Дмитрий Громов - Сборник Один плюс один

— В такую жару? — несколько удивился Фухе.

— Именно в такую жару легче всего простудиться, — уверил комиссара Рахатлукум. — Если не верите — я могу показать вам медицинский справочник.

— Да что вы, я вам и так верю! — замахал руками комиссар. — С чего бы вам врать?! («С чего бы этому жирному брехуну говорить правду?» — подумал он при этом.)

— Кстати, вчера вы обещали показать мне ваш дворец, — вспомнил вдруг Фухе. — Сейчас я как раз не отказался бы воспользоваться вашим любезным предложением.

— О, разумеется, господин комиссар! — магараджа облегченно вздохнул. — Я сам покажу вам все наиболее интересное. Идемте.

И они отправились осматривать дворец.

Проходя мимо двери одной из комнат на втором этаже, Фухе неожиданно поскользнулся на гладком мраморном полу и со всего размаху впечатался плечом в закрытую дверь. Дверь затрещала, но не открылась, зато из комнаты раздался испуганный женский визг.

— Кто это там? — невинно поинтересовался Фухе нарочито громко.

— Моя дочь Рабиндрагурия, — с перепугу сказал правду Рахатлукум.

— А зачем же вы заперли больную? — еще громче спросил комиссар.

— Ее нельзя беспокоить, у моей девочки постельный режим… залепетал магараджа.

Тут в дверь изнутри забарабанили кулаками.

— Выпустите меня! — услышал Фухе крик Рбиндрагурии.

— Вы слышите? — заметил комиссар. — Ваша дочь хочет, чтобы ее выпустили. Думаю, стоит выполнить ее просьбу — тем более, что она уже все равно встала с постели.

— Не лезь не в свое дело, фараон! — зашипел Рахатлукум Кагор.

— Давно бы так, старый козел! — обрадовался Фухе. — Тут у тебя, кстати, еще и гашиш на полу рассыпан — так что теперь не отвертишься! — и комиссар шаркнул ногой по полу, подняв облачко коричневой пыли с характерным запахом.

— Мумак, Саид, Махмуд, Рамакришна, на помощь! — заорал магараджа, поняв, что его разоблачили, но в следующую секунду прямо в его открытый рот ткнулся ствол «Магнума», а над головой зависло зловещее пресс–папье.

— Давай, кричи громче, дворцовая крыса, — посоветовал комиссар. — Ты как предпочитаешь — чтобы мозги вылетели у тебя из затылка — или вообще разлетелись во все стороны? Выбирай. А то я сделаю и то и другое сразу.

— Ой, блин, только не это! — не на шутку испугался магараджа.

— Тогда для начала открой эту дверь и выпусти свою дочь. А потом ты отведешь меня к тому телефону, который работает, и я вызову вашу полицию, ИНТЕРПОЛ и похоронную команду.

— А зачем — похоронную команду? — Рахатлукум явно что–то заподозрил.

— Ну надо же будет кому–то трупы убрать, — пояснил Фухе. — А вот будет ли среди этих трупов твой — зависит только от тебя самого. Понял?

— Понял, — хмуро кивнул магараджа.

— Тогда для начала выпусти дочь.

Фухе вынул ствол «Магнума» изо рта Рахатлукума и приставил его к затылку магараджи.

— Не волнуйся, теперь твои мозги, в случае чего, вылетят через рот, успокоил Рахатлукума комиссар.

Магараджа тут же успокоился и достал ключ.

— Извините, комиссар, у вас закурить не найдется? — послышался сзади чей–то голос.

— Найдется, — ответил Фухе и машинально полез в карман за сигаретами.

В следующую секунду на голову Фухе обрушился страшный удар, и свет в глазах комиссара померк.

— …И до часу ночи чтобы этот легавый стал жмуриком, — это были первые слова, которые Фухе услышал, очнувшись.

— А что делать с вашей дочерью? — поинтересовался другой голос, который, как понял комиссар, принадлежал Мумак Сингху.

«Замумачу!» — со злостью подумал Фухе, ощупывая большую шишку на затылке.

— Облом, в натуре, но прийдется и ее тоже кончить, — узнал комиссар голос магараджи. — Слишком много знает.

— Я понял, господин.

— И хорошо, что усек. В час клиенты приваливают. Все должно быть чики–чики.

— Яволь! — ответил Мумак Сингх почему–то по–немецки.

По коридору затопали удаляющиеся шаги, и все смолкло.

Фухе с трудом сел и огляделся по сторонам. Он находился в крохотной сырой камере без окон; под потолком горела в полнакала засиженная мухами лампочка без абажура. Дверь была окована толстыми листами железа и, как тут же убедился комиссар, заперта.

«Ну почему они никогда не забывают запереть дверь?» — с тоской подумал Фухе. Он исследовал содержимое своих карманов и убедился, что и пресс–папье, и «Магнум» бесследно исчезли. На сигареты и спички бандиты, правда, не позарились, и Фухе тут же закурил. Тут комиссар догадался посмотреть на уцелевшие часы. Было около половины одиннадцатого вечера. Времени оставалось совсем мало.

Не успел Фухе докурить сигарету, как в коридоре снова послышались шаги, и в двери открылось маленькое зарешетченное окошечко.

— Ну что, господин комиссар, очнулись? — в окошке появилось расплывшееся в довольной ухмылке лицо Мумак Сингха.

— Это ты меня треснул? — поинтересовался в ответ Фухе.

— Разумеется! — еще больше расплылся в улыбке Мумак Сингх.

— Неплохо, — оценил комиссар. — Но слабовато. После моих ударов обычно не выживают. И ты не выживешь.

Мумак Сингх весь затрясся от смеха, но тут же взвыл, схватившись за левый глаз, в который угодил метко пущенный комиссаром окурок «Синей птицы».

— Первый раз сижу в вашей тюрьме, — сообщил Фухе. — Но должен заметить, что окошки в дверях у вас хреновые: решетка слишком крупная. Ты сам только что убедился.

— Спасибо, что подсказали, — ехидно ответил Мумак Сингх, обнаруживший, что глаз его, как ни странно, цел. — Только вам это уже без разницы. Сегодня у Кали будет в два раза больше пищи, чем обычно.

Фухе невольно вздрогнул, но постарался не показать, насколько его заинтересовали слова Мумака.

— Ага, дрожишь! — по–своему истолковал тюремщик движение комиссара. Ты будешь дрожать еще не так, когда тебя введут в зал Посвященных. Магараджа, этот жалкий торговец наркотиками, приказал просто убить тебя и его дочь — но мы поступим лучше. Сегодня — ночь Кали. Скоро, скоро наша богиня вновь вкусит жертвенной крови — и благодать снизойдет на верных сыновей и дочерей Кали!

Но сначала ты у меня съешь этот «бычок».

Мумак Сингх подобрал с пола угодивший ему в глаз окурок и начал звенеть ключами в поисках нужного. Но тут, видимо, какая–то мысль пришла в голову тюремщику, и он на мгновение застыл.