Эликс Делламоника - «Если», 2004 № 01

Стверцов задумчиво смотрел не на посла, а на книгу, лежавшую перед ним на столе.

— И что теперь? — спросил он спустя какое-то время.

— Теперь ты должен сделать выбор.

— Выбор? — Стверцов горько усмехнулся. — Можно подумать, у меня есть выбор!

Услышав такое, Криглов несколько расслабился. Предшественник Стверцова после подобного разговора тут же схватил лист бумаги и написал прошение об отставке. Которое посол тут же утвердил: ему не нужны были тайные диссиденты и даже послушные исполнители были ни к чему — ему требовались единомышленники.

— Землян на Нионе тридцать два человека. Включая тебя. После того как сбежал прежний советник по культуре, нам хотели вообще срезать эту должность. Ты сам видел Ниону и должен понимать, какова роль советника по культуре в проекте «Восхождение».

— Это я понимаю, — наклонил голову Стверцов. — Мне не ясно другое…

— Все свои сомнения пока оставь при себе, — прервал его Криглов. — Я не смогу вот так разом их рассеять. Сомнения еще долго будут тебя мучить, независимо от того, останешься ты здесь или покинешь Ниону. Подумай лучше о том, что все, чем мы здесь занимаемся, — это не наша личная прихоть. Мы делаем это ради Земли, ради ее возвышения. И, в конечном итоге, ради тех же шекконаров, которые получат свободу лишь после того, как гаррапы смогут расплачиваться с нами другими товарами.

— А стоит ли оно того? — спросил едва слышно Стверцов.

— Что? — не понял посол.

— Все, — советник по культуре сделал широкий жест руками. — Восхождение, Земля…

Посол наклонил голову и провел пальцами по лбу.

— Древняя дилемма. Универсального решения по сей день не существует. А гаррапы, насколько мне известно, пока даже не ставили перед собой такой вопрос. Между прочим, — из-под руки он посмотрел на советника по культуре, — хорошая тема для научной статьи. — И после паузы добавил: — Что скажешь?

— Я подумаю, — ответил Стверцов.

Посол одобрительно улыбнулся: ему нравился этот рассудительный молодой человек с задатками конформиста. □

В день моего рождения Говард Уинстон преподнес мне подарок.

Вообще-то это был не первый подарок в тот день. Когда я ярким солнечным утром въехал на парковку перед своей ветеринарной клиникой, то на пороге обнаружил большой ящик. Ничего необычного: большинство ветеринаров время от времени находят под дверью подброшенных животных. Это часть профессии. Но в моем ящике находился боа-констриктор, удав восьми футов длиной с характерным стеклянным взглядом. Так уж мне везет. Все, о чем я мечтал, — это иметь тихую скромную практику, лечить обычных животных — вроде кошек, собак, лошадей. Но мой клиент, Говард Уинстон помимо всего прочего коллекционировал черепах и змей, не говоря уже о чудищах. У него было множество друзей, хозяев таких же странных зверюг, и теперь все они обращались только ко мне. Так и вышло, что я приобрел репутацию специалиста по рептилиям, хотя от змей меня бросает в дрожь. Особенно от больших змей.

Моя ассистентка Тиган пришла в восторг.

— Класс, Майкл, — воскликнула она. — Вот это змея так змея! Что ты будешь с ней делать?

Я с надеждой взглянул на Тиган. Я знал, что она обожает рептилий и держит дома змей. А потому бодро предложил:

— Хочешь взять ее себе?

Тиган с сожалением покачала головой:

— Нет. Она слишком велика для моей квартирки.

Надо сказать, эта змея слишком велика для любой квартиры. Я вздохнул и втащил ящик в здание, соображая, куда же мне его поместить. Перед моим мысленным взором возникали жуткие картины: удав проползает сквозь прутья клетки и пожирает моих пациентов.

Я поставил ящик в кладовку, запер дверь и прикрепил к доске объявлений в приемной маленький плакат: «Змея — даром».

К концу дня добровольцев пригреть мою змею так и не нашлось. Тиган отыскала где-то в сарае старую ванну и приспособила под вполне пристойное змеиное обиталище. Удав свернулся кольцами и мрачно пронзал меня оттуда взглядом.

— Интересно, а когда он в последний раз обедал? — задумчиво осведомилась Тиган.

— Полагаю, нам лучше что-нибудь ему… предложить, — откликнулся я. — Не откладывая.

Большая змея сама по себе не радость, но большая голодная змея — нечто невообразимое.

— Доктор Клейтон, — моя секретарша Ками осторожно приоткрыла дверь в кладовку и заглянула к нам. — Эта змея не выберется на свободу?

Я неуверенно посмотрел в ванну. Определенно, не стоит забывать плотно закрывать дверь в кладовку.

— Надеюсь, что ему здесь хорошо, — ответил я.

Ками мои слова не успокоили.

— Пришел Говард Уинстон, — объявила она, торопливо пятясь, и захлопнула за собой дверь.

Говард Уинстон и его жена Линда ждали меня в приемной. Говард мирно сидел в кресле с аквариумом на коленях. Рядом с ним устроилась Линда, держа картонный ящичек. Говард, пожилой, лысеющий человек с тихим голосом, лучезарно улыбнулся мне и сдвинул очки на лоб. Глядя на него, не скажешь, что он стал причиной моих многочисленных ветеринарных кошмаров, из которых не последним оказалась Линда. Раньше она была моей секретаршей, но оставила работу, чтобы соединиться с Говардом и его чудищами.

— Здравствуй, Майкл, — приветствовала меня Линда. — С днем рождения. Мы привезли тебе подарок.

Я грустно посмотрел на нее.

— Полагаю, подарок — это не твое возвращение на работу?

Она была такой замечательной секретаршей!

— Прости, — сказала Линда. — Но ты неплохо обходишься и без меня. Кажется, Ками уже вошла в курс дела?

Это было верно, но в основном потому, что новенькая достигла своего «потолка».

— И потом у тебя есть Тиган, — улыбнулась Линда.

— Да, конечно. Она отличный работник.

— Уверена, Майкл, так и есть, — Линда подняла глаза к небу. — Не притворяйся. Я видела, как вы целовались на нашей свадьбе… Вы встречаетесь?

— Ну, пожалуй. Вроде того.

— Вроде того?!

Я тяжело вздохнул. Безусловно, я был всерьез увлечен Тиган, хотя еще год назад не поверил бы, что могу влюбиться в девицу с татуировками, волосами, закрученными в виде острых пик, и любительницу змей. Но дело обстояло именно так. Хуже всего, что она у меня работала, и я был ее начальником. Я не раз пытался объяснить это Линде, но без видимого успеха.

— Ну, во всяком случае, счастливого тебе дня рождения, — с этими словами она вручила мне картонную коробку.

Коробка как коробка, с бантом на крышке. Правда, в ней наличествовали дырки для воздуха, и это было плохим признаком.