Виталий Забирко - Мародер

– Чем обязан? – холодно спросил я.

Воронцов смахнул ухмылку с лица. Не такой реакции он ожидал.

– Я предрекал, что вы станете богатым… – исподволь начал он.

– Вы намекаете на пятьдесят тысяч моего долга?

– Не то чтобы намекаю… Но долг платежом красен.

Воронцов навязчиво демонстрировал свою жадность. Чересчур навязчиво, чтобы я в нее поверил. Была, ох была более веская причина, которую он неумело вуалировал. К сожалению, я о ней ничего не знал и лишь догадывался о ее существовании.

Я положил на колени кейс, открыл, достал пять пачек стодолларовых банкнот и передал таймстеблю. Воронцов взял деньги, неловко повертел в руках, будто не зная, что с ними делать, и рассовал по карманам.

«А вдруг он их ест? – неожиданно подумал я. – Что если для постантов доллары – особый деликатес, превосходящий по своим вкусовым качествам газеты, отпечатанные на свинцовых матрицах?»

– Что-то еще? – спросил я.

– Да… Так, мелочь. – Воронцов усмехнулся. – Никак не могу понять, каким образом вы убили Рудакова? Вы что, обладаете психокинетическими способностями?

Я внимательно посмотрел на таймстебля, пытаясь в который раз определить, темнит он или на самом деле не знает о существовании тени.

– Я и тебя так могу, – мрачно заверил я. – Хочешь умереть?

Лицо Воронцова вытянулось – он понял, что я не шучу.

– Вы бы оставили фамильярный тон, – натянуто сказал он, на всякий случай отодвигаясь. – Я к вам уважительно, на «вы», а вы…

В его голосе проскользнули просительные нотки, и я наконец понял, что о моей тени он не догадывается. Может, вообще понятия не имеет, что это такое. Вот сэр Джефри – тот определенно знает. Знает и очень боится. Быть может, и я боялся бы, если бы знал.

Я посмотрел на Воронцова и ощутил брезгливость. Нет, не к его внешности, хотя она того заслуживала, а к его сущности.

– Ладно уж, – махнул я рукой, – живите…

Он встал со скамейки.

– До скорого! – высокомерно попрощался и засеменил прочь из сквера.

Я ничего не ответил.

Спал я как убитый. Не в смысле «без задних ног», а просто ничего не снилось, зато постоянно присутствовало чувство невосполнимой потери. Будто не я убил человека, а меня убили, и тоска по покинувшей тело жизни тяжелым гнетом давила на сердце. Если бы был верующим, то определенно решил, что так себя должна ощущать душа, в результате насильственной смерти попавшая в чистилище.

Проснувшись, я долго лежал в постели, уставившись в потолок. Ни думать о чем-то, ни делать что-либо желания не было. Пролежал так с полчаса, затем через силу встал и поплелся в ванную комнату. Ощущение смерти – это все-таки только ощущение, и я пока жив.

Тени нигде не было, но искать ее я не собирался. Найдется, никуда не денется. А пропадет без следа – жалеть не буду.

Когда я включил душ, тень тоже не появилась. Ну и черт с ней. То ли понимала мое состояние и не хотела попадаться на глаза, то ли ей разонравилось купаться, хотя в последнее не верилось.

Контрастный душ немного взбодрил, я побрился, но когда решил почистить зубы, то увидел, что зубная паста полностью выдавлена из тюбика, причем столь тщательно, что ни следа в тюбике не осталось; Странно, в общем-то недавно покупал… Или ею в мое отсутствие воспользовался Воронцов? Знаю, что постанты обожают картон, газеты, пластиковые стаканчики, но вот о зубной пасте до этого времени сведений не имел. Интересно, как санитарно-гигиеническое средство совмещается в желудках постантов с ржавой плесенью? Не конфликтует? А хорошо бы…

Надев халат, я вышел в гостиную и увидел на столе сиротливо стоящий стакан с водкой. Обломки джампа со стола исчезли – Воронцов позаботился, уничтожая улики несанкционированного содействия пиллинджеру. Я взял стакан, понюхал, но пить не стал. За сутки водка выдохлась и практически не пахла. Честно говоря, пить не хотелось. И есть не хотелось, хотя со вчерашнего дня во рту росинки не было. Там , бывало, по трое суток не ел, но здесь с какой стати голодать?

На кухне я заглянул в холодильник, равнодушным взглядом прошелся по полкам с пакетами деликатесов. В общем-то ради этого изобилия я и находился здесь , но сегодня меня ничто не радовало. Не только пищей насущной жив человек… И все же из психологического ступора нужно выходить.

«Пока не выпью, кусок в горло не полезет», – понял я. Водки по-прежнему категорически не хотелось, а пива в доме не было. Тогда я захлопнул холодильник и позвонил в «Стол заказов».

– Пиво есть? – не поздоровавшись, спросил я.

– Восемьдесят шесть сортов, – с готовностью ответил приятный женский голос, – Вам какое?

Ни тени неудовольствия, что я не поздоровался, в голосе оператора не было.

– «Баварское», фирмы «Сармат».

– Минутку, проверю наличие… – попросила оператор. – Есть. Вам сколько?

– Ящик. А вобла есть?

Оператор замялась.

– К сожалению…

– Вот так всегда, – пробурчал я, – все только иностранное, а отечественного днем с огнем не сыщешь.

– Почему, – корректно не согласилась оператор, – пиво отечественное, только название немецкое.

– Тоже мне, новость сообщили… – буркнул я. – Потому и заказываю… Что тогда можете предложить к пиву? Раки есть?

В этот раз оператор ушла от прямого отрицательного ответа.

– Есть креветки, омары, лангусты, – сообщила она. – Широкий выбор копченой рыбы, сухарики, орешки, чипсы…

– А раки? – с нажимом повторил я.

– Понимаете…

– Понимаю! – раздраженно оборвал я. – Лангусты мороженые?

– Шейки лангустов в готовом виде, – поправила оператор. – Можно разогреть, но гурманы предпочитают употреблять охлажденными.

Я фыркнул. Что-то не слышал, чтобы пиво причислялик гурманским напиткам.

– Давайте десяток.

– Хорошо. Что-то еще?

Хотел брякнуть: «Ползучую ржавую плесень», но вовремя спохватился. Оператор не поймет шутки и может бросить трубку. А мне уже захотелось есть. И пива тоже захотелось.

– Все.

Оператор сообщила сумму, я согласился и продиктовал адрес.

– Через двадцать минут будет доставлено, – пообещала она и отключилась.

Звонок в дверь прозвучал через пять минут, и я, порадовавшись оперативности службы доставки, поспешил в прихожую.

На лестничной площадке стоял невзрачный пожилой постант и конфузливо флюоресцировал флуктуационным следом.

– Добрый день, Егор Николаевич, – расплылся он в заискивающей улыбке.

– Аристарх Мефодиевич… – растерялся я. – Здравствуйте…

Фининспектор всегда приходил через день после моего возвращения из акций, но из-за вчерашней передряги я о визите забыл.

– Никак не ждали-с? – удивился он. – Я завсегда строго по графику. Вы же меня знаете…