Владимир Дэс - Из рая в рай (сборник)

Так вот, лег Коля Сушенцов на диван и накрылся черным кожаным пальто, которое до этого носил один его знакомый негр.

Накрылся он пальто и уснул.

И стал ему сниться сон, что он в будущем.

И почему-то он не мужчина, а женщина.

Красивая такая блондинка лет тридцати. Кожа белая, волосы белые, белье белое, даже помада на губах и та белая.

А вот кровать и постель – черные. И комната как-то странно по дизайну сконструирована: верхняя половина стен и потолок черные, а ниже все белое, даже ковер на белом полу.

Когда лежишь на спине, то вся комната видится черной.

А если лежишь на животе, то вся комната видится белой.

И не успел Коля-женщина как следует освоиться в своем новом качестве, как открылась черно-белая дверь и вошел негр. Нет, совершенно не похожий на его университетского друга.

Негр по-деловому быстро разделся, и не успел Коля опомниться, как гость уже лежал на нем и быстро его…

В общем, негр, сделав свое дело, также по-деловому быстро оделся и довольный вышел.

Коля опешил.

Женщина отдыхала.

И не успел Коля осмыслить новую ситуацию, как черно-белая дверь снова открылась, и вновь вошел негр. Он быстро разделся, залез на Колю-женщину и стал опять быстро…

Негр, как и первый раз, сделал свое дело, оделся и довольный вышел.

Коля, уже наученный предшествующим опытом, что все здесь делается быстро, поддернул белый пеньюар и резво подскочил к окну.

Из окна, которое, находилось очень высоко, взору открылась огромная площадь. И на ней несколько десятков тысяч негров. На первый взгляд могло показаться, что они стояли хаотично. Но через некоторое время становилось ясно, что это – огромная, гигантская очередь, извивающаяся по площади, как змея. Конец ее терялся где-то в переулках, а начиналась она у того самого здания, где находилось окно, из которого смотрел Коля-женщина, а значит, и где находилась та самая странно раскрашенная комната.

Огромный рекламный щит сверкал слева от площади. На нем в похотливой позе была та самая женщина, которой был теперь Коля, и по кругу рекламный призыв со странным текстом: «Сенсация тридцать пятого века. Спешите. Последняя белая женщина на Земле. Всего за миллион долларов. Испытайте радость первобытного секса!»

Звучала громкая музыка, и в перерывах между фугами опять звучала реклама сверкающего рекламного щита.

И не успел Коля опять осмыслить, что все это значит, как черно-белая дверь снова открылась, и вошел очередной черный любитель первобытного секса.

«Нет, – подумал Коля, – с меня хватит». И, забравшись на подоконник, он выпрыгнул из окна.

Больно ударившись головой о мостовую, Коля проснулся.

Он лежал уже на полу в своей мастерской, накрытый черным кожаным пальто.

Брезгливо скинув с себя пальто, Коля сел, потрогал себя между ног – мужик. Значит приснилось.

И он опять накрыл себя черным хромовым пальто и вновь уснул прямо на полу, поленившись забраться на диван.

В эту ночь ему больше ничего не снилось.

Утром он совсем забыл о своем сне. Похмелился и, выбрав пару картин о подворотнях своего любимого города, поплелся на «пятачок» продавать эти шедевры.

На картины смотрели. Вздыхали. Но не покупали. Грязных, запомоенных дворов в жизни горожан и так хватало и никто не хотел покупать нарисованные помойки. Покупали в основном «рощи» и «рассветы».

Коля уже дважды снижал цену. И вот, когда он собрался уходить, к его картинам подошла очень красивая блондинка с сигаретой и маленькой собачкой на локте.

– Хау мач? – спросила она по-английски.

Коля назвал цену.

Она опустила собачку на тротуар, достала из висевшей на плече сумочки деньги. Отсчитала. Отдала. Сунула под мышку картины, под локоть – собачку и ушла.

Коля пересчитал деньги и пошел поесть.

Но что-то не елось и даже не пилось.

Эта резвая покупательница пробудила в нем какие-то смутные воспоминания. Будто он – это она. Ощущение это было настолько реальным, что он невольно потрогал себя за грудь.

Затем ковырнул вилкой остывшую котлету, глотнул кислого пива и вдруг резко встал и бегом помчался к себе в мастерскую.

Там, сбросив на диван свое черное кожаное пальто, он дрожащими руками закрепил на подрамник первый попавшийся под руки холст, надавил красок и стал творить.

А творил он что-то очень странное, непонятное даже для себя.

Руки его мелко подрагивали. Он спешил. Торопился. Хотя краски ложились ровно и легко, он как бы боялся опоздать. А к чему опоздать о никак не мог себе объяснить.

Его привычка смотреть во время работы подолгу в окно сменилась частыми взглядами на пальто, вызывающе черневшее на диване.

К утру картина была закончена.

Последний мазок, и кисть выпала из рук.

Коля пинком зашвырнул ее в угол. Вытер руки и пошел в туалет. Потом попил воды. Надел пальто и, не закрыв мастерскую, вышел на улицу. В голове было пусто. На душе легко. Он бродил поутру без мыслей и желаний. Когда появились спешащие люди, он вернулся в мастерскую. Развернул картину к дивану. Лег и стал смотреть на то, что нарисовал.

Картина была резко разделена на две части по горизонтали. Верхняя часть – черная, нижняя – белая. По горизонтальной линии расположились две фигуры – черный мужчина и белая женщина. Мужчина сверху на женщине в любовном экстазе. Женщина в устало-безрадостной позе, с опущенными ногами, повисшими руками и опрокинутой головой.

И что самое главное, если долго смотреть на картину, то черная часть картины как бы начинала придавливать белую половину. И казалось, что белая половина сужается и сужается, и сама белая женщина темнела и темнела. И вся картина со временем становилась черной.

Но стоило тряхнуть головой, эта иллюзия исчезала.

Но стоило опять начинать внимательно вглядываться в картину, как все повторялось. «Что-то я странное изобразил», – подумал Коля, но к полотну подошел и подписал: «Н. Сушенцов «Белое под черным» 2001 год».

Со временем снял с подрамника картину и воткнул его в большой ряд своих шедевров, стоящих на грубо сколоченной полке.

Прошло еще несколько голодных лет.

Сушенцов больше ничего такого странного не рисовал. Он рисовал дворы, котов, помойки. Продавал понемногу. Пил понемногу.

Но как-то вдруг утром в понедельник пришло отрезвление. «Что это я? Вроде художник со стажем и даже ни разу не выставлялся».

Подал заявку на выставку.

Ответственные лица пришли в мастерскую, посмотрели картины. И ушли.

Выставка не состоялась.

Правда потом кто-то из комиссии вспомнил почему-то про него, и его фамилию включили в одну сборную юбилейную выставку. Но только с одной картиной.