Александр Смирнов - Свечи

Юрия Ивановича мало чем можно было удивить. Профессия изменила его характер, и следователь не удивлялся даже тому, от чего у всех нормальных людей волосы вставали дыбом. Однако дело, которое он начал расследовать, не входило в рамки привычной уголовщины.

Обвинение в попытке изнасилования и нанесения телесных повреждений предъявлялось не алкоголику, потерявшему человеческий облик, не ловеласу, теряющему рассудок при виде женской юбки, – обвинялся шестидесятилетний преподаватель марксистско-ленинской философии, кандидат наук, примерный семьянин, муж, отец и дедушка.

Самым невероятным в этой истории было то, что свидетелями попытки изнасилования была практически вся группа студентов.

«Что же, он её при всей группе пытался изнасиловать?» – не понимал следователь. Чтобы выяснить это обстоятельство, следователь решил побеседовать с подследственным.

Когда подозреваемого ввели в кабинет, подозрения Юрия Ивановича усилились. Внешний вид преступника никак не походил на вид злодея-насильника.

– Мы сегодня с вами побеседуем без протокола, – сказал Юрий Иванович подследственному. – Расскажите, как всё это случилось?

В голосе следователя не было неприязни, в нём отсутствовала предвзятость, напротив, следователь внушал какое-то сочувствие и желание помочь. И хотя Пётр Петрович знал, что люди в милицейской форме являются хорошими психологами, которые специально располагают к себе подследственного, вытягивают у него необходимые сведения и направляют их против самого подследственного, Пётр Петрович ничего поделать с собой не мог. Он, подкупленный тем, что беседа будет вестись без протокола, стал изливать свою душу.

– Я начну с самого начала, – начал философ и вопросительно посмотрел на следователя.

– Говорите, говорите, я слушаю вас, – ответил на этот взгляд следователь.

– Так вот, это не я её изнасиловал, а она меня.

Следователь полистал дело и отыскал в нём справку о вменяемости подследственного. «Значит, у оперативников тоже возникло подозрение, что он немножечко того», – подумал Юрий Иванович.

– Всё произошло из-за одного студента, который был отчислен из института за распространение буржуазной пропаганды, – продолжал философ.

– Какого студента? – лениво спросил следователь. – Фамилия у него есть?

– Есть. Его фамилия – Смирнов.

Юрий Иванович вдруг почувствовал, что с этой ситуацией он совсем недавно сталкивался. Помимо воли хозяина, мозг лихорадочно начал перебирать в памяти все события, которые происходили в последнее время. Неожиданно бег мыслей прекратился. Следователь посмотрел на философа и спросил:

– Его зовут Александр Сергеевич?

– Да, – удивлённо ответил философ.

– Дезертир! – вырвалось у следователя.

– Почему дезертир? – не понял Пётр Петрович.

Следователь открыл сейф, вытащил оттуда небольшой портретик с надписью: «Их разыскивает милиция!» и показал философу.

– Этот? – спросил он.

– Да, – удивлённо ответил подследственный. – А за что его разыскивают?

Однако следователь не ответил на этот вопрос.

– Продолжайте, ради бога, продолжайте, – сказал он.

– Короче, эта девица была подружкой Смирнова, ну и когда его по моей милости попросили из института…

– А какую буржуазную пропаганду распространял Смирнов? – вдруг спросил следователь.

– Он подверг критике основы марксистско-ленинской философии.

– А конкретней?

– Он утверждал, что состояние сна и бодрствования являются реальностью.

– То есть, перешёл с материалистических позиций на идеалистические?

– Дело в том, что он оказался прав, – шёпотом ответил философ.

– А именно?

– Его девица явилась ко мне во сне и изнасиловала меня.

– То есть, как?

– А вот так: разделась и выкаблучивалась передо мной, пока это не произошло.

– Но ведь это был только сон?

– Зато потом, наяву, она мне рассказала всё, что было с нами во сне. С ней сообщник был – римлянин.

Философ с надеждой посмотрел на следователя и грустно опустил глаза.

– Вы не верите мне?

– Я верю только фактам, – ответил следователь, – а факты, к сожалению, свидетельствуют…

– Да не насиловал я её!

– А вас в этом никто и не обвиняет. Вам предъявлено обвинение только в попытке.

– И попытки не было.

– То есть, как это не было? Разве вы не сорвали с неё бюстгальтер?

– Я это сделал, потому что она меня попросила об этом.

– Она вас попросила?

Следователь смотрел на Петра Петровича и не переставал удивляться его способности изображать из себя идиота.

– Для чего же она вас об этом попросила? – усмехнулся он.

– Я ведь, как и вы, сначала ничему этому не поверил, – стал объяснять философ. – А она, чтобы доказать мне, попросила снять бюстгальтер. Дело в том, что когда она явилась ко мне во сне, у неё на груди была родинка. Представляете моё удивление, когда я увидел на её груди такую же?

Откровенная симуляция подследственного надоела следователю. Видимо, преподаватель марксистско-ленинской философии не знал, что врачи уже вынесли свой вердикт, и все старания выглядеть душевно больным были напрасны.

– На сегодня хватит, – сказал Юрий Иванович и закрыл папку с делом философа.

Следователь надавил на кнопку звонка и стал ожидать конвоира.

Пётр Петрович понял, что разговор закончен и стал молча рассматривать бумаги, лежащие на столе следователя. Рядом с делом философа на столе лежал листок с изображением бывшего студента и оппонента преподавателя.

– А за что он разыскивается милицией? – спросил Пётр Петрович, глядя на листок. – Или это секрет?

– Никакого секрета нет. Сбежал из армии и был объявлен в розыск.

– И где же вы его нашли?

– Он получил травму во время пожара гаражей, попал в больницу, а там, как говорится, дело техники.

В кабинет вошёл конвоир.

– Не получается, – неожиданно сказал Пётр Петрович.

– Что не получается? – не понял милиционер.

Конвоир сделал шаг к подследственному, но следователь остановил его.

– Обождите, сержант, не торопитесь.

– Что не получается? – снова спросил Юрий Иванович.

– У вас тут что-то с датами напутано, – Пётр Петрович показал на листок с надписью «Их разыскивает милиция!»

– Ничего тут не напутано, – возмутился следователь, – я сам подавал его в розыск.

Пётр Петрович показал пальцем на дату, которая была на листочке.

– Если тут ничего не напутано, то вы его подали в розыск после того, как обнаружили. Пожар был десятого, а вы его подаёте в розыск тринадцатого. Я видел этот пожар и дату хорошо помню.

Следователь почему-то посмотрел на конвоира.

– Так точно, десятого, – подтвердил сержант.

– Попробуйте сопоставить эти две даты и тогда мой рассказ про сон может быть не покажется вам бредом сумасшедшего.