Антон Первушин - Дорога к Марсу

Пока Жобан занимался этим, три человека облачились в скафандры – Пичеррили, Булл и Карташов.

Первым через шлюз прошел Булл, его главной задачей была переориентация сопел охладителя. Его работу координировал Гивенс. Никаких проблем не возникло. Через десять минут все сопла были повернуты в нужное положение.

– Монтаж окончен, включайте систему, – доложил Булл. И добавил: – Сейчас пойдет косой дождь.

– Ты набрался романтики от русских, – усмехнулся Гивенс.

– Это от выпитой с ними водки. – Булл был в прекрасном расположении духа.

– Разговорчики! – беззлобно остановил их Аникеев. – Джон, пожалуйста, переместись к шлюзу, включаю охлаждение.

Капельная струя вылетала из сопел в сторону, но громада корабля догоняла струю, не давая той уйти в пространство. Через несколько секунд первые капли попали на уловитель. Система охлаждения ожила.

– Все отлично, ребята. Приступайте к монтажу паруса. – Аникеев следил за работой монтажников при помощи нескольких камер внешнего обзора.

Оставляя за собой легкие конусы газа из маневровых сопел скафандров, люди, прикрепив к карабинам по брассу, легко разлетелись к своим точкам на силовой ферме. Там нужно было закрепить дистанционно управляемые лебедки, чтобы парус, после того как его расправит вытяжная система, встал так, как надо. Хотя космонавтов от солнечной вспышки прикрывал щит реактора, тревожное чувство не покидало их.

– Как там наше светило, беснуется? – нарочито беспечно спросил Карташов.

– Нормально. Поток протонов пока не достиг максимума, но магнитное поле уже впечатляет. Так что вы, ребята, пока в безопасности. Пика активности ждем через десять минут. Как раз успеете парус распустить под шквал.

– Нормальные яхтсмены в шквал паруса убирают, а мы… – буркнул Бруно, прилаживая свое крепление к мачте. Его точка находилась ближе всего к рабочему отсеку.

– Ну, Бруно, нормальные яхтсмены остались за много миллионов километров от нас…

– Разумно, – ответил тот. В его микрофон ворвалось тарахтение гайковерта. Он свою работу окончил.

Вторым закрепил парус Булл – его точка крепления была недалеко от уловителя системы охлаждения. Дольше всех провозился Карташов: основное время ушло на то, чтобы добраться почти до самого реактора.

Андрей лихо тормознул и, в два приема приладив лебедку к штанге, взял в руки безынерционный гайковерт. Инструмент лег на болт и вместо того, чтобы затянуть крепеж, противно взвизгнул. Карташов сделал то, что на его месте сделал бы любой русский человек. Постучал ладонью по корпусу гайковерта, потряс его, насколько позволял скафандр, и попробовал включить вхолостую. На этот раз инструмент отозвался нормально.

– Что там у тебя? – спросил командир.

– Ерунда… уже все в порядке.

На этот раз гайковерт выполнил свою задачу. Но Карташов не мог видеть, что происходило внутри инструмента. Маленький винтик, халтурно закрученный на Земле, выпал между шестернями редуктора и заклинил их. Именно поэтому гайковерт в первый раз не сработал. После тряски поврежденная винтом шестерня соскочила со своего места, изменив передаточное число инструмента. И хотя болт, крепящий лебедку паруса, был закручен, никто и подумать не мог, что его ось треснула.

– Готово, – доложил Карташов.

– Приготовиться к развертыванию паруса, – последовала команда Аникеева.

– Готово, – ответил Карташов.

– Есть, – ответил Булл.

– Все прекрасно, – сказал Бруно.

Реактивные заряды вытяжной системы потащили из упаковки золотой купол. Все смотрели на него, как завороженные. Блестящей пеленой на полнеба разворачивался звездный парус, увлекая за собой крепящие концы. Как только купол выглянул из тени реакторного щита, он засверкал в лучах беспокойного Солнца, словно вспыхнул. Все дальше и дальше уходил парус, все больше разворачивались брассы. И тут произошло то, чего никто не ждал. Лебедка, та самая, которую крепил Карташов, сорвалась со своего места и вместе с брассом устремилась за парусом.

Андрей Карташов не медлил ни секунды. Струи из всех четырех двигательных сопел скафандра увлекли его вслед за улетающей лебедкой.

– Андрей, назад! – закричал Аникеев. – Ты вылетишь за защитную тень! Вернись, что-то придумаем.

– Слава, ты же знаешь, что не придумаем. Ничего, пронесет, – отозвался Карташов. – Удача за нас. Мы будем первые!

Казалось, вот-вот – и он догонит проклятую лебедку, но тут натянулся страховочный тросик, и Андрей остановился, словно ударился о невидимую стену.

– Вашу мать! – разнеслось по эфиру.

Карташов принял решение. Карабин страховки повис в пустом пространстве.

Космонавт вылетел из-под защиты реакторного щита. Его скафандр засверкал сильнее всех звезд. Андрей схватил злополучную лебедку и развернулся к кораблю. Навстречу, наплевав на опасность, ринулся Булл. Он подхватил Карташова на самой границе безопасной зоны, только слегка блеснув в лучах Солнца рукой.

– Джон, в шлюз, быстро! Я закреплю лебедку! – Бруно уже летел вдоль силовой штанги к товарищам.

Пичеррили подхватил лебедку с разматывающимся брассом из рук Карташова. Андрей был без сознания, но продолжал сжимать ее в руках. Булл, уже чувствуя жжение в руке, поспешил к шлюзу. Бруно долетел до места крепления лебедки и завершил работу.

– Медблок в полную готовность! – Булл еще не прошел шлюз, а командир уже прекрасно понимал, что последствия этого выхода в космос могут быть катастрофическими. – ЦУП, немедленно медэкспертов на связь, готовьтесь к приему телеметрии.

Не дожидаясь ответа от дежурного по ЦУПу, Аникеев переключился на внутреннюю связь.

– Жобан, помогите Гивенсу извлечь Карташова из скафандра. Все данные о его состоянии передавайте мне немедленно.

– Да, конечно. – Француз говорил непривычно отрывисто.

– Переносим в медблок, – через несколько секунд сообщил Жобан. – Выглядит плохо. Словно паук его укусил.

– Что?! – Аникеев не ждал никаких шуток в такой момент.

– Извини, командир, я в трудных ситуациях иногда говорю глупости. Эдвард, готовь вентиляцию легких. Так, вот это сюда… Нет, выше… Ты уколы делал когда-нибудь? Ну да, тогда адреналин… Следи за дыханием! Господи, дай я!

Аникеев слушал разговоры из медблока и представлял, как сейчас над Карташовым колдуют два человека. Потом заставил себя вернуться к парусу. К этому времени он уже полностью развернулся, и началась выборка брассов лебедками. Золотой купол наполнялся потоками солнечного ветра… скорее, даже не ветра, а урагана.

– Бруно, чего тебе? – Аникеев услышал, как в медблок вошел итальянец.

– Могу помочь.

– Тогда иди к Буллу, посмотри его руку. Возьми аптечку.

– Командир, ты слышишь меня? – Голос Жобана был совсем тусклым.