он тоже иногда плачет… или думает о Конце…

Тьяре стало зябко… Как было бы хорошо, если б кто-нибудь сейчас обнял, согрел… отдал свою куртку… Как, наверное, это здорово, когда тебя любят… Наверное… Тьяру никто никогда не любил…

…В ту ночь Капитан Лён спал, как невинный ребенок, и видел такие сладкие сны, что забыл о том, что это всего лишь сны… Мирно спал не только он один — все Приморцы, абсолютно все. И никто не почувствовал, как задрожал корабль и началось самое главное путешествие Черного Аполлона — главное, потому что последнее…

Что же до самого Лёна-старшего, то он осознал, что произошло, только когда вышел на палубу и вместо серых и грязных прибрежных волн увидел великолепную искрящуюся в полуденном свете синеву. Безбрежную синеву открытого моря…

…Лён-младший держал штурвал всю ночь и полдня. Красные от усталости глаза упорно закрывались — и вообще мальчишка не падал только потому, что его держала его фанатичная вера, которая и выжимала из тщедушного тела последние силы.

Рядом стоял Дар. Выпрямившийся во весь рост, скрестивший на груди руки, он сейчас очень напоминал отца…

Легко стряхнув этот образ, Дар совсем по-детски сообщил:

— Знаешь, я вспомнил… у меня День рождения сегодня…

— Сколько тебе? — поинтересовался Лён.

— Четырнадцать, — произнес Дар с гордостью.

Лён оглянулся и понимающе кивнул… В это время он и заметил, что творится за спиной Дара… Дверь была открыта, и возле нее собирался народ… причем на лицах ясно читалось желание разорвать кого-нибудь на части… И не трудно догадаться, кого…

— Дар… — шепнул Лён.

— Знаю… — сказал Дар. — Ты правь, а я поговорю, — и с этими словами шагнул за порог…

При виде улыбчивого мальчишки, доверчиво вышедшего к толпе, у Лёна-старшего вдруг пропали все слова… казалось, сейчас, что ни скажи, все прозвучит глупо…

— Черный Аполлон снова в море! — торжественно сказал Дар и никто не решился его перебить. — Твой сын стал Капитаном. Все это важно для всех нас. Потому что человек чувствует себя живым только когда в жизни есть смысл. Когда его нет, мы недалеки от тех монстров, которые бродят по старым городам…

— А если… если корабль заглохнет посреди моря! — вставил свое слово Лён-старший. — Или если нас всех угробит шторм!

Дар не стал отвечать. И некоторое время было тихо… в этой тишине старческий голос прозвучал не хуже, чем голос полководца…

— Пустите!!! — требовательно вопил он. И толпа расступалась… — Я Александр! Александр Армани!!! — он кричал так, словно только сейчас обрел то имя, которым звали его давным давно…

Алла, Нира и Дрейк несли его на руках, и похоже, тяжестью Армани им совсем не казался… Старик, сухой и седовласый, вообще был похож на бестелесный призрак. Он двадцать лет не покидал маленькой каюты, и теперь безбрежная синева слепила ему глаза. По щекам текли слезы, теряясь в морщинах и белоснежной бороде…

Александр, Память Приморцев, сделал невероятное: опираясь на плечи детей он поднялся на ноги и выпрямился во весь рост.

— Аполлон плывет! — радостно прокричал он. — Что же еще вам надо, дети?! Мы снова в море! Мы едем к берегам новой жизни!.. Мальчик, ты так верно сказал… жизнь должна иметь смысл!.. И если нас сожрет шторм, это, поверьте мне, ничто по сравнению с той бессмыслицей, которую вы называли жизнью. Поэтому, забудьте!.. Забудьте о том, что может быть завтра! Завтра никогда не бывает. Только сегодня! Только сейчас! Ты же не повернешь назад, Капитан? Подумай, смогут ли после этого твои люди жить спокойно? После того, как видели открытое море! После того, как повернули на полпути?!

— Кто за то, чтобы повернуть назад? — спокойно спросил Дар…

…Люди опускали глаза, и никто не подал голоса за возвращение… Незаметно толпа начала расходиться… Лён-старший сменил младшего у штурвала, и мальчишка тут же свалился и уснул. Так солдаты падают после долгого боя — и засыпают… Клот поднял его на руки и понес в каюту. Алла, Нира и Дрейк, оставив на палубе смотреть на море распротестовавшегося Александра Армани, направились следом…

Ив поровнялся с племянником и, глядя туда, где давным давно скрылся из виду Берег Владислава, сухо произнес:

— Тебе нечего терять, парень. Ты молод. У тебя там ничего не осталось, о чем бы стоило жалеть. А у меня там осталась семья. Жена. Дети… Впрочем, думаю, там нас всех уже похоронили…