Евгений Прошкин - Механика вечности

— Думай, что говоришь! Как я тогда вернусь?

— Не накручивай ты себя! Идите к своему Кнуту, а я еще раз посмотрю, все равно убираться хотела.

Я снова залез под кровать, отодвинул кресло, заглянул за телевизор — машинка словно испарилась.

— Миша, это не шутки, — сказал я на улице.

— Ну не брал я, — ответил он, прижимая руки к груди.

— Пока я открывал дверь, Алена из кухни никуда не выходила?

— Только за журналом.

— Надолго?

— Туда И сразу обратно. Думаешь, Алена? Зачем ей?

— Не знаю, — вздохнул я.

— Найдется, вот увидишь.

В двух кварталах от дома Кнутовского проходило маленькое, но шумное гулянье. Перед новым одноэтажным зданием собралось человек пятьдесят. Рядом стоял грузовик с откинутыми бортами. В его кузове, как на сцене, несколько молодых ребят, задорно приплясывая и тряся патлами, наяривали на гитарах какой-то хит пятилетней давности.

Кирпичная постройка вся была обвязана разноцветными воздушными шарами — того и гляди взлетит. У входа расхаживал смуглый мексиканец в красивой замшевой курточке с индейским орнаментом.

— Лучшая еда, лучшие напитки! Всем клиентам небывалые скидки! От Москвы до самых до окраин самый щедрый — это наш хозяин!

— Похоже на театр Карабаса-Барабаса, — заметил Миша. — Ресторан, что ли, новый открылся?

— Любимое заведение Кнута. Мне не нравится, у меня от их соусов изжога. А Шурик сюда частенько наведывается. Будет наведываться, — поправился я.

— Сегодня! — продолжал зазывала. — В первый день работы! Скользящие цены! Первая рюмка за полцены, вторая за одну копейку! Не верите? Это еще не все! Третья рюмка бесплатно!

— А за четвертую доплачиваете?! — выкрикнул кто-то из толпы.

— Зайдите и посмотрите на наши рюмки, — не растерялся мексиканец. — До четвертой дело не дойдет!

— Рванем для храбрости? — предложил Миша. — Проверим, что у них за скользкие цены такие.

В ресторане было многолюдно — русский человек редко проходит мимо халявной выпивки. Столики обслуживали несколько приземистых девушек в пестрых гобеленовых накидках. С трудом найдя свободное место, мы уселись напротив двух мрачных культуристов.

— Сразу по три? — легко угадала официантка. Видимо, это был стандартный заказ.

— Вы здесь, гаврики?! — раздалось у нас за спиной. Голос показался знакомым, и мы с Мишей вздрогнули.

Сзади, улыбаясь и слегка покачиваясь, надвигался Куцапов. Мы инстинктивно пригнулись, но Коля прошел мимо и упал в кресло рядом с угрюмыми качками.

— Сестра! — возопил он, едва успев отдышаться. — Где там обещанные за копейку, бесплатные и так далее?

— Скидки действуют только один раз, а вы уже по второму кругу начинаете, — укоризненно ответила официантка.

— Вот она, великая русская смекалка, — шепнул Миша. — Ведь после бесплатной порции можно уйти, а потом снова вернуться. В Мексике до такого небось не додумаются!

— Ты че, сестренка, обозналась? Я здесь впервые. Бегом принеси мне водки!

— Мы угощаем только один раз, — настаивала та. — Вам придется заплатить.

— А твой клоун обещал задаром! — Куцапов врезал кулаком по столу, и в зале воцарилась тишина. Колей, человеком, ездившим на шикарном красном «ЗИЛе», двигало не стремление сэкономить, а пьяный кураж. И это было значительно хуже.

Сидевшие за соседними столиками, предчувствуя близящийся скандал, стали потихоньку собираться.

— Пойдем и мы от греха, — проговорил вполголоса Миша.

Опрокинув по третьей, действительно бесплатной рюмке, мы встали и направились к выходу.

— Вот они где, змееныши! — взревел Куцапов. — Кеша, угадай-ка, кто из них сделал мою тачку? Кеша что-то промычал и медленно поднялся.

— Надо было сматываться, — раздосадованно проговорил Миша.

Культурист, разминая кисти, наплывал на нас стальным равнодушным лайнером. Сбоку подгребал ухмыляющийся Куцапов. Бежать было стыдно, а главное — поздно.

Мы с Мишей посмотрели друг на друга, как это делают люди, расстающиеся навсегда.

Я схватил со стола нож и крепко сжал его в ладони.

— Да ты герой! — засмеялся Кеша. — Возьми и вилку, а то равновесие потеряешь!

— Ты на кого с пером, пингвин? — рассвирепел Куцапов.

Он распахнул пиджак, и в его руке появился пистолет. Краем глаза я увидел, как Миша пятится назад. Его не замечали. Все внимание мордоворотов, из-за проклятого ножа, было приковано ко мне.

Какая-то женщина ойкнула — робко, будто пробуя голос. После этого снова наступила тишина, но через мгновение она взорвалась визгом, летящим со всех сторон. Посетители, расталкивая друг друга, роняя приборы и поскальзываясь на ярко-красном соусе, устремились к дверям. Я пытался отыскать взглядом Мишу, но он куда-то пропал. Побежал за помощью?

Из подсобного помещения доносилась путаная скороговорка официантки — она звонила в милицию. В ресторане стоял страшный гвалт, но я почему-то расслышал каждое ее слово и с ужасом понял, что она не знает адреса.

В какой-то момент мне показалось, что я сплю. Сон, вопреки обыкновению, имел четко обозначенное начало: визит Мефодия. Под занавес неведомый режиссер выдал кульминацию: пьяный мужик угрожает мне оружием. Окажись видение хоть на грамм реальней, я бы мог испугаться, но амбал с пистолетом — это уже перебор, мы все-таки не в Чикаго. Сейчас я проснусь.

К моему носу прикоснулось что-то холодное, и я открыл глаза. Мне в лицо упирался вороненый ствол. Упирался вполне натурально, я даже уловил слабый запах, исходивший из его черной пасти.

— Завалю гниду, — тихо проронил Куцапов.

— Потом будешь извиняться, — ответил я, ничего не соображая.

Страх, забрав с собой львиную долю рассудка, остался где-то позади. Говорят, через страх можно переступить. Ложь. Это он переступает через нас — перешагивает, чтобы отойти в сторонку и обождать.

— На Петровке, — добавил я спокойно. — Ты попросишь у меня прощения.

— Колян, угомонись! — подскочил к нему Кеша. — Почудили, и хорош!

— Ты слышал? — взвился Куцапов. — Я еще перед ним буду извиняться! Да я перед мамой родной никогда…

— Пошли, пошли отсюда! — Кеша взял его за плечи и круто развернул. — Зря ты пушку засветил. Сейчас опера приедут. Или «Беркут». От них не отмажешься.

К Кеше присоединился третий товарищ. Они уводили Куцапова. Кажется, обошлось.

Страх вернулся в мое тело, и через мгновение меня затрясло. Пот, приправленный адреналином, пропитал рубашку, и я уже не понимал, от чего дрожу, — от потрясения или от холода. Потом случилось то, чего я боялся больше, чем пули: по джинсам быстро расползалось темное пятно. В ресторане не осталось ни души, и это меня обрадовало, однако до Кнута было целых два квартала. Как их пройти с мокрыми штанами?

Эту важную мысль прервал хлопок, глухой и невыразительный. Живот обожгло тысячей пчелиных укусов. Джинсы промокли до самого низа, и в ботинке противно захлюпало. Я шаркнул ногой — на полу осталась темно-красная полоса.