Александр Смирнов - Свечи

– Это ваша подпись? – спросил он.

Владимир посмотрел на подпись и чуть было опять не потерял сознание.

– Выходит, что я этот протокол во сне подписал?

– Выходит, что это был не сон, – сказал Юрий Иванович.

– А что же это было?

– Я действительно вызывал вас.

– Тогда я ничего не понимаю, – затряс головой Владимир.

– Понимать мы с вами потом будем. С первым сном как будто всё в порядке, теперь расскажите мне про второй.

После того, как Владимир рассказал следователю свой второй сон, ситуация несколько изменилась: теперь следователь сидел в какой-то прострации и не мог поверить своим ушам. И, хотя Юрий Иванович ожидал услышать то, что услышал, разум отказывался понимать собеседника.

Закончив свой рассказ, Владимир выждал некоторое время и потянулся к флакончику с нашатырным спиртом, который Юрий Иванович оставил на своём столе.

– Не надо, – тихо сказал следователь, приходя в себя.

– Я чем-то напугал вас? – спросил Владимир.

– Вы здесь ни при чём.

Володя непонимающе посмотрел на Юрия Ивановича.

– Чисто логически, – начал объяснять своё поведение следователь, – я готов был услышать ваш рассказ именно таким, каким и услышал, но эмоционально я не был готов к этому.

– Не понял, – прошептал Владимир.

– То, что вы посчитали за первый сон, была действительность.

– Значит, Саня действительно был дезертиром?

– И да, и нет.

– Объясните.

– Произошел сдвиг по времени. Александр изменил время. Вы понимаете это?

– Если честно, то нет.

– В первый раз он сдвинул время, чтобы скрыть дезертирство, а второй…

– А второй? – не верил своим ушам Владимир.

– А второй раз он пришёл к нам за помощью.

– Он пришёл?

– Не он, а его друзья. Помните, что они говорили о формуле вектора телепортации?

– Помню, – прошептал Владимир.

– Был ещё и третий раз.

– Третий?

– Подружка Александра, Маша, каким-то образом связана с вашим другом. Я так полагаю, что именно она устроила всю эту историю с попыткой изнасилования, чтобы отомстить философу.

– Этого козла вообще мало убить.

– Эти эмоции – мелочи. У Александра похитили формулу. Вы представляете, что может случиться, если она попадёт в недобрые руки?

– Эту формулу Саня написал на ящике верстака в гараже, я видел её собственными глазами.

– Ты способен вспомнить её? – почему-то перешёл на «ты» следователь.

– Для этого надо быть гением, – с сожалением ответил Владимир.

– К сожалению, я ничего не понимаю в формулах, – вздохнул следователь. – Я умею только искать.

– Значит, будем искать!

– Кого? Я даже приблизительно не знаю, кого искать. Философ сам ничего не понимает, Маша вряд ли нам поможет: она действует заодно с Александром, стало быть, не могла украсть формулу. Я надеялся на твою помощь, но ты тоже ничего не помнишь.

Следователь задумался. По его выражению лица можно было понять только одно: он даже не знает с чего надо начать поиски.

– Надо определить всех, кто был заинтересован в открытии Александра.

– Я только что перечислил всех, – вздохнул Юрий Иванович.

– Я не напрасно сказал, что снов было два, – стал вслух размышлять Владимир.

Юрий Иванович с надеждой посмотрел на собеседника и от напряжения, кажется, перестал дышать.

– Когда я вышел из отделения милиции, – продолжал Владимир, – меня встретили мои институтские знакомые. Именно они убедили меня в том, чтобы я подумал, что и допрос в милиции, и наши с Саней опыты в гараже – не что иное, как сон.

– Кто?! Кто они были? – не выдержал следователь.

– Маша, Наташа и Андрей.

– Это та самая Маша, которая усадила за решётку философа?

– Да.

– Если Маша заодно с Александром, – рассуждал теперь следователь, – то у неё прямая заинтересованность в том, чтобы ты посчитал это сном.

– Дело в том, что убедить меня в том, что ничего не было, больше всего старались Наташа и Андрей.

– А вот это уже очень интересно! – Юрий Иванович с надеждой и нетерпением потёр руки.

Когда он расшифровывал последнюю осциллограмму, профессору показались интересными несколько совершенно одинаковых кривых. Он достал графики, сделанные за последние четыре дня, и занялся сравнением. Кривая, которая заинтересовала его, присутствовала на всех просмотренных лентах. Чтобы хоть как-то идентифицировать совершенно одинаковые кривые, профессор похожие части графика обозначил соответствующими буквами. Проставив буквы на всех графиках, профессор пришёл к неожиданному выводу:

– Это же формула! – воскликнул он.

– Что, что? – не поняли своего шефа врачи. – Какая формула?

Два доктора, которые находились в ординаторской, переглянулись и непонимающе посмотрели на профессора.

– Наш пациент не спит! – опять воскликнул профессор, не понятно, толи коллегам, толи сам себе. – Он покидает этот мир и работает над какой-то формулой!

Лечащий врач Александра скосил глаза на своего коллегу и незаметно от профессора покрутил указательным пальцем у веска.

– Первою букву я поменяю на «Х», а вторую на знак равенства. Коллеги, вы видите, это же действительно формула?!

Однако коллег уже не было. Они, незаметно от профессора, выскочили из ординаторской, и прямо в коридоре на подоконнике стали писать докладную записку главному врачу, в которой с полной уверенностью вынесли диагноз своему шефу.

Учёный даже не заметил исчезновения собеседников. Воспалённый мозг, совершив открытие, направил всю свою энергию для раскрытия новой загадки. Видимо, энергии понадобилось очень много. Колени учёного задрожали, и тучное тело пожилого человека повалилось на пол. Дверь ординаторской распахнулась, и трое мужчин устремились на помощь профессору. К обществу уже знакомых нам докторов присоединился главный врач, который, после прочтения пасквиля насветилунауки, хотя и решительно отверг поставленный докторами диагноз, но всё же не отказался пойти и посмотреть на профессора своими глазами.

– А вы ещё нам не верили, – говорил на ходу главному врачу доктор.

– В это трудно поверить.

– Но теперь-то вы видите, что это так?

Доктора подняли лежащее на полу тело и положили на кожаный диван. Лечащий врач хотел было ещё что-то сказать главному врачу, но тот опередил его.

– Нашатырный спирт! Быстро!

Препарат быстро справился со своей задачей. Больной медленно открыл глаза и попытался приподняться на локтях.

– Это была формула! – снова воскликнул профессор.

– Егор Степанович, – прервал учёного главный врач, – никаких формул. Отдыхать, отдыхать и ещё раз отдыхать. Так много работать нельзя. Это может плохо закончится. Вы это знаете не хуже меня.

– Легко сказать, батенька, отдыхать! А вы сами попробуйте, когда стоите на пороге открытия.