Евгений Прошкин - Механика вечности

— Думаю, пора, — молвил Тихон и зашагал к темному отверстию в стене. — Жди нас, не отходи, — приказал он мальчику.

В бункере было тепло и влажно, по стенам стекали крупные прозрачные капли. Из подвала доносились слабые отзвуки чьей-то речи. Толщу тяжелого воздуха пробивали только ударные гласные, поэтому далекий разговор был похож на неторопливую перекличку.

Мы на ощупь добрались до лестницы и стали спускаться, пока не оказались на площадке, освещенной двумя керосинками. Я достал нож и сунул его в правый рукав, потом подумал и перепрятал в левый — на случай, если придется с кем-то здороваться.

Внизу нас ждал незнакомый часовой с автоматом наперевес. Его лицо выражало недоумение и готовность нажать на спусковой крючок.

— Пароль, — потребовал он, заранее зная, что мы не ответим.

— Позови Петровича.

— Эй! Кто-нибудь! — крикнул часовой в глубину коридора.

— Я же сказал, Лиманского, — строго произнес Тихон.

Ближняя дверь отворилась — из-за нее послышался стук сдвигаемых стаканов. После короткой паузы гортани горячо выдохнули, и одна из них недовольно спросила:

— Какого хера?

— Тут пришли, — кротко пояснил боец.

— Чего? — Кто-то высунулся наружу и, разглядев в полумраке Тихона, всплеснул руками. — Вот так да! Живой!

Голос принадлежал Куцапову, да и фигура, в особенности голова, были его. Мужчина устремился к нам, и, как только он поравнялся с одной из висевших на стене ламп, я окончательно убедился, что это Колян.

— Где тебя носило? Мы уж обыскались! Иван Иваныч рвет и мечет!

— Дату забыл, — сказал Тихон, украдкой посмотрев на часы. — Ну, здорово!

Они обнялись, и я невольно заулыбался. Дважды убитый приветствовал неродившегося — в этом было что-то оптимистическое и вместе с тем потустороннее. Я протянул руку, но Колян лишь недоуменно покосился на Тихона.

— Ты его проверил?

— Свой человек.

Куцапов меня не помнил. Я не знал, радоваться мне или огорчаться и как вообще это объяснить. Опять новая версия? Значит, Ксения не здесь, а где-то там, в другом тридцать восьмом, в другом бункере, с другими партизанами. А граната — где она?

— Четыре минуты, — бросил Тихон.

— Ты о чем? — осведомился Куцапов. — Почему без Кришны?

— Он скоро вернется.

— У вас же синхронизатор один на двоих.

— Еще раздобыли.

— И ствол у тебя какой-то не наш. — Куцапов достал пистолет, будто сравнивая его с оружием Тихона, но убрать почему-то забыл. — Где прибарахлился?

— Фирсов у себя?

— Все там. Веселый какую-то девку привел, сейчас допрашивают.

— Зачем она вам? — спросил за меня Тихон.

— Ее у ГИП отбили. Роджер все равно увольняться хотел.

— Пойду отчитаюсь. Заодно и новенького представлю.

— Я провожу, — предложил Колян, пропуская нас вперед.

Он занял такую позицию, чтобы прострелить наши затылки быстро и не целясь — если в том возникнет необходимость. Мы прошли по залитому водой коридору, и я, забывшись, первым свернул к кабинету.

— Сюда, — указал Тихон, делая вид, что останавливает меня за локоть. — Три с половиной.

— Что ты там вякаешь? — насторожился Куцапов.

— Не твое дело.

— Здесь все — мое дело!

— Ты кто — кувалда? Так и будь ею! — вскипел Тихон. — Кто вас, дармоедов, приборами обеспечил? Если б не мой синхронизатор, ты бы сейчас на плантации горбатился, понял? Бегом к Фирсову, доложить о моем возвращении!

— Ладно, ладно, чего завелся? — Колян покраснел и отступил в сторону. — Пойду скажу.

Он заглянул в комнату, и мы, не дожидаясь приглашения, ввалились следом. Кроме Ивана Ивановича там находились Лиманский, Ксения и Левша с неизменным автоматом. Мы вновь собрались вместе, словно я и не отлучался. Левша, как всегда, сидел на высоком табурете в углу — это была самая удобная огневая точка. Я не удержался и встал рядом с Ксенией, но она с легким раздражением отстранилась.

— Пассажир? Я же тебя домой отправила!

— Вы знакомы? — удивился Фирсов. — Друзья, не многовато ли совпадений? Тихон, кого ты привел?

— Миша — отличный парень.

— Это не профессия. Что он умеет?

— Ненавидеть. — Тихон многозначительно глянул на генерала, и тот чуть заметно кивнул. — У вас вроде тоже гости? — Он вразвалку подошел к девушке и по-хозяйски приподнял ее подбородок.

Происходящее вдруг перестало мне нравиться.

— Который час?

— У нас этот вопрос не имеет смысла, — наставительно проговорил Куцапов, залечивая ущемленное «кувалдой» самолюбие.

— Минуты две, — невпопад сказал Тихон, откровенно рассматривая Ксению.

Мне хотелось надеяться, что он лишь прикидывается, поддерживает реноме шизофреника — фаната какой-то заумной книги, уравнивающего в правах взрывчатку и контрацептив.

Не знаю почему, но конечный результат меня волновал все меньше: я уже видел, что было до, я уже знал, что будет после, единственное, чем я еще дорожил, — это текущая секунда, плотная пустота под названием «сейчас», но и она стремительно обесценивалась, испарялась сквозь высверленные во времени отверстия.

Ксюша назвала меня пассажиром. Может, оно и к лучшему. Она забыла почти все, что знала, и поступила правильно. Наверно, мне стоит последовать ее примеру. Что нас связывало? Общая беда, слепая ночь в темной камере и причастность к великой тайне. Кого теперь интересуют тайны?

— Дамочка уверяет, что наше настоящее… э… как? версия? ага, только версия, и что на самом деле все обстоит не так, — сообщил Иван Иванович. — Будто в двадцать шестом году Россия является богатой и свободной страной, а вся наша история начиная с Балтийского кризиса — бред сивой кобылы. Поскольку ты вернулся ни с чем, и цветения акаций, то бишь тополей, за окном не наблюдается, — Фирсов картинно оглянулся на забитые жестью рамы, — можно сделать вывод, что она говорит не правду.

— Совершенно верно, — подтвердил Тихон. — Никаких параллельных путей не существует. В тридцать третьем все закончилось, и от этого никуда не деться. Акаций не предвидится.

— Но ты же сам!.. — воскликнул Лиманский.

— Я ошибался. Колян, браслеты у тебя с собой?

— А как же!

— Укрась ими эти тонкие ручки, — Тихон взял пулемет поудобнее и направил его на Ксению.

Мои подозрения оформились в ярость, и я потрогал нож. Вогнать его под скулу, прямо в рыжую небритость шеи, потом вырвать оружие и разослать пули во все стороны. Это надо сделать раньше, чем Левша дотянется до спускового крючка. И еще — успеть полюбоваться хлещущей из ненавистного горла кровью. Задача не для меня, не для живого человека, по крайней мере. А почему я решил, что останусь в живых после того, как разберутся с Ксенией?

— Петрович, нам понадобится Майор, — сказал Тихон. — Не в службу, а в дружбу.

— Пусть Левша сбегает.