Дэниел Галуи - Слепой мир. Сборник

— Вам не кажется, что такие мысли…

В его смеющихся глазах отразился огонек зажигалки.

— Мой мальчик, знайте, что я — чистый психолог бихевиористского толка. Моя философия полностью совпадает с этим направлением. Но вы, Фуллер и другие симулэлектроники — странные люди. Когда вы начинаете смешивать психологию с электроникой и небольшой порцией вероятностного прогнозирования, у вас появляются странные воззрения. Вы неспособны поместить «людей» в машину, не задумавшись о природе машин и личностей.

Мы явно стали отклоняться от темы. Я попробовал вернуть разговор в нужное мне русло:

— Я вас не очень хорошо понял, когда вы говорили о «фундаментальном открытии» Фуллера. Потому что я уверен, что именно об этом со мной хотел говорить Линч.

— Линч? А кто это?

У меня отвисла челюсть. Потом я улыбнулся, подумав, что он, должно быть, слышал, как Джинкс отрицала существование Мортона, и собрался пошутить по этому поводу.

— Да нет, я серьезно, — продолжал я. — Если бы я не поверил в историю Линча о «тайне» Фуллера, я бы никогда не пошел в полицию.

— Линч? Полиция? Это еще что такое?

— Эвери, я вовсе не намерен шутить. Я говорю о Мортоне Линче!

Он упрямо покачал головой:

— Не знаю такого.

— Линч! — Я почти кричал. — Директор службы безопасности в «Реако»! — Я ткнул пальцем в бронзовый кубок на полке возле бара. — Его имя выгравировано на этом кубке, потому что в прошлом году он выиграл у вас в космические шахматы!

Коллинзворт знаком велел хозяину подойти.

— Не могли бы вы сказать мистеру Холу, кто возглавляет службу безопасности его предприятия вот уже пять лет?

Большим пальцем хозяин показал на человека лет пятидесяти, с худым лицом, который сидел у противоположного конца стойки:

— Джо Гэдсен.

— А сейчас, будьте любезны, передайте мистеру Холу кубок.

Онемев от изумления, я прочитал гравировку! «Эвери Коллинзворт, июнь 2033».

Зал покачнулся у меня перед глазами, и резкий запах табака окутал все густым туманом. Музыка затихла вдали. Я только помню, как вытянул руку, чтобы ухватиться за стойку.

Должно быть, я потерял сознание не до конца, так как моим следующим впечатлением было столкновение с прохожим, стоящим на неподвижном тротуаре рядом с движущейся полосой. Я отлетел от стены дома, который находился… в нескольких сотнях метров от бара-курильни.

Похоже, у меня случился еще один приступ, во время которого я внешне оставался нормальным. Эвери, без сомнения, ничего не заметил. А сейчас я пришел в себя и теперь стоял на слабых, дрожащих ногах, уставившись в вечернее небо.

В полном отчаянии я думал о Линче, о его имени на кубке, о рисунке Фуллера. Действительно ли их больше нет? Или же все это плод моего воображения? Почему мне кажется, что все вокруг меня рушится?

Я ступил на переходную платформу для пешеходов, чтобы перебраться на другую сторону улицы. Движение было очень слабым, и ни один аэробус или аэрокар не собирался приземляться на островке-остановке. И никакой не собирался садиться за секунду до этого. Я был не более чем в пяти метрах от остановки, когда, с диким воем аварийных сирен, сверху упал аэрокар. Он загудел, оторвавшись от полосы движения, и двинулся прямо на меня.

Я бросился на ближайшую дорожку, споткнулся и чуть было не попал прямо под взбесившийся аэрокар, но сумел удержаться на ней и, медленно поднявшись, оглянулся.

Аэрокар тормозил в автоматическом режиме с помощью струй сжатого воздуха. Он остановился буквально в миллиметре от перехода. Если бы я остался на месте, от меня бы ничего не осталось под лопастями его турбины.

Кошмары, в которых у меня в руках все рассыпалось, мучили меня до самого утра. Потом я забылся тяжелым сном и еле-еле проснулся. Есть совершенно не хотелось, так что я обошелся без завтрака.

Спускаясь к центру города, я выбирал медленные дорожки, чтобы было время на обдумывание вчерашнего случая. Вписывалось ли это в общую картину? Возможно, аэрокар специально сбили с курса?

Нет, это было невозможно. С другой стороны, доктор Фуллер стал жертвой несчастного случая, который, на первый взгляд не мог быть подстроен. И нельзя забывать об исчезновении Линча! Какая же таинственная цель скрывалась за всеми этими фокусами? И как получилось, что трое друзей Линча в один голос заявили, что никогда и слыхом не слыхали о таком человеке?

А если допустить, что все эти невероятные события спровоцированы той информацией, которую Фуллер сообщил Линчу, в результате чего они оба погибли?

Напрасно я пытался рассуждать логически. Моя мысль все время возвращалась к изменившейся надписи на кубке, к исчезнувшему рисунку и к человеку с хитрым лицом, которого мне представили как шефа нашей службы безопасности.

Как бы то ни было, правдоподобным было только одно предположение: Фуллер и Линч имели доступ к секретной информации. И неважно, являлась ли она тем самым «фундаментальным открытием» или нет. Что произойдет, если я сумею проникнуть в эту тайну? Или даже если я буду просто активно ей интересоваться? Может быть, случай на шоссе — это предупреждение?

Я спустился во двор в паркинг «Реако» и поставил свой аэрокар на отведенную ему площадку. Но как только я выключил мотор, с фасадной стороны здания донесся сильный шум.

В тот момент, когда я заворачивал за угол, мимо моей головы пронесся отрезок трубы, летящий в окно первого этажа. Врезавшись в защитный экран здания, он упал на землю, извергая фонтаны искр.

Число манифестантов из Ассоциации социологов утроилось по сравнению со вчерашним, но вели они себя относительно спокойно. А беспорядки происходили из-за злобной толпы, собравшейся вокруг них, несмотря на разместившуюся вокруг целую полицейскую бригаду.

Стоя на переходной платформе, краснолицый человек, надсаживаясь, кричал в рупор:

— Долой «Реако»! Мы тридцать лет жили без дефляции! Механизированные опросы общественного мнения вызовут крах всей нашей экономики!

Ко мне подошел сержант из полицейской бригады.

— Вы Дуглас Хол? — Я утвердительно кивнул, и он добавил: — Я вас провожу.

Он включил свой портативный экранирующий генератор, и я почувствовал вибрацию окружившего нас защитного поля.

— Вы ничего не собираетесь предпринять, чтобы разогнать эту банду? — спросил я, следуя за ним ко входу.

— Мы защищаем вас достаточно эффективно. А им необходимо дать выплеснуть свою ярость, иначе будет еще хуже.

Внутри здания все было нормально. Было совершенно незаметно, что в сотне метров отсюда происходят столь бурные события. Такой жесткий порядок был просто необходим, поскольку за день всем предстояло проделать массу работы первостепенной важности.