Евгений Прошкин - Слой

Он посмотрел на дома, на еще целые витрины, на фонарные столбы. Еще — не занятые.

Подойдя к метро, Костя наткнулся на связанные цепью турникеты. «По техническим причинам» — разъясняла картонная табличка. Пока не работали лишь отдельные станции. Пока начальство метрополитена считало нужным перед кем-то оправдываться, но на город уже надвигалось, как тень грозовой тучи, то, что Константин помнил по Родине. Она наступала — та реальность, которую он когда-то путал с этой. Закрытое метро, черный рынок, где бриллианты меняют на хлеб, мародерство и расстрелы на месте. И кучка идеалистов, попытавшихся навести хоть какой-то порядок, и Чрезвычайное Правительство, предложившее свое видение порядка — с колоннами, марширующими прямо на Колыму.

Нет, кажется, на Родине было иначе — сначала Правительство, потом Ополчение. Или одновременно... Это случилось так быстро, что никто не успел понять, где чья сторона. Нужно было срочно делиться и выбирать. Срочно становиться чьим-то другом и чьим-то врагом...

Обойдя мраморный павильон, Костя отыскал целый телефон-автомат и вытащил из-под манжеты мятый клочок. Сотовая связь пока действовала. В его слое мобильники замолчали первыми. А может, здесь еще просто не началось. Не началось по-настоящему.

— Алло, — сказала Людмила. Константин неожиданно засомневался, правильно ли он поступает.

— Костя? — угадала она.

— У тебя что, других абонентов нет?

— Главный мой абонент — это ты. Но я сейчас не могу...

— Людмила, как быть с Немаляевым?

— Попробуй сам. Его номер есть у Петра.

— Нельзя, — отрезал Константин. — По-моему, я и так выхожу у него из доверия.

— Тогда до вечера.

— В смысле? — спросил он, но Людмила уже отключилась.

Костя провел рукой по кнопкам и медленно опустил трубку. В животе булькнуло, и он вспомнил, что макароны так и остались в кастрюле. Повертев головой, он увидел возле магазина летнее открытое кафе и по диагонали пошел через площадь.

Время было раннее, часов девять, солнце еще жарило в полную силу, но народу становилось все меньше. Редкие машины держались подальше от тротуара и неслись, не глядя на сигналы светофора.

Мимо Константина, чуть не задев его крылом, промчался черный «БМВ». Костя показал машине кулак и кое-что добавил устно — не для них, для себя. «БМВ» сбавил скорость, и из заднего окна высунулся какой-то человек. Константин бросился на землю — через мгновение над ним прошла автоматная очередь. Стреляли так же, как он ругался, — не прицельно. Чтоб отвести душу.

Когда машина уехала, он поднялся и, отряхнувшись, преодолел вторую половину пути.

Кафе — белые столы и пестрые зонтики — переживало упадок. Пластмассовые стулья, сложенные один в другой, стояли сбоку, лишь в центре, хищно наклонившись над тарелкой, сидел бомжеватого вида субъект.

— Эй! — позвал Константин.

Бомж вздрогнул и что-то быстро проглотил.

Из сумрачного помещения выплыла усталая женщина в шелковом переднике.

— У вас покушать можно?

— Конечно. Сейчас я вас посажу... Где вам удобней?

— Не беспокойтесь, я сам. — Он подошел к неровной пирамиде и, выдернув верхний стул, поставил его к ближайшему столику.

— Вы с этими, на машинах, поосторожней, — сказала официантка. — Одного так и убили. Прямо на том месте, где вас...

— А милиция?

— А что милиция? Вон они все, за углом. Что вы будете?

— Сейчас...

Константину вдруг показалось, что он не взял с собой денег. Он потрогал карманы и, обнаружив там только мелочь, встал из-за стола.

— По затылку вроде не били, а тут на тебе, — виновато произнес он.

— Это поправимо, — сказала официантка. — Если не спешите, можете сходить за угол. Там по пятьдесят рублей дают, как раз на шашлык и колу.

— А что за углом? — поинтересовался Костя.

— Представительство партии Нуркина. Запишетесь к ним — заплатят. Здесь все так делают, — добавила она, покосившись на жующего бомжа.

Константин перешагнул через низкое, опутанное искусственным плющом ограждение и направился к переулку. Откуда-то налетел пыльный ветер и, прогнав по асфальту стаю рваных газет, тут же успокоился. Площадь совсем опустела.

Офис ППП располагался рядом, в соседнем доме. Фасад здания украшали плакаты со стильными черно-белыми портретами Нуркина. На крыльце, по обе стороны от двери, как бы между прочим переминались два милиционера.

— В партию можно вступить? — бодро спросил Костя.

— Смотря в какую, — пошутил один из постовых.

Второй, помладше, бегло прощупал его бока, спину и брюки.

— Проходи, — сказал он.

Внутри было красиво и прохладно. Между двумя пальмами в глиняных кадках восседал еще один милиционер. За конторкой из ореха миловидная девушка в розовом костюме что-то отстукивала на компьютере.

— Пожалуйста, — пригласила он. — Паспорт у вас с собой?

— А без паспорта?

— Тоже можно, но надо будет проверить по базе. Вот вам бланк, вот вам ручка. Заполняйте.

Константин указал ф.и.о., дату рождения и адрес. Больше к нему вопросов не было. Девушка внесла данные и, убедившись, что все совпадает, выложила перед Костей полтинник.

— Поздравляю, вы стали членом партии Прогрессивного Порядка. Ваш персональный номер — два миллиона сто тридцать девять тысяч восемьсот тридцать семь.

— Порядковый номер, — усмехнулся Костя. — А если я преступник? Маньяк, серийный убийца? Вы меня приняли, а я, может, вас компрометировать буду...

— Преступником человека признает только суд, — резонно возразила девушка. — А нам любой член дорог. Ой... — Она прыснула и прикрыла рот ладошкой.

— Это останется между нами, — подмигнув, заверил Константин.

Подходя к кафе, он издали помахал официантке купюрой, и женщина скрылась в темном проеме. Через секунду она вынесла поднос с тарелкой и бокалом. В бокале пузырилось что-то ярко-желтое.

— Это фанта? Вы колу обещали.

— Кола закончилась. Есть мандариновый сок.

— Мне цитрусовые нежелательно.

— Тогда минералки?

— Годится.

Он подцепил вилкой сразу два куска и макнул их в кетчуп. Шашлык был хороший, но с соусом Костя не рассчитал. Язык вспыхнул бенгальским огнем и потребовал жидкости — хоть какой-нибудь.

— Даже и не знаю... — всплеснула руками официантка. — Минеральной тоже нет.

— А давай меняться, — предложил бомж. — Мне фанту можно. Мне все можно.

— Что у тебя там?

— Что-то вишневое. — Бомж торопливо отпил и поставил перед Костей полупустой стакан.

Костя поковырял в тарелке мясо — ему предстояло осилить целую порцию.

— А давай! — отчаянно сказал он.

В халупу, гордо именуемую базой, Константин вернулся к одиннадцати. Петр высунулся из-за диванной подушки и, убедившись, что это свой, снова лег.

— Так и валяешься?