Урсула Ле Гуин - Город иллюзий

Фальк стоял молча и смотрел на нее.

Она и этот высокий тоже стояли молча, не двигаясь, как будто ждали от него какого-то сигнала для продолжения их беседы.

Он не чувствовал к ней злобы. Он уже к ней ничего не ощущал. Она стала воздухом, пятном, мерцанием света. Все чувства его теперь были обращены вовнутрь в себя. Он чувствовал телесную усталость от унижения.

«Иди один!» — сказал Владыка Канзаса.

«Иди один!» — говорил Хиардан-Пчеловод.

«Иди один!» — говорил старый Слухач в лесу.

«Иди один, сын мой!» — говорил Зоув.

Как многие другие могли бы направить его, помочь ему в его поисках, вооружить знанием, если бы только он пошел через прерии в одиночку? Сколь многому он мог бы научиться, если бы не доверился душой и телом этой низкой женщине?

Теперь же он ничего не знает, кроме того, что он неизмеримо глуп и что она все время лгала ему. Она лгала ему с самого начала — непрерывно. Она лгала с того самого момента, когда сказала, что она Странница, нет — еще раньше. С того момента, когда впервые увидела его и притворилась, что не знает, кем и чем он является. Она уже давно знала о нем и была послана для того, чтобы противостоять влиянию тех, кто ненавидит Сингов — виновников того, что было сделано с его мозгом, и для того, чтобы помочь ему обязательно добраться до Эс Тоха. «Но тогда почему же, — подумал он мучительно, стоя в этой комнате и глядя на нее, стоящую в другой комнате, — почему же теперь она перестала лгать?»

— То, что я теперь говорю тебе, не имеет никакого значения, — сказала она, как бы прочтя его мысли.

Возможно, так оно и было. Раньше они никогда не пользовались мысленной речью, но если бы она была из Сингов и имела бы умственные способности Сингов, мера которых среди людей была только предметом слухов и догадок, она, возможно, могла подслушивать его мысли в течение всего их путешествия. Как он мог судить об этом? Спрашивать же у нее об этом почему-то не хотелось.

И все же… Фальк решительно отбросил все сомнении и двинулся в соседнюю комнату к Эстрел. Но попасть к ней он так и не смог. В тот момент, когда он потирал ушибленный лоб, — стена была хоть и мягкой, но удар все же получился довольно ощутимый — позади него послышался какой-то звук. Он обернулся и увидел двоих людей, стоящих в другом конце комнаты возле зеркала. На них были длинные черные одеяния с белыми капюшонами, и они были вдвое выше обычного человеческого роста.

— Тебя так легко провести, — сказал один гигант.

— Ты должен понять, что тебя одурачили.

Другой усмехнулся.

— Ты ведь всего получеловек!

— И как получеловек ты не можешь знать всей правды.

— Ты, который ненавидит, одурачен и высмеян.

— Ты, который убивает, который подвергнут выскабливанию и превращен в орудие.

— Откуда ты явился, Фальк?

— Кто ты, Фальк?

— Куда ты идешь, Фальк?

— Что ты из себя представляешь, Фальк?

Оба гиганта подняли свои капюшоны, показывая, что под ними ничего нет, кроме тени, и отошли к стене. Затем они прошли сквозь нее и исчезли.

Неизвестно откуда в его объятиях оказалась Эстрел. Вцепившись в него руками, она тесно прижалась к нему всем телом и стала жадно и отчаянно целовать.

— Я люблю тебя, Фальк. Я полюбила тебя с того самого момента, как только впервые увидела. Доверяй мне, Фальк, верь мне, дорогой!

Затем она, плачущая и все время кричашая: «Верь мне!» — была оторвана от него и уведена прочь, как будто ее тащила какая-то могущественная, невидимая сила, как будто ее унес свирепый порыв ветра через дверную щелку, которая бесшумно исчезла за ней, как дверна мышеловки.

— Ты понимаешь, — сказал высокий мужской голос, — что находишься под воздействием галлюциногена?

Он внезапно оказался в комнате рядом с Фальком.

Его шепчущий, выветренный голос содержал нотку сарказма и внутренней опустошенности.

— Доверяй себе меньше всего.

Мужчина рассмеялся и, подняв свою мантию, обильно помочился. После этого он ушел, на прощание обернувшись и помахав Фальку рукой.

Фальк стоял и смотрел, как зеленоватый пол комнаты постепенно поглощал мочу.

Внезапно он заметил, что напротив него в стене образовалась щель, которая, постепенно расширяясь, образовала проход.

Похоже, что это был единственный выход из комнаты, если опять не галлюцинация. Он сбросил с себя сонливость и бросился вон из западни. Ему повезло, и он оказался еще в одной комнате, такой же, как и та, из которой он только что выбежал, может быть только чуть поменьше и потусклее. В дальнем конце ее находилась такая же узкая дверная щель, но она уже медленно закрывалась. Он поспешил к ней через всю комнату и очутился в третьей комнате, которая была точно такой же, как и первые две, только еще меньше и хуже освещенной. Щелка в ее дальнем конце тоже очень медленно смыкалась, и он бегом помчался в следующую комнату, еще меньше и тусклее освещенную, откуда он протиснулся в еще одну маленькую, совсем темную комнатку и в ней вполз в небольшое, тусклое зеркало и стал падать вверх, крича от леденящего душу ужаса. Он падал в направлении белой рубчатой луны, глядевшей на него.

Проснулся он, чувствуя себя отдохнувшим, набравшимся сил, но в состоянии крайнего смятения. Он лежал в удобной кровати в ярко освещенной комнате без единого окна. Он приподнялся и сел на кровати. И тут словно по сигналу из-за перегородки к нему поспешили двое мужчин с немигающими, бычьими взглядами.

— Приветствуем тебя, лорд Агад! — проговорили они один за другим. — Идем с нами, пожалуйста!

Фальк встал, совершенно обнаженный, готовый постоять за себя — единственным четким представлением в его мозгу была борьба и поражение там, во дворце, но Синги почему-то не прибегли тогда к насилию.

— Идем с нами, пожалуйста, — беспрестанно повторял мужчина.

Ему это надоело, и он кивнул головой. Тут же его вывели все еще голого из комнаты, провели по плавно изгибающемуся пустому коридору через зал, стены которого были заставлены зеркалами, вверх по лестнице, которая на самом деле оказалась гладким подъемом, на полу которого были нарисованы ступеньки, и наконец ввели в просторную, обставленную мебелью комнату с зеленовато-голубыми стенами, одна из которых сияла солнечным светом. Один из мужчин остался снаружи, второй вошел внутрь вместе с Фальком.

— Вот — одежда, вот — пиша, вот — вода. Теперь вы должны поесть. Хорошо?

Человек смотрел на Фалька, не отводя глаз, но без особого интереса.

На столе стоял кувшин с водой, и первое, что сделал Фальк, это до отвала напился, поскольку его мучила страшная жажда. Он осмотрел эту странную, но довольно приятную комнату с мебелью из прочного, чистого, как стекло, пластика с полупрозрачными стенами без окон. Затем он стал с любопытством изучать своего то ли стража, то ли слугу. Большой мужчина с тупым невыразительным лицом, с пистолетом, пристегнутым к поясу.