Мила Светлова - Лаборатория

Я ушла с головой в ледяную и неприятно пахнущую воду, а вынырнув поняла, первое — до дна я ногами не достаю, а это значит, что придется плыть и надолго меня не хватит, второе — вокруг темно, хоть глаза выколи, а это значит, что мне придется все делать вслепую. Миленькая перспектива, нечего сказать. Я сняла с себя обувь и спортивный костюм и поплыла, пока не наткнулась на склизкую стену, а потом двигалась вдоль стены, стараясь нащупать любую неровность на ее поверхности. Терпение и труд — все перетрут, а доказательством этому служило круглое отверстие в стене, которое я таки отыскала, скрупулезно проверяя каждый сантиметр. Приложив немало усилий и изрядно поранив руки, я забралась в трубу и поползла на четвереньках подальше от колодца. Не знаю сколько часов я провела в трубе, ведь, как известно чувство времени в закрытом и неосвещенном пространстве обманчиво, но когда я выбралась из нее, у меня ломило спину и шею от непривычной позы, руки тряслись от напряжения, а зубы отбивали чечетку от холода. Я вывалилась из трубы на что-то качающееся и пружинящее, что было весьма кстати, учитывая настоятельную потребность разогнуть спину и дать отдых натруженному телу. Я с наслаждением приняла горизонтальное положение, закрыла глаза, и тут до меня дошел весь абсурд совершенных мной действий. Похоже остатки разума, если таковой вообще когда-то имелся, оставили свою хозяйку навсегда. Я сигаю в нору, которая вот-вот должна закрыться, болтаюсь в воде, в поисках неизвестно чего, лезу в шахту в стене и попадаю неизвестно куда, и все это без единой задней мысли о целесообразности такого поведения. Шансы на то, что из ловушки, куда я угодила добровольно, есть выход, и я этот выход найду были минимальны, а шансы утонуть в вонючей луже, в которой меня никто и никогда не будет искать — весьма велики. Куда девалось строгое и осторожное второе я, которое не давало и шагу ступить, не взвесив все за и против? Впрочем, ответ я знала: полугодовой эксперимент в виртуальной реальности лишил меня этого природного защитного механизма, и я, подчиняясь не логике, а интуиции, выбираюсь из колодца живой и относительно невредимой. Так стоит ли жалеть о переменах, произошедших со мной? Наверное, нет. Недаром любимыми героями всех времен и народов были удачливые рыцари без страха и упрека, которые шли напролом, не особенно задумываясь о последствиях. Действуй, не раздумывая — вот ключ к победе в играх и в жизни, тем более что в моем случае одно от другого уже не отличить.

Приободрившись таким образом, я решила разузнать, куда завела меня интуиция, которой я только что пела дифирамбы, к тому же, чтобы окончательно не околеть от холода, необходимо было двигаться. Отсутствие источников света вынудило меня воспользоваться уже проверенным способом отыскать что-либо в темноте, а именно ощупывать все, что попадется под руку. С трудом сохраняя равновесие на раскачивающейся платформе, я обследовала стену сквозь которую я проползла, и обнаружила металлическую лестницу, ведущую наверх. Где-то на тридцатой ступеньке пространство вокруг меня залилось ярким, слепящим светом, и я, крепко зажмурив глаза, заползла на широкую, шершавую, а главное, устойчивую поверхность. Когда глаза адаптировались к свету, я увидела что, нахожусь на своего рода смотровой площадке, с которой открывался вид на… бесконечное множество вертикальных труб соединенных друг с другом горизонтальными трубами или узкими подвесными мостами. На один из таких мостиков я упала, когда закончился мой изнурительный марш-бросок на карачках. Некоторые трубы были прозрачными, и я заметила, что раз в несколько секунд по брюху такой трубы на приличной скорости скользит серебряная капсула. Подвесные мостики делили трубное пространство на ярусы, сотни ярусов, точнее определить глубину пропасти, над которой я стояла, было невозможно. С трудом оторвав взгляд от столь необычного зрелища, я заприметила четыре закрытых двери, ведущие на платформу, где я находилась. Одна из них, которую я попыталась открыть, неожиданно раздраженно отозвалась:

— Пароль!

— Какой пароль? — испугано спросила я, подпрыгнув от неожиданности.

— замогильным голосом продекламировала дверь в ответ.

— О, Боже! — простонала я, — опять эти дурацкие стишки! Ненавижу японцев и греков!

Дверь не нашла нужным отвечать, а я задумалась. Одной загадки-хокку недостаточно, чтобы ее решить. Нужна дополнительная информация, какая-нибудь завуалированная подсказка, тонкий намек, дающий правильное направление. Я беспомощно огляделась. Вокруг одни лишь трубы, сотни ярусов под землей.

«Три монстра занимают собой сотню этажей»

«Я жил на верхнем ярусе»

«Замок открывался, если я правильно решал задачу»

«Занятно, но последняя задача была связана с Минотавром»

— Не может быть, — прошептала я, — этого просто не может быть.

Я постучала в дверь дрожащей, непослушной рукой.

— Пароль! — приказала дверь.

— Нить Ариадны, — пробормотала я.

Дверь бесшумно открылась, и я оказалась посреди… оргии. Огромная трехмерная картина изображала идеального телосложения мужчин и женщин, совокупляющихся друг с другом. Когда до меня дошло, кого именно имел ввиду Сол, рисуя развратных красавцев и красавиц, я не смогла сдержать смех: бедному Хирону явно не повезло с учеником, который умел остроумно-оскорбительным способом отстаивать свою точку зрения.

— Хотелось бы посмотреть на другие шедевры Нортона, — громко пожелала я самой себе, и как по заказу, непристойная сцена сменилась изображением шестиглавого чудовища, выглядывающего из пещеры в гладкой скале, атакуемой беснующимися волнами. Я снова расхохоталась, заметив, что головы, посаженные на длинные и тонкие шеи, были человеческими и легко узнаваемыми. Два прижатых друг к другу лица бородачей с суровыми взглядами и кокетливо повязанными красными ленточками на змеиных шеях — основоположники коммунизма. Усики щеточкой, косая челка, прямой пробор и красная повязка с черной свастикой — это автор бестселлера «Моя борьба». Благообразное лицо, большие грустные глаза и колючий венок — отец, сын и святой дух одновременно. Густая борода, темные, скрывающие глаза, очки, и черная чалма — Спаситель, перевезший на необитаемые острова лучших представителей человечества. И, наконец, шестая голова, которая отличалась от пятой только тем, что в зубах у нее был зажат человек, очень похожий на самого Нортона — Хирон и его непочтительный ученик.

Воистину, фантазия Сола достойна восхищения.

— Следующая картина, — громко приказала я неизвестно кому. И в этот раз неизвестно кто меня послушался, и перед моим взором предстала маленькая девочка, увлеченно читающая книгу в переплете. Мой бедный организм, казалось, должен был уже привыкнуть к потрясениям, обрушивающимся на меня уж слишком часто в последнее время, но почему-то перед глазами все поплыло, а ногам вдруг стало тяжело поддерживать тело. Девочка, читающая печатную книгу, мой Бог, это же я! По словам Сола, он жил здесь до того, как пришел в школу, до того как мы в первый раз встретились. Тогда каким образом, ни разу не видев меня, он смог меня нарисовать? Черты лица, любимая поза во время чтения книг, как он смог все это узнать?! Выходит, все, что он мне рассказывал в пещере минотавра — ложь? Но зачем? Опять игра хитроумного кукловода, ловко водящего за нос глупых и напуганных марионеток?!