Фрэнк Херберт - Дюна

Преподобная мать приняла наконец решение и сказала:

— Этот вопрос не может решать один человек. Я должна связаться со своим Советом на Валлахе. Вы позволите послать туда сообщение?

«Как будто она нуждается в моем позволении!» — подумал Пол. Вслух он сказал:

— Хорошо, посылайте! Только не тяните слишком долго — я не буду сидеть сложа руки и ждать.

— Вы будете договариваться с Бене Тлелаксу? — спросил гхола. Алия открыла глаза и посмотрела на гхолу, как будто разбуженная опасным вторжением.

— Я еще не принял решения, — сказал Пол. — При первой возможности я отправлюсь в пустыню. Наш ребенок родится в сьетче.

— Мудрое решение, — заметил Стилгар.

Алия избегала смотреть на своего дядю. Она знала, что это — неверное решение. Она чувствовала это каждой своей клеточкой. Пол тоже был должен это знать. Почему же он пошел по этой тропе?

— Предлагал ли Бене Тлелаксу свои услуги? — спросила она, отметив, с каким нетерпением ждет ответа Моахим.

— Нет. — Пол взглянул на Стилгара. — Стил, организуй отправку сообщения на Валлах IX.

— Слушаюсь, милорд!

Пол подождал, пока Стилгар позовет охрану, и вышел вместе со старухой. Перед уходом она повернулась к гхоле.

— Ментат, — сказала она, — принесут ли тлелаксу пользу? Гхола пожал плечами.

Пол почувствовал, что его внимание рассеивается.

«Тлелаксу? Нет… не это имела в виду Алия». Но ее вопрос показывает, что она не видит альтернативы… что ж… видения бывают разные… Почему они не могут быть разными у брата и сестры?

Он очнулся, уловив обрывки разговоров:

— … должны знать, что тлелаксу…

— … полнота данных всегда…

— …полезно усомниться…

Пол обернулся на Алию и перехватил ее взгляд. Он знал, что она увидит на его лице слезы и задумается. Пусть думает, думать — это единственное, что им остается. Он посмотрел на гхолу и увидел только Дункана Айдахо, несмотря на его металлические глаза. Печаль и сострадание боролись в Поле. Что видят эти металлические глаза?

«Есть много степеней времени и много степеней слепоты», — подумал Пол. Его мозг перефразировал строку из Оранжевой Католической Библии: — «Каких чувств нам не хватает, чтобы увидеть окружающий нас, другой, мир?»

Видят ли эти металлические глаза другой мир?

Алия подошла к брату, ощущая его печаль. Благоговейным жестом Свободных она коснулась его щек и сказала:

— Не нужно печалиться о мертвых раньше, чем они умерли.

— «Раньше, чем они умерли…» — повторил он шепотом вслед за ней. — Скажи мне тогда, сестренка, что такое это «раньше»?

— Вы рискуете, оставив свой пост и придя ко мне в такое время, — сказал Адрик, глядя сквозь стенку своего бака на лицевого танцора.

— Как слаба и ограниченна ваша мысль! — возразил Скайтейл. — Посмотрите, кто к вам пришел!

Адрик колебался, рассматривая громоздкую фигуру, тяжелые веки, тупое лицо. Было еще рано, и Адрик еще не перешел от ночного отдыха к дневному использованию меланжа.

— В этой личине вы шли по улицам? — спросил Адрик.

— Никто не захочет взглянуть дважды на мою сегодняшнюю внешность, — усмехнулся Скайтейл.

«Этот хамелеон думает, что смена формы спрячет его от всех», — Адрик уже не в первый раз усомнился в том, действительно ли их участие в заговоре скрыто от предвидения сестры императора.

— Зачем вы здесь? — спросил рулевой.

— Гхолу нужно стимулировать.

— Это невозможно.

— Нужно! — настаивал Скайтейл.

— Почему?

— Мне не нравится обстановка: император пытается расколоть нас. Он уже вступил в переговоры с Бене Гессерит.

— Вот оно что!

— Нужно подтолкнуть гхолу…

— Вы его создали, — сказал Адрик. — Вам лучше знать. — Он придвинулся ближе к прозрачной стенке бака. — Или вы лгали нам о его свойствах?

— Лгали?!

— Вы говорили, что оружие нужно лишь нацелить и больше не трогать.

— Любого гхолу можно сбить с пути, — возразил Скайтейл. — Вам нужно лишь напомнить ему о его происхождении.

— Что это даст?

— Это подтолкнет его к действиям в наших интересах.

— Он — ментат, с могучей логикой и разумом, — возразил Адрик. — Он может догадаться о моих целях, или же о них догадается сестра императора. Если ее внимание сосредоточится на…

— Так вы спрятали нас от пророчицы или нет?

— Я начинаю бояться оракулов. Я занимаюсь логикой, реальными шпионами, контролем за спайсом.

— Можно относиться к власти императора спокойно, если помнить, что все конечно, — прервал его Скайтейл.

Рулевой испуганно отскочил, члены его затряслись. Скайтейл с трудом подавил отвращение при виде этого зрелища, На навигаторе Союза было обычное трико с утолщением на поясе, где у него были контейнеры. Однако он производил впечатление обнаженного, когда двигался. Движения у него плавные, тягучие… Скайтейл еще раз подивился про себя странному сочетанию заговорщиков. Несовместимая группа. В этом их слабость.

Возбуждение Адрика спало. Он посмотрел на Скайтейла сквозь окружавший его оранжевый газ. Какой заговор держал в резерве лицевой танцор, чтобы спастись самому? Ему не удавалось предсказать действия тлелаксу — это был дурной знак.

Что-то в голосе и действиях посла Союза подсказало Скайтейлу, что навигатор боится Алии больше, чем самого Пола. Эта неожиданная мысль вспыхнула на окраине сознания. Беспокойная мысль. Неужели они проглядели что-то важное, связанное с сестрой императора? Будет ли гхола достаточно надежным оружием, чтобы погубить их обоих?

— Вы знаете, что говорят об Алии? — спросил, испытывая Адрика, Скайтейл.

— Что вы имеете в виду? — человек-рыба снова пришел в возбужденное состояние.

— Никогда еще у философии и культуры не было такой покровительницы, — сказал Скайтейл. — В ней соединяются обаяние молодости и красота…

— Что за болтовня насчет обаяния и красоты? — возразил Адрик. — Мы уничтожим обоих Атридесов. Культура! Они уничтожают культуру, чтобы править. Красота способствует порабощению. Они создают образованное невежество — это легче всего. Они ничего не оставляют на волю случая. Они знают только одно — ковать цепи, порабощать. Но рабы рано или поздно восстают!

— Сестра может выйти замуж и произвести потомство, — сказал Скайтейл.

— Почему вы говорите о сестре? — спросил Адрик.