Андрей Попов - Обманутые сумасшествием

– Да нет, бесполезно. Я думаю, что он постоянно находится на звездолете, но каким-то непонятным образом умудряется от нас ускользать.

– Может, он обладает гипнозом?

– Черт его знает… но надо что-то делать!

Бессильные перед неразрешимой проблемой оба погрузились в тупое молчание. Только один относился ко всему панически-озлобленно, другой наплевательски-иронично. Но действительно, нужно было что-то предпринимать.

– Есть идея! Надо выкурить его! — внезапно заявил Айрант и тут же, спохватившись, добавил: — Между прочим, я говорю серьезно.

– Чего ты еще задумал?

– Нам нужно некоторое время пожить в скафандрах, а всю внутренность звездолета заполнить смертоносным метаном: просто открыть доступ атмосфере. Потом вновь заполнить ее нормальным воздухом. На это развлечение уйдет несколько суток.

– А что, если он вовремя сообразит и тоже залезет в скафандр?

Опять тупик. Опять глупое молчание. Айрант еще глубже утонул в кресле и опустил голову в проем между плотно сжатыми кулаками. Кажется, он постарел. Морщины какими-то иероглифами глубоко врезались в лицо, брови нависли над глазами, создавая впечатление вечной задумчивости, рыжие волосы все более покрывались известью. Наверняка переживал не меньше других, просто умел это скрывать. Он резко выдохнул застоявшийся в легких воздух и произнес:

– Да… если к тому же его вообще никогда не существовало, то затея действительно бессмысленная, — но тут же, ободрившись очередной надеждой, бортмех высказал другую мысль: — Однако, если этот маньяк слоняется по кладбищу, на песке должны остаться его следы.

– Они ничем не отличаются от наших, скафандры абсолютно одинаковые.

– Но мы хорошо знаем где работали. Надо поискать там, где мы ни разу не ступали!

– Там следы других похоронных компаний.

– Черт бы пробрал! Ни одной зацепки!.. Ну хочешь, я сегодня всю ночь один просижу в грузовом отсеке и понаблюдаю, что там происходит.

Кьюнг уже устал от этой бесплодной словесной перебранки и, вяло шевеля языком, ответил:

– Успокойся… я уже проводил такой эксперимент. Именно в ту ночь ничего не произошло. Театр спал, ты не поверишь, мертвым сном. Он как будто чует наше присутствие… Ладно, пойдем работать, будем надеяться на удачный случай.

Контейнер был набит трупами почти до отказа, и вечно ревущий от недовольства планетоход тронулся по проторенному маршруту, волоча его за собой. Фабиан стоял на прежнем месте, слегка утонув в вязких песках. В нем явно угасали всякие признаки электронно-механической жизни. Ходить он был уже не в состоянии, разговаривать — тоже. Его голова время от времени подергивалась. Немного идиотская ассоциация, но так иногда дергаются животные, отгоняя от себя назойливых насекомых. Одна рука поскрипывая беспорядочно шаталась из стороны в сторону, словно что-то нащупывая в воздухе. Пройдет еще несколько часов, и он окончательно замрет, обернувшись статуей. Планета и над ним проявила свои пагубные чары.

Без Фабиана работать стало как-то скучно. Не на кого покричать, не на ком разрядить накопившийся в нервах сгусток злобы, да и пара лишних рук не оказалась бы помехой. Но тем не менее дело продвигалось. Пассажиров одного за другим укладывали в пески. А те, со своей стороны, не выражали ни радости встречи с новым миром, ни горечи прощания со старым. Эти холодные замерзшие мумии, вытворяющие на «Гермесе» бог весть какие дела, здесь были покорны во всем. Айрант как-то выразился, что пассажиры за пределами звездолета начинают чем-то напоминать ему покойников. И Кьюнг долго размышлял: можно ли это высказывание расценить как шутку, и если да, то относится ли она к категории остроумных?

Короче, воодушевленные упертой решимостью они делали свою работу. Лишь изредка уставшие до чертиков в глазах они позволяли себе десятиминутные перерывы, в течение которых молча сидели и созерцали темноту, не в силах ни говорить, ни о чем-либо мыслить. Воспользовавшись одной из таких передышек, Айрант решил пройтись вглубь кладбища, без какой-либо определенной цели — лишь бы немного размяться. Он светил фонарем в нескончаемые шеренги памятников, в тысячный раз вглядываясь в эти неживые лица и в тысячный раз спрашивая себя: к чему вообще эта мерзкая жизнь, если у нее такой паршивый конец? Молчало небо. Молчала земля. Молчала и его собственная душа. На философские вопросы, как известно, еще никто не придумал достойных ответов.

Его внимание привлекли шесть могил, расположенные как-то обособленно от других. Любопытства ради он решил посмотреть — что еще за элитное захоронение, но едва приблизился и начал читать надписи на памятниках, как почувствовал во всем теле внезапную слабость. Ноги подкосились. Впервые он был по-настоящему сломлен духом и чуть не закричал.

– Кьюнг! Немедленно сюда!

Капитан примчался через полминуты, вращая в разные стороны обезумевшим пистолетом.

– Ты что-нибудь видел?!

– Да. И оно перед твоими глазами!

– Что?!

Айрант молча указал на могилы.

– Твои родственники?

– Читай имена, идиот!

Кьюнг посмотрел на фотографии и обомлел. Он мгновенно узнал всех шестерых:

– Мики Лайдон… Сэм Бит… Джон Уильям… — его голос с каждым словом удалялся в глубину пропасти. Уже совсем шепотом он добавил: — Экипаж «Астории».

– Причем, в полном составе!

– Ну, бардак! Ну, бардак! — Кьюнг подошел и потрогал каждый памятник, еще неуверенный в происходящем. — Значит, наша версия летит ко всем чертям?!

– Ты же видишь: все они давно под песками!

– Если даже предположить, что пятеро из них трагически погибли, затем умер шестой, то кто… кто сделал эту шестую могилу?!

– А у них на борту не было служебного робота?

– Нет!

– Точно?

– Точно!

Разбитые недоумением как параличом, оба находились не в состоянии бежать от фактов угнетающей реальности: шесть могил строго по порядку, одна за другой, вырисовывались из темноты вечного вселенского сна. На них — еще не обесцветившиеся фотографии, веселые улыбающиеся лица тех, кого они только что подозревали в помешательстве и во всех убийствах. Да-а… детективы хреновы.

– Надеюсь, ты понимаешь, что нам уготована та же участь? — Айрант задал вопрос так проникновенно, что капитану показалось будто его растормошили изнутри.

– Здесь не жизнь, а какой-то чертов омут! Куда же девался звездолет?

– Туда же, куда денется и наш!

Кьюнг крайне подозрительно осмотрел сгустившийся вокруг сумрак. Он оставался прежним: молчаливым и враждебным. Но лишь впервые в душу вкралось предчувствие, что это НЕ обыкновенная темнота, она стала напоминать живую органическую субстанцию, беспредельно огромную, бесконечно загадочную, озлобленную на незваных вторженцев из чужого далекого мира. Темнота сжала планету, накрыла ее своею черной ладонью и, казалось, еще немного усилий с ее стороны — и она раздавит всмятку все на ее поверхности. А свет… куда же девался свет?.. Неужели где-то действительно существует голубое небо? Или это просто красивая легенда, как и вся предыдущая жизнь?