Наталья Ручей - Миндаль для Белки

Он рассказал ей все. О своем недостатке, о страхе быть осмеянным и отвергнутым, о малодушии, заставившем сохранить тайну и бежать, бежать, пока уста сами не разомкнулись.

– А после я подумал: что, если вы говорили правду о своих чувствах? И что, если они действительно настолько сильны, чтобы принять мою слабость? – закончил граф и с надеждой посмотрел на Гейдж.

Она, практически не дыша, слушала его признания, и даже рукой сзади облокотилась о кресло, чтобы не упасть. Господи, из-за каких нелепостей ломаются человеческие судьбы! Она отталкивала графа, когда думала, что получила предложение благодаря волшебным орешкам, а он отталкивал ее, думая, что страх крови – это недостойно мужчины.

О каком отвращении может идти речь, когда она любит его более десяти лет? Да, сначала иллюзию, придуманный образ, позже – его самого. Она бы приняла его любого, пока он не сломал крылья и не бросил их в пекло.

– Я люблю тебя, – сказал Тейн, как будто ему было мало содеянного, и Гейдж почувствовала сильный толчок в спину – полет в Ад. Сердце затрепетало и остановилось. Не верилось, что она все еще могла видеть, ощущать такую боль и продолжать жить. Как долго живут без сердца? Хрустальные глыбы, которыми отгородилась, дали трещину, но не пали.

– Я не верю.

Поединок взглядов. С бьющим через края отчаянием и где-то в глубине – жаждой его выплеснуть.

– То есть… – Тейн недоуменно покачал головой. – Тебя отталкивает не мой недостаток, а то, что ты не веришь в мои чувства?!

– Я не считаю твой недостаток недостатком – так будет точнее, но я действительно не верю тебе. Ты не мог полюбить меня вдруг, ни с того ни с сего. Так не бывает.

– А ты?

– Я любила тебя почти десять лет, – Гейдж решила выяснить отношения и, наконец, поставить точку. Граф вздрогнул, недоверчиво прищурился. – Я заметила тебя на своем первом балу, в Олмаке, и мы даже танцевали.

– Нет.

– Да.

– Почему я не помню?

– Почему ты должен был запомнить? Я была скучна, боялась смотреть тебе в глаза, несколько раз наступила на ногу, и не произнесла ни слова, даже когда ты заговорил о погоде.

– Тогда я не знал, что ты придерживаешься идеала в данном вопросе.

Гейдж улыбнулась, и почувствовала, как хрусталики в сердце превращаются в лед, и он начинает таять. Больно, и пока не стало невыносимо, она сказала:

– Не только. К примеру, рядом с собой мне бы хотелось видеть идеального мужчину.

– Ясно, – граф презрительно скривился, но Гейдж продолжила.

– Идеальный мужчина – тот, который в первую очередь будет думать о нас, а не о себе. Большего не нужно. Он может бояться мышей – и я поставлю мышеловку, он может бояться спать без света, и я буду петь ему на ночь колыбельную и гладить по голове, как ребенка, пока не уснет. Он может бояться высоты, и я сама достану для него Солнце, а если не удастся, обернусь звездой, чтобы он не сбился ночью с дороги. Он… мог бы бояться крови, и я бы привела его в чувство поцелуями, а если не вышло, и никого не оказалось рядом, несла бы на себе так долго, как хватило сил.

– Мог… – Тейн отметил, что последнее предположение об идеальном мужчине в прошедшем времени. Когда она перечисляла, какой может быть семейная жизнь, он увидел рядом с ней себя. И хотя не боялся спать без света, с удовольствием представил, как Гейдж обнимает его, поет тихо, почти шепотом, и он проваливается в сон под звуки ее голоса.

– Мне жаль, что этот мужчина не вы.

Он открыл глаза. Мираж растаял. Не было его и Гейдж, сплетенных, счастливых, сонных. Была она. Отдельно. И он.

– Прошу извинить, ваша светлость, мне нужно успеть подготовиться к балу.

Она оставила его одного, но это не значит, что он ее оставит. Тем более теперь, когда уверен: она не считает его страх изъяном, и ее не волнует мнение света, если он, не дай Бог, снова растянется у ее ног как девица, замученная диетами.

Сейвудж вышел из библиотеки. Под дверью переминался с ноги на ногу его камердинер.

– Милорд! – воскликнул тот радостно. – Как же я рад вас видеть!

– А, изменник, – граф прошел мимо, в холл, Уил семенил следом.

– Милорд, вы понимаете, ваша матушка настаивала, чтобы я сопровождал ее и… как я мог… это ведь сама леди Сейвудж… Но я бы никогда, ни в коем разе самовольно вас не предал. Только верой служу, могу даже колени преклонить пред распятием.

– То, что повторено дважды, уже не мода, а шаблон.

– Не совсем уразумел, что вы имели в виду, милорд. Не обидное? Ну, а если и так, то гневаетесь вы заслуженно. Да, я, наверное, сейчас же поеду с вами. Да, ну… Агнесс ведь все равно рядышком, да? Один город – это не расстояние для влюбленных, ведь так?

Граф усмехнулся. Уил, которого он знал до любовной горячки, никогда бы не признался в своих чувствах. Изменился и даже как-то похорошел, что ли? Или просто похудел?

– Вот что, – сказал Тейн, – оставайся здесь. Будешь моими ушами и глазами. Меня интересует все, что связано с мисс Карлейн. Я понятно объясняю?

– Что же не понять? Могу доказать свою понятливость сию минуту, милорд.

– Попробуй.

– Сегодня вечером мисс Карлейн, мистер Карлейн и ваша матушка едут в Олмак, искать жениха.

– Всем троим? – подтрунивал Тейн, но смешно ему не было. Олмак, значит. Заметив спускающегося по лестнице Артура, граф благоразумно покинул территорию.

Он не станет препятствовать появлению Белки в Олмаке. Хочет встретить будущего супруга там? Совсем не романтично, но мечты имеют свойство сбываться. Ради нее он приедет на эту душную, лицемерно-продуманную ярмарку невест.

План, не оставляющий Гейдж ни единого шанса отказать ему, уже готов. Дерзкий – несомненно, жесткий – возможно, скандальный – пусть так, но бесспорно эффективный.

Артур ждал в холле. Обе женщины, спускавшиеся к нему по лестнице, были ослепительны, и плевать он хотел, что это мнение предвзято. Это его женщины, а у него хороший вкус, и точка.

Он поцеловал руку леди Сейвудж, улыбнулся одобрительно сестре – ей явно пошло знакомство с графом на пользу. Да, страдала, но как хороша без скорлупы старой девы. Наконец-то она настоящая! Внимание джентльменов к его сестре не было игрой. Стерлинг уже намекал, что счел бы за честь и все такое, а Хэнскрафт молчал, но его взгляд все чаще останавливался на Гейдж, а не на оконной раме – разве не показательно?

Эх, знал бы он, что Гейдж поедет к Алистеру разыскивать Сейвуджа, не уснул бы. Пусть ласки леди Сейвудж и разнеживают, нашел бы силы подняться, отговорил ее от этой затеи, а не получилось – запер в комнате. Но уж как вышло.

Он помог им сесть в карету, разместился напротив, уперся взглядом в леди Сейвудж. А что если… мелькнувшая фантазия манила новизной. Карета слишком мала для этой затеи или в самый раз? Он усмехнулся. Пора кончить в эту милую, зовущую, сногсшибательную женщину. Ее сын оказался не так хорошо воспитан, как она утверждала – это будет платой за ложь.