Ричард Фоукс - Лицо врага

— Знаем ли мы это наверняка, мэм? — Полковник посуровел. — Юританцы ничуть не менее воинственны, чем самые агрессивные народы, с которыми мне приходилось сталкиваться.

— Вы имеете в виду нас, людей? — заметила Дэниель.

Локхарт пожал плечами.

— Стоит ли по-прежнему скрывать их? — задумчиво произнес Ширрел.

— Мы скрываем их уже почти десять лет, — напомнила Дэниель. — Что еще остается?

— Вероятно, есть другое мнение, — предположил аналог, склонив голову к группе телохранителей.

Дэниель вспомнила, что попытки Слоуна расспросить юританцев о кассуэлах наткнулись на непробиваемую стену молчания, и об этом в конце концов перестали говорить. Юританцы называли слова Слоуна о том, что кассуэлы явились из другого мира, выдумкой. А те немногие, кто все же поверил ему, считали, будто на снимках изображено чужое племя с какого-либо отдаленного острова.

Впрочем, кругозор Мьюсея стал значительно шире благодаря личному опыту. Интересно, как теперь представляют юританцы свое место во вселенной?

— Мьюсей-но, вы видите эти снимки. Что вы о них думаете? — спросила Дэниель.

Несколько минут Мьюсей молча разглядывал изображения. Затем он покачал головой и отвернулся.

— Мьюсей-но?

— Коно?

— Смотрим ли мы на твоих соплеменников?

— Ей, коно. Это не наши. Это марека, у них своя судьба. Мы вам преданны. Вы сомневаетесь?

— Ей, Мьюсей-но. Я никогда не сомневалась в вашей преданности.

Для Мьюсея было очевидно, что инопланетяне не имеют к нему никакого отношения. Дэниель, как, наверное, многие люди, не замечала различий между двумя разновидностями чужаков. Значит, необходимо продолжать исследования. Но к сожалению, истина пока оставалась в руках других людей. Представители Конкордата на Чугене погибли, Гренволд принадлежит Лиге, а сведения о кассуэлах, полученные еще во время Торгового Союза, были отрывочными. Казалось, всеми важнейшими материалами располагает Лига — совершенно неприемлемое положение.

— Вы дали нам достаточно пищи для размышления, Алсион, — проговорила Дэниель.

— О да, не правда ли? — отозвался аналог, широко улыбаясь.

— Берк!

Раф с грохотом опустил крышку ящика со своими вещами — на шум обернулись и люди, и чугенцы. Не обращая на них внимания, Раф направился туда, где лежала Локхарт.

Зандовски, которая лучше остальных подошла на роль доктора, утверждала, что опасность ампутации ног миновала. Локхарт держалась хорошо, но ее раздражала неспособность передвигаться, и приходилось таскать ее на носилках или носить на руках.

Вот и сейчас Рафу пришлось тащить ее вместе с компьютером из хижины под большой навес. Он не жаловался, но его раздражало, что обязанности носильщика чаще всего приходится выполнять ему. Ведь они даже не земляки. Позвала бы Лангдорфа! Тот почти все время околачивался в деревне, делая вид, будто ремонтирует оборудование. Конечно, метеоролог хиловат, но, постаравшись, он вполне справился бы с этой задачей. А Шанхольц? Он был самым сильным среди пятерых мужчин. Правда, он солдафон, и Локхарт правильно делает, что не очень ему доверяет, но волочь носилки-то он может, тут особого ума не надо.

Что касается Элликота, то Раф с удовольствием посмотрел бы, как социоксенолог, обливаясь потом, таскает Локхарт по деревне, но у него до сих пор не зажила нога. И он не мог выполнять никакой серьезной физической работы без обезболивающего. Сама Локхарт от лекарств отказалась и предпочитала терпеть боль, чтобы сэкономить медикаменты. Все это входило в ее принцип: «нам всем надо держаться друг друга». Раф невольно восхищался ее стойкостью. Жаль только, что эта дамочка не может смириться со своей неподвижностью.

Усадив Локхарт так, чтобы она опиралась спиной на один из подпиравших навес столбов, Раф сказал:

— Если я вам больше не нужен, мы с Зан приступим к исследованиям, которые вы просили сделать.

Локхарт настаивала, чтобы каждый в группе старался выполнить ту работу, ради которой они летели на Чуген. По ее замыслу, трудотерапия должна была отвлечь потерпевших крушение от их бедственного положения. Раф согласился — отчасти, чтобы не спорить, отчасти потому, что «проклятая» планета имела очень интересную экологию. Впрочем, без данных, полученных с орбиты, без камер, сетей, без оборудования для дистанционного наблюдения и обработки информации, без приборов ночного видения, без образцов, которые гнили в обломках шаттла, Раф мог бы годы, а то и десятилетия, добиваться приличных научных результатов. К сожалению, учитывая то, что в системе присутствуют реморы, таким временем он не располагал.

Но остальные и слушать не хотели о бесполезности этих занятий. Все предпочитали обманывать самих себя. Даже Джули. Когда-то она отличалась ясностью мышления, однако это было очень давно. Теперь она примкнула к неразумному большинству, по отношению к которому Раф, на его счастье, оставался сторонним наблюдателем.

Но что заставляет его мириться с глупостью? Чтобы узнать причину, ему не нужно было даже оглядываться. Раф мог определить ее по запаху. Вонючие чугенцы со своей вонючей деревушкой. Кто в здравом уме захотел бы остаться в этой зловонной дыре? Ссылаясь на необходимость экологической разведки, Раф мог когда угодно уходить из деревни. Если бы он считал, что имеет достаточно приличные шансы выжить на этой планете, то однажды ушел бы и не вернулся. Но Зандовски до сих пор не выяснила, что здесь съедобно, а что — нет; без этих знаний оторваться от группы означало самоубийство.

Итак, Раф остался и проводил свои исследования как добросовестный ученый. Ладно. Все могло быть гораздо хуже. Он работал вместе с Зандовски, а в этом были свои плюсы. К тому же экология этой планеты действительно была интересной. Бессмысленным была только любая заявка на серьезное исследование.

Локхарт отпустила его, и Раф закончил собирать вещи. Зандовски уже дожидалась у хижины. Когда он взвалил на плечи свой короб, Локхарт крикнула:

— Возьмите с собой Шанхольца.

— Зачем? — спросила Зандовски, которая не раз признавалась Рафу в том, что неуютно чувствует себя в обществе сержанта Лиги. Раф прекрасно ее понимал.

— С Зан и со мной ничего не случится, — поддержал он.

Локхарт, как всегда, твердо стояла на своем:

— Ахзта сегодня нет. Вы пойдете к реке, и вам нужно прикрытие. В отличие от вас Шанхольц вооружен.

Сержант вполне мог бы уступить свое оружие Рафу, но это уже обсуждалось — и безуспешно. Шанхольц не скрывал, что, пока дышит, не отдаст оружие никому. Поэтому он оставался единственным вооруженным человеком. И так будет до тех пор, пока Шанхольц не перезарядит энергопакеты на винтовках из аварийного комплекта. Он занимался этим как единственный человек, обладающий необходимыми техническими познаниями — причем удивительно медленно.