Александр Потупа - Фантакрим - XXI

- Удалось... так вот и удалось,- сказал суперсап.- Но мне еще изрядно достанется за ту сцену. В сущности, я не имел права спасать тебя, используя свое суггестивное поле. В этом смысле, Тим, я подхожу под действие закона о бесконтрольном применении суггестивных генераторов, и меня могут конфисковать у Нодье. Его тоже ждут крупные неприятности.

- Как это конфисковать? Ты же человек!

- Спасибо... Но внушение, особенно прямое действие на мозг - и вправду опаснейшее оружие. Я слышал, ты увлекаешься историей. Там ты найдешь много примеров внушения - один страшнее другого...

Тим промолчал. Ему хотелось поспорить, хотелось сказать, что тут нечто совсем иное... Но его все сильней охватывала тревога за что-то, выпавшее из этого прекрасного открытого мира, оставшееся в стенах - то ли памяти, то ли того странного дома... Лицо Ника Суздалева вдруг ярко высветилось в сознании Тима, словно надвигающийся горизонт стал зеркалом, внезапно возникшим в вязкой и темной камере.

- Назад! - закричал Тим.- Там мой отец, там остался мой отец!

"Молодчина,- подумал Лямбда.- Он довольно быстро пришел в себя".

- Не надо,- сказал он вслух,- успокойся. Я уверен, что ПСБ давно освободила твоего отца. С ним не могло случиться ничего плохого - даже мой трюк на него не подействовал, хотя он находился совсем рядом, за стенкой. Когда-нибудь он расскажет тебе, почему так вышло. Хуже другое, Тим,по-моему, нам не дадут добраться до твоего дома.

И он показал на обзорный экран. Только теперь Тим заметил, что их преследует целых три капсулы ПСБ.

- Сейчас они пойдут на захват,- сказал Лямбда.- Будем садиться.

- Лучше сразу домой! Я успокою маму - представляешь, как она переживает... И она будет рада познакомиться с тобой.

- Я как-нибудь потом загляну к тебе в гости, а теперь идем на посадку. К тебе одна просьба, Тим. Сразу же, как сумеешь, .свяжись с Жаном Нодье по индиканалу. Сообщи ему, что все в порядке. Я несколько раз пытался выйти на связь, но не смог - похоже, он отдыхает. И обязательно скажи ему, что мне жизненно важно обсудить с ним все происшедшее. Это очень важно, Тим, а мне, вероятно, не сразу предоставится такая возможность... Договорились?

Серебристо-голубая капсула рванулась к земле, а вслед за ней с небольшими интервалами пошли на посадку три машины с красными треугольниками на борту. Тим и суперсап выбрались на траву, и через пару минут их окружили возбужденные и явно довольные мирным финишем сотрудники ПСБ. Лямбда с отрешенным видом присел на небольшой валун и застыл, не реагируя на вопросы и суету.

Тима сразу же отправили домой, твердо пообещав, что отец будет ждать его именно там. Уже в воздухе Тим вспомнил о поручении, но канал Нодье не отзывался, и предчувствие близкой встречи с мамой как-то затмило тревожность этого молчания. И мамин канал помалкивал, и это тревожило Тима, но с другой стороны - оно к лучшему, думалось ему, потому что получится грандиозный сюрприз, такой, которого не имел еще никто из Ясеневых...

И еще Тим думал о том, что мир вокруг совсем не изменился - в нем стоят те же деревья, текут те же реки и то же огромное красное солнце уходит на покой... и добродушно улыбаются рядом с ним храбрые ребята из ПСБ, блестяще и без потерь завершившие поимку преступников... и где-то там, сзади, как былинный герой отдыхает на камне суперсап Лямбда, ожидая почестей и наград, которые определит ему Большой Совет...

А где-то там, далеко позади капсулы, уносящей Тима, старший по патрулю, окружившему суперсапа, немного растерянно докладывал о создавшейся ситуации по индиканалу:

- ...я ж говорю, они сами сели, Комиссар. Вот и я думаю - что-то не то... А он спокойно отдыхает на камне, вылупился на закат и не моргнет. Будто плевать ему с высокой вышки на свое положение... Он только один раз попросил разрешения выйти на связь с Нодье, но я на него прикрикнул, и все. Я решил, что он вызовет подмогу... Нет-нет, мы не говорили ему ничего оскорбительного, что вы, Комиссар! Я только раз спросил его, зачем они утянули мальчишку, но он ничего не ответил... И знаете, Комиссар, мне показалось, что я сразу же обозвал себя дураком. Вообще-то я не очень самокритичен, но тут я как-то сразу осознал, что я дурак... Что? Вы полностью согласны? Но ведь он... Понимаю... Но ведь он сжег Гера и Лао... Что? Есть заткнуться! Я уже заткнулся, Комиссар... Есть доставить его в Центр Нодье! Хорошо, будет сделано... Чтобы Нодье оказался завтра утром у вас на допросе... Ясно! Конечно, деликатно, о чем речь... Только меня не пустят к нему. Вы же знаете, Комиссар, старикашка... да-да, этот Жан Нодье с причудами, может и на допрос не явиться... Есть! Есть выполнять!

Грегори и Комиссар очень медленно шли к своей капсуле, шли нехотя, словно не спешили удалиться с этой прекрасно ухоженной лужайки вокруг дома Зэта.

- Знаешь ли,- вздохнул Комиссар,- впервые в жизни я не уверен, что мне нравится моя работа...

- Боишься, что тебе предложат арестовать Ясенева и Нодье?

- У меня рука не поднимется, но им грозят немалые неприятности.

- Я на их месте поступил бы так же,- твердо сказал Грегори.

- И я, но дело не в нас с тобой. Как частное лицо и как сотрудник ПСБ я вынужден придерживаться несколько разных точек зрения.

- Должно быть ты крепок на разрыв...

- Приходится... Каждому из нас приходится испытывать себя на разрыв многими противоречиями - разве это удивительно?

Они уже подошли к капсуле, где их ждал Ясенев, завершивший свою метаморфозу и все еще бледный.

- У Раджа берут показания,- сказал ему Комиссар,- потом он направится прямо к вам. А завтра к вечеру жду вас у себя, нам будет о чем поговорить... Стив, ты сможешь отвезти Игоря Павловича домой?

- Смогу,- сказал Грегори и, улыбнувшись, добавил.- Если тебе надоест ловить зэтов, Комиссар, приходи в наш Центр, мы будем рады...

Над озером уже взошла картинно-золотистая луна, и Анна поплотней укуталась в Игореву куртку.

"Страшно подумать,- размышляла Анна,- что у этого озера тысячу лет назад могла сидеть моя пращурка, зная, что сын ее полонен лихой вражиной, а муж поскакал ему на помощь, и, может быть, лежит он где-то на лесной дороге со стрелой в груди, а сын бредет среди пыли и гиканья в связке рабов... И такая же ночь тем же бессмысленным глазом созерцала ее и звала уйти в эти воды, стать живым камнем для нестерпимо ноющей памяти..."

Игорь Павлович и Тим, взявшись за руки, выбрались из лесу и бегом бросились к берегу. Анна обернулась. Не было сил встать, и пошевелиться тоже не было сил. Она звала их, ей казалось, оглушительно громко, но она лишь шептала их имена и мысленно неслась к ним, обгоняя свет, пытаясь обнять раньше, чем увидеть. Но это был только бунт воображения, а на самом деле она сидела не в силах оторваться от земли, а ее мужчины - ее мужчины! - мчались к ней, нелепо подпрыгивая и размахивая руками.