Александр Голиков - О братьях «не наших и не меньших»

— Короче, Склифосовский! — угрюмо и без сожаления перебил я его. Ведь просил же без философии, а он уже и Ньютона запряг! — Короче! Завязывай ты со своей философией, Андреич, и ответь конкретно — это кто и откуда?

Я, в отсутствие остальных братьев «не наших и не меньших», указал на Джулию, которая продолжала смотреть в ту сторону, куда унесли её яйца. Профиль являл умопомрачительное зрелище — хобот, рог и полукружье громадного уха. Да плюс бархатистая нежная розовая шёрстка. Словом, живая мягкая игрушка! Только вот изготовленная не у нас на Земле.

— Короче? Гм, боюсь, короче не получится, друг Евгений. Надо сперва разобраться в первопричинах, а потом уж в следствиях… Тут, знаешь ли, имеем мы крохотную часть от небывалых щедрот эволюции, — он помолчал и задумчиво продолжил, понизив голос: — Конечно, это плод моих размышлений, во многом дилетантских, но в целом, думаю, я всё же рассуждаю верно. Вот послушай! — он оживился. — Не может того быть, чтобы во Вселенной, таком громадном и во многом непостижимом образовании, не возникли бы очаги жизни, способные достигнуть сопоставимого с нами уровня. Но означает ли это, что невозможна принципиально иная организация живой материи, без единой основы и единого генетического кода? Раньше я считал, что да, невозможна, земная природа выработала свой ресурс и предложить ей более нечего. Но теперь!.. Тузька доказала, что возможна, что природа может допустить абсолютный произвол в создании новой жизни, новых видов и эволюции в целом. Даже не произвол, а полный беспредел! — он указал на Джулию. Я тоже посмотрел. М-да уж, точно, природа тут постаралась, возможно, даже перестаралась.

— Ты знаешь, что такое паспермия? — неожиданно спросил Андреич. Словечко что-то такое навевало, но настолько отдалённое и расплывчатое, что пришлось пожать плечами.

— Темнота… Так вот, паспермия — это, буквально, перенос жизни. Она подразумевает, что жизнь могла быть привнесена на Землю, да и не только сюда, не в виде спор и бактерий, а ещё и в форме «биологических» энергоинформационных полей, под воздействием которых и образуются макромолекулы и состоящие из них живые системы. Понял? Живые Системы, да плюс с симбиозом всевозможных форм. Больше скажу, тут наверняка не обошлось и без синергетики, это когда несколько составляющих взаимодействуют во всех возможных сочетаниях. По-моему, похоже. Да, Тузька?

И ласково посмотрел на неё.

А у меня окончательно всё перемешалось в голове. Живые системы, биологические макромолекулы, симбиоз форм, синергетика — я потерял нить его рассуждений. И откуда только он всего этого набрался? Мужик он был умный, ничего не скажешь, но не до такой же степени!

— Как же её занесло в твой огород, солнечным ветром, что ли?

— Ты только не смейся над стариком, история их появления тоже необычна. Для меня до сих пор всё как в тумане, толком в себя не приду… Три дня назад это случилось.

Он нахмурился, припоминая детали.

— Уж вечер был на дворе, я в беседке, присел немного отдохнуть. А запахи из сада!.. Это нечто, так душу и бередят. Кругом тихо, постепенно смеркается, благодать, да и только. Ничего удивительного, что прикорнул чуток, но так, пару раз носом клюнул и всё. И вдруг сердце тревожно сжалось, и я сразу очнулся, не понимая, где я и что со мной. Пойду восвояси, думаю, хватит на сегодня, замаялся что-то, и вдруг вижу — прямо с неба это валится… Ты только не смейся, то ж не мои придумки… Короче, гляжу, мать моя, раскудрить её через коленку! С неба опускается какая-то штуковина, схожая со стратостатом, ну натуральная гигантская сарделька. И не успел глазом моргнуть, а он уже тут, возле беседки лежит, а бока так ходуном и ходят, будто у лошади загнанной. Представляешь моё состояние? Я кое-как на полусогнутых, из беседки наружу — и что вижу? Глаза у этой сардельки вижу, и каждый размером с колесо от «жигуля» да с ресницами в полметра. Помнишь мультик «Паровозик из Ромашкино»? Так там локомотив такой же глазастый был, один в один. Ну, я и обалдел с открытым ртом…

Я невольно улыбнулся, представив сардельку размером с паровоз, моргающую глазами-колёсами. Но Андреич расценил мою улыбку как насмешку над его рассказом и неверие в его правдивость.

— Ну я же просил не смеяться! — почти обиделся старый.

— Да я по другому поводу, не обращай внимания, — мне стало неловко. Воображение меня никогда не подводило, но в данном случае оно как раз и подвело — слишком уж образно всё Андреич обрисовывал. В голове так и мелькали картинки на заданную тему.

— Ладно уж… Это сейчас веселья прибавилось, а тогда мне вовсе не до смеха было. Я за войну стратостатов насмотрелся, а тут, представь, с глазищами, да ещё сопит, моргает и, но это уж я потом разглядел, когда его Тузька в беседку загоняла, с маленькими такими ножками, как у гусеницы. Но сначала из него выдавилась, другого слова и не подберу, Тузька со своим эскортом. Ну, с теми, что сейчас на улице прохлаждаются… Тут уж я совсем поплыл. Представляешь моё состояние? Эта сарделька, да к тому же живая, да с такенными глазищами. И эта Тузька, которая на ногах еле держится. Видел бы ты её живот! По земле волочился, эти её под руки поддерживают и ко мне. Помоги, вопят! Что делать? Ну, я и вперёд. Тузьке помочь…

— Кстати, а как ты узнал, что её зовут именно Тузька, а не скажем, э-э, Джулия? — не удержался я от давно мучавшего меня вопроса.

— Ох, Жека, через пару минут я о них много чего знал. Только не спрашивай, как да почему, знал — и всё! Может, посредством телепатии, может, ещё как, не силён я в этих материях… А почему Тузька? На самом деле она Туссия, это уж потом я её так по-русски окрестил, для удобства. Она у них там что-то вроде королевы, а те два архаровца при ней типа сопровождения, охраны, короче, «силовая структура». А «стратостат» на самом деле космический перевозчик с неограниченными возможностями. Знаешь, у меня в мозгу возник просто цельный блок информации со всеми необходимыми данными, хоть стой, хоть падай. Картинки, как в кино, и всё чётко, образно и ёмко. Когда пришло время сеять (а по-русски — рожать), она образами передала, что на их пути случайно оказалась Земля и деваться им было просто некуда. Вот и вынырнули возле Петровки, и меня случайно вычислили (в чём лично сомневаюсь), потому что как раз и искали того, кто смог бы помочь королеве, потому что Тузька совсем ослабела и была на пределе, а всё из-за того, что она чуть ли не последняя осталась из Сеятелей, но зато самая репродуктивная, можно сказать, живой инкубатор, одно слово — Королева!

Я не дышал, внимая каждому слову.

— Странно как-то себя чувствуешь, Женя, — поделился Андреич, всё смотря на Тузьку и продолжая её поглаживать кончиками пальцев (та, по-моему, начинала потихоньку дремать). Я же, удивившись самому себе, ревниво следил за его движениями. — Рядом такое, дыхание и музыка иных сфер, зов далёких пространств, глубина и непостижимость сопредельного мира, ты уже опустошён и выжат до последней, казалось, капли, а всё продолжаешь удивляться, восторгаться и поражаться — как такое может быть, как такое вообще возможно?! А всё потому, что случай уникальный, та самая паспермия в чистейшем виде, наглядный пример неисчерпаемых возможностей природы. Так благословите же её, господа!..