Урсула Ле Гуин - Город иллюзий

— Идем, — сказала Эстрел и дернула его за руку.

Фальк очнулся от своих грез и обернулся.

У нее были на удивление сияющие глаза.

— Но нас здесь не ждали. А что может случиться с незваными… — начал было он.

— Здесь нечего бояться, — мягко сказала она. — Идем.

Он последовал за ней. На улице, которая опускалась между двумя высокими зданиями к башням, на краю обрыва, не было никого. Он обернулся назад, к воротам, но уже не смог различить открытого прохода между колоннами.

— Куда ты меня ведешь?

— Здесь есть одно место, которое я знаю.

— Что это за место?

— Просто дом, куда обычно приходят наши люди, когда бывают в этом городе.

Она опять взяла его за руку, и пока они проходили по длинной извилистой улице, она шла, опустив взор и тесно прижавшись к нему.

Теперь справа от них неясно вырисовывались высокие дома самого сердца Города, а слева было узкое ущелье без всякой стенки или парапета — головокружительный обрыв, на дне которого было абсолютно темно. Черный пробел между двумя светящимися узкими, как шесты, башнями.

— Но если нам понадобятся здесь деньги…

— О нас позаботятся.

Мимо них на слайдерах проехали ярко и причудливо одетые люди. Высоко наверху на посадочных площадках зданий с отвесными стенками мелькали геликоптеры. Высоко над ущельем ровно гудел набиравший высоту аэрокар — летательный аппарат Сингов.

— И все эти люди — Синги?

— Некоторые.

Подсознательно он держал левую руку на лазере. Эстрел, даже не взглянув на него, произнесла с усмешкой в голосе:

— Не вздумай воспользоваться здесь своим оружием, Фальк. Ты пришел сюда, чтобы получить назад свою память, а не для того, чтобы еще раз потерять ее!

— Куда ты меня ведешь, Эстрел?

— Сюда.

— Сюда? В этот дворец?

Светящаяся зеленоватая стена без окон бесформенно вздымалась вверх, загораживая своей мощью небо. Перед ними возникла открытая многоугольная дверь.

— Здесь меня знают, — сказала Эстрел. Она крепче сжала руку Фалька. — Не бойся. Идем.

Он заколебался. Оглянувшись, увидел на улице несколько человек. Это были первые люди, которые шли пешком, первые люди из всех, которых он здесь видел.

Они праздно шагали по улице, с любопытством поглядывая на Фалька и его подругу.

Это его испугало, и он позволил Эстрел затащить себя внутрь башни. Он прошел через одну дверь, другую, створки которых автоматически раздвигались при их приближении. Уже внутри, обуреваемый чувством того, что совершил непоправимую ошибку, Фальк остановился.

— Эстрел, что это за место?

Они были в высоком зале, наполненном сочным зеленоватым светом, напоминавшим подводную пещеру. В него открывалось много дверей и коридоров, из которых показались спешащие им навстречу люди.

Эстрел отпрянула от него в сторону. В панике он бросился к дверям, через которые они вошли в зал, но они уже не открывались, и дверных ручек у них не было.

Неясные фигуры людей наполнили зал, что-то крича и приближаясь к нему. Он прислонился спиной к зеленым дверям и потянулся к лазеру, но тот куда-то исчез.

Фальк, озираясь, начал высматривать Эстрел и внезапно обнаружил ее. Она стояла с его оружием в руках позади окружавших его людей и смотрела ему прямо в глаза.

Он бросился вперед с целью отобрать пистолет, но тут же был схвачен. Он вырвался, но почувствовал удар и услышал на миг звук, которого никогда не слышал прежде, — звук ее смеха.

В ушах Фалька звенело, рот наполнял неприятный металлический привкус.

В голове все плыло, он не мог сфокусировать глаза, и, казалось, был лишен возможности двигаться. Вскоре он понял, что пришел в сознание, и подумал, что не может двигаться из-за того, что избит и одурманен. Затем он разобрался в том, что кисти его рук скованы кандалами, такие же кандалы были и на ногах.

Когда он наклонял голову вниз, чтобы яснее рассмотреть их, головокружение усиливалось. В ушах возник громовой голос, непрерывно повторяя одно и тоже:

— Ромаррен-ромаррен-ромаррен…

Он напряг силы и закричал, пытаясь освободиться от этого громового голоса, который наполнял его ужасом. В глазах у него вспыхнули искры, и сквозь звук, ревевший у него в голове, он услышал, как кто-то кричит его собственным голосом:

— Я не…

Когда он снова пришел в себя, вокруг царила абсолютная тишина. Голова его болела, и он все еще не мог отчетливо видеть, но на руках и ногах кандалов уже не было, как будто их не было никогда, и он уже знал, что его защитят, присмотрят за ним и дадут приют.

Они знали, кто он, и радушно встретили его. За ним пришли свои для него люди, и теперь он был в безопасности. О нем нежно заботились, его любили, и единственное, в чем он теперь нуждался, это сон и отдых. Однако мягкий, глубокий голос продолжал шептать у него в голове:

— Маррен-маррен-маррен…

Он окончательно проснулся, и ему удалось сесть. Он вынужден был уткнуться головой в колени, потому что она сильно болела, и чтобы преодолеть головокружение, вызванное движением.

Сперва он осознал только то, что сидит на полу какой-то комнаты, пол которой оказался на удивление теплым и податливым, почти мягким, как бок какого-то огромного животного. Затем он поднял голову, сфокусировал зрение и осмотрелся вокруг.

Он находился посреди комнаты, столь жуткой, что у него снова зашумело в голове. Мебели здесь не было. Стены, пол и потолок были из одного и того же прозрачного материала, который на глаз казался мягким и волнистым, как толстая бледно-зеленая вуаль, но на ощупь был жестким и гладким. Странная резьба, завитки и рубцы образовывали сплошной узор по всему полу, но рука, прикасавшаяся к полу, не могла обнаружить их существования. Либо это был обман зрения, либо все это скрывалось под гладкой поверхностью прозрачного пола. Углы, где встречались стены, были искажены оптическим путем, создававшим впечатление перекрестной стыковки. Для того, чтобы представить себе, что стены образуют прямой угол, требовалось усилие воли, хотя возможно, это было все тем же самообманом, поскольку эти углы на самом деле могли быть и не прямыми.

Но ничто из этого назойливого украшательства не могло так дезориентировать Фалька, как сам факт того, что вся комната была полупрозрачной.

Смутно, как будто ему приходилось глядеть вглубь зеленых вод пруда, он видел за ее стенами еще одну комнату. Сверху виднелось пятно света, которое, возможно, было луною, затуманенной одним или несколькими промежуточными потолками.

Сквозь одну из стен комнаты были отчетливо видны полосы и пятна яркого света, и он мог различить перемещение огней геликоптеров и аэрокаров. Через остальные три стены эти наружные огни казались гораздо менее яркими, поскольку были ослаблены другими стенами, коридорами и комнатами. В других комнатах двигались какие-то тени. Он мог видеть их, но не мог разобрать. Черты лиц, одежда, размеры и цвет — все было, как в тумане.