Мила Светлова - Лаборатория

— Невиновных людей не бывает, — подчеркивая каждое слово, произнес Ангел — Профессор саботировал работу сети, взломал, пользуясь служебным положением, несколько правительственных баз данных, посеял смуту среди населения, утверждая, что отыскал страшную тайну. У нас предусмотрена высшая мера наказания и за меньшие прегрешения. Его казнь — поучительна для других и сильное средство давления на его дочь. Потому что Мэй Линд представляла для нас интерес, а свихнувшийся от горя Истон Линд — нет. Теперь, проанализируем твою новую историю. На Демократическом острове есть только 2 ви-зала: один — в школе, где ты блистала в ви-играх, второй — на верхнем ярусе, над заводами, рядом с голографическим залом. Во втором ви-зале тренируются Черные Ангелы. И хотя наш ви-зал гораздо лучше оснащен, чем школьный, но и он не способен на столь реальное воспроизведение действительности, как ты описываешь. Я уже не говорю о чудесном выздоровлении за 5 минут человека с пробитым легким или проломленным черепом. Впрочем, в той куче вранья, которую ты нагородила, есть крупицы правды. Нортон действительно жил на верхнем ярусе и воспитывался Черными Ангелами. И ты смогла открыть голографический зал — ещё одно доказательство твоего тесного общения с Солом. Настоятельно советую прекратить вести себя как шизофреничка со стажем и прямо отвечать на вопросы. Итак, где прячется Сол Нортон, он же Лиэй, он же Прометей?

— Я не знаю! Я говорю правду! Пойдите в квартиру мистера Смита! Вы найдете там второй дневник!

— Мы пойдем туда обязательно. Может удастся отыскать там ниточку, ведущую к Нортону. Что касается второго дневника, то он такой же нонсенс, как и первый!

— Может все это устроили исламисты? Может их технологии более продвинутые? — в отчаянии предположила я.

— Исламисты? — давясь смехом, переспросил следователь. — Отличнейшая шутка, мои коллеги ее оценят. Нет, дорогая, это не исламисты. Не могу отказать себе в удовольствии открыть тебе маленький секрет. Ты все равно не выйдешь отсюда живой, поэтому все останется между нами. А может, ты сама догадаешься, ведь ты совсем недавно похвалялась своей невероятной интуицией? Ну, давай, напряги мозги, порадуй дядю.

— Не представляю, о чем вы…

— О заводах, которые чудесным образом оказались на острове Надежды, а не на острове Веры или об исламистах, которых никто никогда не видел.

— Изволите шутить? — пробормотала я, когда до меня дошел смысл сказанного. Мне стало по-настоящему страшно.

— Я не шучу.

— Остров Веры не существует?.

— Он существует, но он необитаем, — с притворным сожалением сообщил Ангел.

Боже, помоги мне!

— А исламисты и Эр-Рияд… — с трудом выговорила я после продолжительной паузы.

— Их тоже нет, — радостно кивнул мучитель в Черном. — Мы одни одинешеньки на всем белом свете.

— Это все ложь!

— Это — правда, которая ставит все на свои места.

— Этого не может быть! Этого просто не может быть! Вы лжете! Зачем вы мне лжете?! Чего вы хотите от меня?! Свести с ума? Убить, так же как вы убили моего отца? Вам нельзя верить, потому что вы все лживые ублюдки. Вы, Сол, Хирон, Элиот, все на свете…

Мир вокруг меня рушился, сотрясаясь в конвульсиях, а я стояла в эпицентре безумия, хватаясь за спасительную соломинку ненависти. Я не заметила, как Ангел вышел. Он вернулся, когда приступ истерии прошел, и на меня снизошла благословенная отстраненность.

— Зачем понадобился весь этот обман? — глухо спросила я.

— Ты быстро сдалась, — заметил Ангел. — Обычно люди цепляются за безопасное привычное до последнего.

— Потому что, как вы сами сказали, многое встало на свои места. Зачем весь этот обман?

— Попробуй сама ответить, — предложил следователь.

— Я не знаю зачем вам понадобилось сажать под арест десяток поколений и миллионы людей. Я знаю только то, что вы сделали нас ущербными, уродами, впитавшими с молоком матери, что надо бояться всего, что находится за защитной стеной. Защитная стена не только вокруг нас, она у нас здесь, в голове. Вы сделали нас интеллектуальными импотентами, вы обрекли человечество на вымирание.

Я сама удивилась спокойствию, с которым произнесла эти слова.

— Эй-эй, полегче, — ледяным тоном остановил меня Ангел. — Я бы на твоем месте хорошенько подумал, прежде чем бросаться такими громкими обвинениями. Никогда еще человечество не знало такого научного прорыва, как за последние 200 лет.

— В военных технологиях…

— Правильно. Одна светлая голова однажды заявила, что война — это великое дело для государства, это почва жизни и смерти, это путь существования и гибели и что это нужно понять. Война сплачивает и нагоняет страх, требуя от людей выкладываться по максимуму в борьбе за жизнь и свободу свою и детей. Развитие военных технологий и военной промышленности сказывается положительно и на мирном аспекте нашего существования, так что никто не остался в накладе. А теперь представь себя на месте Спасителя…

— Причем здесь Спаситель? Война началась после его смерти.

— Театральный спектакль под названием «Война» начался после его смерти. А срежиссировал его сам Спаситель. Так вот, представь себя на месте Спасителя, которому надо приводить в чувство деморализованную Катастрофой толпу людей, способных лишь причитать и жалеть самих себя. С потерей Земли, люди потеряли цель, ради которой стоило жить, и Спаситель решил им эту цель дать, придумав для них врага, с которым надо бороться. Таким образом он убивал двух зайцев: люди забыли о Катастрофе перед лицом новой опасности. Они перестали деградировать, они взяли себя в руки и стали строить новое, здоровое общество. И второе — научно-технический прогресс. Исторически доказано, что война дает толчок науке и культуре. Так было после всех мировых войн, включая холодную войну между Востоком и Западом. Все просто, все гениально.

— Но как он смог задурить головы миллиону человек?

— Легче легкого, — хохотнул мой бойкий собеседник. — Во‑первых, выбор причины конфликта. Ты, насколько мне помнится, хорошо знаешь историю, поэтому скажи, что повлекло за собой Катастрофу, погубившую Землю.

— Противостояние между свободным миром и авторитарными режимами.

— Не то!

— Фундаментализм против модернизма.

— Глубже!

— Религиозная нетерпимость плюс идея мирового господства.

— Иными словами, религиозный фанатизм. Выжившие в Катастрофе, то есть жители конца 20‑го — начала 21‑го столетия не понаслышке знали, что это зло, с которым необходимо бороться но, которое, увы, неискоренимо. Многие соратники Спасителя, вошедшие чуть позже в отряд Черных Ангелов, были, как и сам Спаситель, выходцами из мусульманских стран, поэтому создать впечатление зарождающегося исламского движения было не так уж сложно. Второй, и самый важный момент, это ненавязчиво дать понять, что остров Любви заселен мусульманами, что заводы на острове Веры одинаково обслуживают население двух других островов, что инфраструктура на этих двух островах идентичная, и что острова Любви и Надежды могут существовать, как два независимых государства.