Вячеслав Мягких - Пришельцы. Выпуск 1

Очередной порыв ветра принес новую плотную волну дождевых капель. Она шумно ударила по листве, и я почувствовал на своем лице влагу. Задернул поплотнее штормовку, с отчаянием огляделся: повсюду царила непроглядная темнота…

На какое-то время все же удалось задремать. Очнулся от какого-то непонятного шороха. Вздрогнул от неожиданности, когда из темноты услышал недружелюбное рычание. Я невольно отпрянул, и тут же ночной гость злобно и громко залаял в ответ на мое резкое движение. Через секунду за спиной мелькнул ослепительный луч света и выхватил из сырого мрака большую рыжую собаку, скалившую зубы.

— Ты чего, Найда, тут расшумелась? — послышался негромкий мужской голос. — Что ты там нашла?

Я выглянул из-за березового ствола, тщетно пытаясь рассмотреть своего неожиданного спасителя. Луч от фонаря изучающе уперся мне в лицо.

— Господи! Как хорошо, что вас встретил… — пробормотал я, из-за ослепительного света не в силах разглядеть своего визави. — Вернее, здорово, что вы на меня наткнулись… Я заблудился и уж совсем было решил, что придется провести здесь всю ночь… Здравствуйте!

— Здравствуй, коли не шутишь! — ответил мне спокойный голос. — Грибник, что ли?

Луч фонаря скользнул по моей ноше, около которой крутился настороженный рыжий охранник.

— Точно… — ответил я. — Вот до темноты провозился, а тут и совсем направление потерял… Вы не подскажете, как выбраться хотя бы на дорогу?

— Э-э-э… Да где же ты в темноте, да еще и при такой погоде на дорогу-то выйдешь? — резонно возразил мне собеседник. — Вот-вот дождь хлынет. Только заплутаешь еще больше. Даже и не выдумывай… Пошли-ка со мной до кордона, там переночуешь, а уж утречком я тебе дорогу и покажу.

— А вы кто? — поинтересовался я, подхватывая свои вещи. — Тоже грибы собираете?

— Да, нет, — возразил мне собеседник. — Лесник я в этих краях. Вроде как хозяин. Зовут меня Иван Зотов. А кличут чаще по отчеству — Ерофеич. Здесь моя изба, неподалеку… Не переживай, не стеснишь… Один живу… А тебя-то как звать?..

…Полчаса мы шли по осеннему лесу. Для меня тогда было загадкой, как удавалось Ерофеичу так легко ориентироваться в этой местности. В темноте да с усталости мне казалось, что передо мной одна за другой проплывают абсолютно одинаковые опушки-близнецы. И только лесник, беседуя со мной, то и дело указывал лучом фонаря нужное направление. Я сбивался с размеренного шага, семенил, потом снова приспосабливался к спокойному шагу своего проводника. Вскоре мы вышли к деревянной изгороди, за которой виднелось небольшое строение с пристройками.

— Ну, вот и мой кордон, — сказал Ерофеич, приоткрывая скрипучую калитку. — Наконец-то мы и дома.

Вездесущая Найда первая скользнула внутрь и тут же растворилась в темноте…

Мы с лесником прошли в дом. Пока хозяин накрывал на стол, я сидел, обсушиваясь около теплой русской печи, и при свете яркой лампы не спеша рассматривал комнату и своего спасителя. Ерофеич оказался человеком невысокого роста. На первый взгляд я бы дал ему лет пятьдесят-шестьдесят. Загорелое, чисто выбритое лицо, редкий, частично выбеленный сединой волос. Глаза, окруженные неплотной сеткой морщин, удивляли. Они то лукаво посмеивались, то становились необычайно серьезными. Человеком он оказался разговорчивым, но не болтливым. Каждое сказанное им слово имело свой вес. Его было интересно слушать. Чувствовалось, что в жизни с ним случалось разное, и теперь он облекал это в интересную форму воспоминаний, без нравоучений. Рассказывая, он не переставал делать что-то руками. Послушные своему хозяину, они ловко управлялись со всем, за что бы он ни брался.

Я понимал, что, наверное, должен был бы помочь Ерофеичу в его будничной суете. Но никак не мог оторваться от печи, от того домашнего неповторимого тепла, которое обволакивало, привязывало к себе. Казалось, что это совсем не я заблудился, а кто-то другой, который еще час назад дрожал от холода и паники в темном враждебном лесу. Сейчас это было воспоминанием из другого мира, из параллельной Вселенной. Это словно бы произошло не со мной. И только мокрые ноги, гудящие от усталости, упрямо напоминали: не-ет, наш дорогой хозяин, это был именно ты…

Ерофеич быстро накрыл на стол. Поставил на цветастую клеенку чугунок, полный распаренной картошки, нарезал большими ломтями черный хлеб, добавил две тарелки с дольками огурцов, водрузил в центр стола непочатую бутылку. Поднял глаза на меня:

— Ну, что ж… Обсох малость? Давай, садись-ка за стол, найденыш… Отметим наше знакомство и твое спасение…

Я согласно кивнул и подсел к столу. Его слова не задевали, не обижали. Эту его черту я заметил еще по дороге. Он просто говорил то, что думал, и не ставил целью упрекнуть, поддеть, выделить… Ерофеич распечатал бутылку и плеснул в два граненных стаканчика прозрачной жидкости.

— Ну, давай за знакомство, Митрий…

…Та первая встреча так четко сейчас вспомнилась, что я неожиданно остановился, всматриваясь в тот самый лес, которого испугался несколько лет назад. За последние годы я проходил этот путь столько раз, что, казалось, теперь бы и с закрытыми глазами мог найти дорогу к кордону Ерофеича. Деревья казались старыми знакомыми. Иногда я вдруг не обнаруживал очередного древесного друга и оглядывался в поисках. Тут же глаз замечал вместо прежнего ствола невысокий пенек. Новая вешка запоминалась. Так, от одного знака до другого и проходил весь путь. Вот, например, эта трехствольная береза. Тут я наткнулся как-то на спящего зайца. Косой, видать, настолько утомился за беспокойный день, что и не слышал моих тихих шагов. Я, если честно говорить, тоже, задумавшись, не заметил его. Помню только то ошеломляющее чувство, когда серая торпеда взвилась и вылетела практически из-под ног… Не знаю, кто же тогда испугался больше… Но косой не останавливался и не снижал скорость до тех пор, пока не скрылся, вон там, за группой деревьев…

…Я прикоснулся ладонью к гладкой белоснежной коре. Сколько еще лет оно, это лесное чудо, будет моей проверенной вешкой, моим преданным указателем?.. Посмотрел вверх, туда, где за желтеющей кроной дерева, над его золотыми листьями, зацепилось за ветви пронзительное, глубокое осеннее небо. Ни облачка… Голубая бездна… Она тянула, манила. Будь я птицей, свечой бы устремился в это необъятное пространство, пытаясь отыскать его неведомые границы.

Двинулся дальше, тут и там замечая неизбежные изменения. Лес тоже жил своей жизнью, менялся. Он не старел, не умирал, он терпеливо выращивал себе замену. Молодые березки виднелись то тут, то там, вместо упавших и сопревших своих прародителей. Сколько времени лес существовал здесь, не знал, наверное, никто. Когда обосновался тут этот древесный растительный организм, сколько сотен лет назад?.. Какой срок жизни ему был отпущен?.. Сколько поколений деревьев уже сменило друг друга, провожая дуплистым взглядом и взмахами своих гибких рук таких грибников, как я? Если не станет меня, то другой, похожий на меня, искатель даров леса пойдет под этими вечными кронами. Он будет идти здесь, находя свои отметки и запоминая одному ему ведомые вешки. Возможно, его следы совпадут в точности с моими или будут неповторимыми, но лес все так же заботливо и неуклонно будет провожать и вести его за руку по своим лабиринтам…