Кир Булычёв - «Если», 2002 № 12

Но уже к концу 1980-х оптимистический взгляд на будущее почти напрочь исчезает не только в литературной, но и в музыкальной НФ. Родоначальники музыкальной антиутопии, немцы «Kraftwerk», еще в середине 70-х усмотрели опасность, связанную со стремительной технологизацией, компьютеризацией человеческого сообщества. На рубеже веков эта опасность представлялась уже очевидной. В конце 80-х — начале 90-х группа из Германии «Scanner» выпускает серию альбомов («Hypertrace», 1988; «Terminal Earth», 1990; «Mental Reservation», 1995), в которых мир не столь отдаленного будущего предстает как царство машин, роботов; в этом мире человеку нет места. Примерно о том же (и столь же прямолинейно) — альбом «The New Machine of Liechtenstein» (1989) еще одного немецкого коллектива «Holy Moses». Кстати, эта группа со звучным библейским названием — редкий пример концептуального трэша, да еще и с женским вокалом!

Киборгизация человечества — тема альбома и норвежской группы готического симфо-металла «Theatre of Tragedy» «Musique» (2000).

Но глубже других тему механизации личности, отчужденности отразил ансамбль, меньше всего привязанный к НФ. Имеются в виду лидеры современной некоммерческой музыки, умные и талантливые британцы «Radiohead» и их блистательный шедевр 1997 года «ОК

Computer»: увлеченное всякими модными техническими штучками, погрязшее в пошлой вседозволенности человечество утрачивает не только общность, но и цель, превращаясь в «параноидальных андроидов». Разумеется, не прошли музыканты и мимо такой популярной сегодня темы, как клонирование. Как говаривал персонаж славной комедии «Любовь и голуби»: «Что характерно — не одобряют». Ныне почившая американская команда «Fear Factory», стиль которой можно определить как синтез хард-рока, индастриал и электроники, записала в 1993 году свой лучший альбом — «Digimortal». По сюжету это классический музыкальный «роман-предупреждение». Действие разворачивается в мрачном мире, где люди, стремясь обрести бессмертие, создают клонов. Их снабжают матрицами с памятью оригиналов. Но в этом процессе есть и оборотная сторона медали: во время «трансформации» люди утрачивают душу.

Пафосно, эпично, с обилием навороченных аранжировок отразила проблему клонирования и достижения человеческого бессмертия в отдаленном будущем британская группа арт-рока «Arena» (альбом «Immortall?», 2000).

Как известно, многие музыканты любят объединяться во всевозможные «Гринпис» и спасать амазонскую сельву. Но при этом сама тема экологической катастрофы в рамках НФ-музицирования оказалась обделенной вниманием. С ходу вспоминается разве что работа удивительной бразильской команды, исполняющей мелодичный, высокопрофессиональный (лидер группы имеет классическое музыкальное образование) симфо-металл, замешанный на бразильском фолке «Аngrа», — «Rebirth» (2001).

В настоящем обзоре автор лишь очертил границы бытования НФ в музыкальной культуре. Естественно, не о всех музыкантах, не обо всех альбомах было сказано. Но и этого достаточно, чтобы показать еще одну сторону НФ — музыкальную. Надеемся, что обзор окажет помощь в формировании домашней фонотеки любителя фантастики. □

1. Какую музыку вы слушаете?

2. Литературные произведения нередко служат источником вдохновения для музыкантов. А как насчет обратного процесса?

Владимир МИХАИЛОВ:

1. Не уверен, что я люблю музыку. Точно так же, как не могу сказать, что люблю воздух: просто дышу им. Разница лишь в том, что я могу объяснить, почему воздух необходим для жизни, а с музыкой — сложнее. Можно, наверное, пытаться объяснить воздействие музыки (не обобщаю, говорю только о себе) как резонанс каких-то моих внутренних полей, их частот на частоты музыкальных звуков; хотя, наверное, это и глубже, и проще.

Слушаю музыку столько, сколько помню себя (может быть, потому, что в раннем возрасте меня не пытались учить музыке). Последовательность была примерно такой: детство — советская песня. Потом — расширение за счет русской народной песни, дальше, в годы войны, английской и американской. Тогда же пришла любовь к джазу, по сей день сохранившаяся, причем именно к традиционному джазу — классическим биг-бэндам, к оркестру Глена Миллера, далее, по мере знакомства, к блюзу, к спиричюэлс.

А затем пришла оперетта. Штраус, Оффенбах, Кальман, Целлер…

И — опера. Классическая. И сегодня люблю слушать ее — дома, конечно, в записях. А симфоническую классику я долго не принимал. Наверное, внутри меня не хватало необходимого для этого духовного пространства. Я почувствовал ее не сразу. Но уж когда стал воспринимать…

Можно сказать так: для меня та музыка, что проще — прекрасный гарнир к жизни. Симфоническая — вершины ее — это сама жизнь, рассказанная на наднациональном, всеобщем языке.

Самое смешное, что я и сейчас пою. Чаще — когда никто не слышит, и я сам не сразу ловлю себя на том, что запел. Реже — для близких. Песни, конечно: начиная с тех, что еще родители пели — тридцатых, сороковых, пятидесятых годов. И русские — грустные и веселые — по настроению. Неаполитанские. Испанские. Французские шансоны из репертуара Ива Монтана. Всякие. Сейчас вот почему-то все время поются «Не шей ты мне, матушка…» и «Букет цветов из Ниццы».

Симфонию, понятно, не споешь. Однако часто — на ночь глядя — какие-то из них начинают звучать во мне, и не могу уснуть.

2. А вот в том, что я пишу, музыка называется по имени не всегда. Редко. Я думаю — по той же причине: мои персонажи, мне кажется, всегда поют для себя самих и слушают музыку везде, где она звучит — так же естественно, как дышат. И не возникает желания оговаривать это особо. Ведь подчеркивать хочется то, что необычно. А быть в музыке, по-моему, естественное состояние человека. Хотя, возможно, все-таки нужно говорить в тексте и о музыке — как мы говорим, например, о любви. Учту.

Андрей CAЛOMATOB:

1. Очень люблю классическую музыку, особенно мрачного Баха, чувственного Бетховена и прозрачного Чайковского. Другая моя большая любовь — импровизационный джаз, поскольку здесь имеет шанс на самовыражение каждый исполнитель, каждый инструмент. В числе любимых джазменов — Луи Армстронг, Чарлз Паркер, Сент-Сир, Элла Фицджеральд. Поскольку в музыке я человек всеядный, то с не меньшим трепетом отношусь к созерцательной рок-психоделии (особенно в исполнении «Pink Floyd»), бесшабашному классическому рок-н-роллу и надрывным блюзам.

2. Для меня это непростой вопрос. Порой какие-то мысли, особое настроение навевает психоделическая музыка. Но не уверен, что какое-то конкретное произведение вдохновило меня на создание литературного текста. Я знаю некоторых писателей, которые даже работают под музыку. Я же предпочитаю писать в абсолютной тишине. Хотя, конечно, какая-то невидимая связь с любимой музыкой не обрывается, это ощущаешь интуитивно, но вот объяснить, как это действует, влияет на тебя…