Евгений Прошкин - Слой

— В этом я не сомневаюсь. Еды, говорю, мало.

— Больше не пойдем, — крикнул кто-то из комнаты. — Жара на улице.

— Ренат! — требовательно произнесла она.

— Не, не пойдем, — подтвердил Зайнуллин.

— Ну... Как затарились, так и пожрете, — заявила Настя, выкладывая продукты на стол. — Что-то у соседей радио не слышно.

— А мы его у них приобрели, — сказал Ренат. — Им — лишняя доза, нам — здоровый сон.

— Хоть ты сообразил. Эти идейные так бы и страдали, а потом взбесились бы и пошли глотки резать.

— Если можно договориться, надо договариваться, — важно изрек Зайнуллин. — Если нельзя, тогда уж резать...

— Подруга твоя когда вернется? — спросил Петр. — Далеко ты ее отправила?

— Это дело наше, сугубо женское, — шутливо ответила Настя, хотя было понятно, что Людмила пошла отнюдь не за прокладками.

С недавних пор у них тоже завелись какие-то дела — женские или не женские, понять было невозможно, поскольку Петра с Костей не очень-то посвящали. Ясно было лишь то, что сотня, не успев сформироваться, уже расползалась. Девять человек для одной компании оказалось слишком много. Все трещало и разваливалось. Идея мщения, поддерживавшая двух ополченцев, остальным была чужда, и они нашли себе другой смысл существования, или, вернее, способ. Способ у них был один на всех, но всех почему-то вел в разные стороны.

Не видеть этого Петр не мог физически, однако продолжал корчить из себя лидера. Константин заметил: раньше, несколько дней назад, сотник лидером прикидывался, теперь — именно корчил. Никто уже не верил в его силу, никто не вздрагивал от его окрика, Петра просто терпели, как терпят сварливую старуху. Наверно, всем так было удобней — пока.

— Если мы в ближайшее время не найдем Нуркина, то вообще неизвестно, зачем мы землю топчем, — высказался Константин.

Настя и Ренат даже не обернулись. Правильно, это их не интересовало — с самого начала. Петр взглянул на их равнодушные лица и, взяв Костю за локоть, вывел его в коридор.

— Нуркин как комар, — мрачно проговорил он. — В телевизоре, в газетах... зудит где-то возле уха, а хвать — и нету. Я на той неделе кортеж его застал — случайно, он с митинга какого-то ехал. Увязался за ним, да куда там... Отрезали. Легко и непринужденно. Прижали джипом к обочине и дальше понеслись. Охрана у него на уровне. Но самое паскудное не это. Мало того, что ему на трассе зеленую улицу открывают, менты же ему честь отдают!..

— Скоро два месяца, дорогой сотник. За такой срок...

— Легко говорить! Сидя в норе.

— Ты не прав, командир, — без обиды возразил Константин. — Я потому в норе, что почти весь список зачистил. В одиночку.

— Почти! — выразительно произнес Петр.

— Ну, извини. С Немаляевым ты встречался лично. И он еще жив. К Кокошину тоже твоего человека отправляли. Получили — вон... — Костя зло кивнул на комнату с четырьмя дебилами.

— Ты меня в чем-то подозреваешь?

— Нет, конечно. Просто мы потеряли нить, тебе не кажется? Мы стали клопами, сотник. Я — домашний, ты — вольный. А с этими друзьями-товарищами надо кончать.

— Надо, так кончай. Что ты меня подстрекаешь? Давай сам. Возьми ночью «ствол», надень глушитель, и вперед.

Константин тоскливо посмотрел ему в глаза и, ничего не сказав, вернулся на кухню. Похоже, командир уже стал одним из них. Для Петра избавиться от человека означало напичкать его свинцом. И только так.

Костя вспомнил, как сам потянулся к пистолету у коммерческой палатки. Он был тогда измотан и растерян. Плюс большая напряженка с женой. И он был так голоден... Но все же он прошел мимо, не позволил себе опуститься. Убийство ради светлой цели и простое убийство — они так далеки друг от друга... Или нет?

В прихожей щелкнул разболтанный замок, и из-за открывшейся двери потянуло сырым лестничным духом: помои, кошатина и что-то еще.

— Людмила? — окликнула Настя.

— Нет, Дед Мороз, — отозвалась та. — Ой, дорогие мои, что на улице творится!

— Что? — синхронно спросили Петр и Костя.

— Кошмар.

— Душегубка, — сказал Зайнуллин. — Градусов тридцать пять.

— Я не про градусы. В центре факельное шествие.

— В такую-то жару! — застонал Ренат.

— Протест против зомбирования. Чучело президента сжигали...

— Это что ж, мы с тобой зомби? Спорю, что среди них ни одного перекинутого, — проговорила Настя. — Ну, и что дальше?

— Как обычно. Приехали водометы, президента погасили. Потом дубинками помахали. Затащили народ в автобусы — сколько влезло, А две машины загорелись, одновременно.

— Так у них же водометы!

— Вода к тому времени кончилась. В общем, прихватило человек сто. «Скорых» понагнали — все дороги забиты, кругом аварии. Радиаторы дымятся, люди в машинах сознание теряют...

— Два автобуса сразу не загораются, — сказал Константин. — Сами не загораются, — уточнил он.

— Предупреждение для баламутов, — согласилась Людмила. — Власть показывает твердую руку. Сейчас только это и поможет. Логика сломана. Совесть?.. С совестью у нас всегда напряг. Остается страх.

— Страха и без того навалом. Толку не видно, — сказала Настя, увлекая ее в коридор. — Ренатик, смотри за макаронами.

— У вас там что, пузырь заныкан? — недовольно произнес Зайнуллин. — Мотаетесь парочками... Непорядочно это, шу-шу разводить. У меня вот от вас никаких секретов. В долю я не набиваюсь, у меня своя. А если что не так... Если я и мой отряд вам не в жилу...

Распалившись, Ренат швырнул ложку в раковину и выскочил из кухни.

— Понял, да? — проронил Константин. — Он и его отряд. Раньше эта тля знала два чувства: чувство холода и чувство голода. А теперь у него появилось еще и чувство собственного достоинства. Откуда что берется?

— А бабы твои? Лучше?

— А что бабы?..

— Уходят они, вот что! — прошипел Петр.

— Мальчики, мы вас покидаем, — словно подслушав, объявила Настя. — Макароны сами доварите или инструкцию написать?

— Никто никого не покидает, — проговорил Петр. — Все сидят на месте и ждут моих распоряжений.

— Не надо, Петя, — мягко возразила Настя. — Мы же условились. Телефончик я тебе оставлю, понадобимся — звякнешь. Я от своих обещаний не отказываюсь. И ты этого не делай.

— Что у вас случилось?

— У нас все отлично. Людмила нашла трех землячек. Естественно, мы должны быть вместе. И, естественно, не здесь, не в этой каморке. Тут и без нас Шанхай. Спим на полу, в туалет — очередь... не привыкли мы к такому.

— База...

— И база, и деньги — у них все есть. Людмила с ними встречалась.

— Катитесь... — помолчав, выдавил Петр. Настя подошла к Константину и, крепко его обняв, чмокнула в щеку.

— Спасибо за приют, за хлеб-соль. Телефон на столе. Не забывай, как-никак, супруги.

Она повернулась к Петру и, сказав что-то подобное, также поцеловала. Людмила проделала то же самое, но в обратном порядке. Прижавшись к Косте, она сунула ему в ладонь клочок бумаги, как он успел заметить — с цифрами.