Альфред Бестер - Тигр. Тигр!

Сидра направилась на цыпочках вперед, но вскоре остановилась. Ардис предостерегающе приложил палец к губам, с кошачьей бесшумностью подбежал к холодному камину, взял тяжелую медную кочергу и протянул Сидре. Ее рука поднялась, словно сама собой, и сжала холодную металлическую ручку.

«Так естественно, — подумалось Сидре, — словно я всю жизнь занимаюсь убийствами».

Но против всего, что толкало шагнуть вперед и занести кочергу над головою Роберта, в тайных глубинах Сидры плакало и стонало нечто слабое, охваченное отвращением: плакало, и стонало, и хныкало, как трясущийся в лихорадке ребенок. Последние капли ее самообладания дрожали и исчезали, словно вода, разлитая по песку.

А затем Ардис ее коснулся. Его палец нажал чуть повыше основания позвоночника и словно послал вверх, в голову, заряд дикого, прямо-таки зверского бешенства. Подхваченная накатившей волной ярости, ненависти и желания отомстить, Сидра вскинула кочергу и с размаху опустила ее на голову все так же неподвижного мужа. И тут последовало что-то похожее на бесшумный взрыв. Засверкали огни, закружились тени. Сидра била и била по обмякшему телу, которое вскоре соскользнуло на пол. Сидра била безжалостно, истерически, пока не превратила его голову в кровавую бесформенную массу, и лишь тогда она выронила кочергу и отступила на шаг.

Ардис встал около тела на колени и перевернул его лицом вверх.

— Мертвый, мертвей не бывает. Это и есть тот момент, о котором ты, Сидра, взывала. Ты свободна!

Сидра в ужасе смотрела на труп. И труп, распростертый на темно-красном ковре, тоже смотрел на нее. У трупа было худощавое нервное лицо с угольно-черными глазами и черными волосами, заходившими на лоб острым треугольником. Невероятное понимание заставило ее громко застонать.

— Да, это Сидра Пил. В этом человеке, которого ты убила, ты убила саму себя. Убила единственную свою часть, которую стоило сохранить.

— Ай! — по-детски закричала Сидра, обхватила себя руками и стала раскачиваться от отчаяния и полной безнадежности.

— Вглядись в меня получше, — сказало лицо. — Моей смертью ты разбила оковы — единственно, чтобы обрести другие.

Она уже это понимала, понимала без всяких сомнений. Ибо все еще стеная и раскачиваясь от муки, конца которой никогда не предвиделось, она увидела, как Ардис встал и пошел к ней с распростертыми объятиями. Его глаза сверкали, словно кошмарные омуты, а распростертые руки были щупальцами собственной неугасающей страсти Сидры, жаждавшими обвить ее. И теперь уже некуда было бежать, и не будет исхода у этого тошнотворного брака с ее собственными похотями. Вот таким пребудет присно и во веки веков прекрасный новый мир Сидры Пил.

Все остальные уже прошли сквозь завесу, а Христиан Бро все еще медлил и медлил. Изображая полную невозмутимость, он закурил очередную сигарету, задул и выкинул спичку и только потом окликнул:

— Э-э… Мистер Некто?

— Да, мистер Бро?

Звук голоса, прозвучавший ниоткуда, заставил Бро поневоле вздрогнуть.

— Вообще-то я… правду говоря, я остался, чтобы немного с вами побеседовать.

— Этого я, собственно, и ждал.

— Да? И почему вы этого ждали?

— Ваша неутомимая жажда нового материала отнюдь не является для меня тайной.

— О? — Бро нервно огляделся по сторонам, — Понятно.

— Но это не должно вызывать у вас ни малейшей тревоги. Никто нас тут не подслушает. Ваше притворство так и останется никем не обнаруженным.

— Притворство!

— Ведь вы же, мистер Бро, совсем не плохой человек. В этой саттоновской компании вы с самого начала были чем-то чужеродным.

Вместо ответа Бро сардонически рассмеялся.

— А уж передо мной вам и тем более не нужно ничего разыгрывать, — дружелюбно продолжил голос. — Я ведь знаю, что вся эта история ваших бесчисленных плагиатов есть всего лишь одно из творений плодовитой фантазии Христиана Бро.

— Вы это знаете?

— Конечно знаю. Вы сочинили эту легенду с единственной целью попасть сюда, в это убежище. Год за годом вы разыгрывали роль лживого негодяя, даже несмотря на то, что иногда это было очень для вас болезненно.

— А знаете ли вы, зачем я это делал?

— Естественно, знаю. Правду говоря, мистер Бро, я знаю о вас практически все, хотя и должен признаться, что есть в вас некая вещь, приводящая меня в замешательство.

— И что же это за вещь?

— Ну почему вы, спрашивается, так рветесь получить все новый и новый материал, хотя могли бы по примеру большинства писателей работать с тем, что вам прекрасно известно? Откуда это необузданное стремление найти уникальный материал, пройти никем еще не хожеными тропами? Почему вы с охотою платите столь горькую, непомерную цену за какие-то жалкие крохи новизны?

— Почему? — Бро глубоко затянулся и выпустил дым сквозь сжатые зубы, — Такого вопроса попросту не возникло бы, будь вы, как я, человеком. Ведь я не ошибаюсь, считая, что вы не?..

— Тут я должен обойтись без комментариев.

— Тогда я скажу вам почему. Я терзаюсь этим всю свою жизнь. Каждый человек от рождения наделен силой воображения.

— A-а, воображение.

— Когда воображение слабосильно, мир является для такого человека неисчерпаемым источником чудес и восторгов. Но для того, кто обладает воображением живым, беспокойным, этот мир представляется местом унылым и жалким, ни в коей мере не сравнимым с чудесами его собственного воображения!

— Есть чудеса, вообразить которые попросту невозможно.

— Кому — невозможно? Только не мне, мой невидимый друг, и не прочим аналогичным существам, насильно привязанным к земле и скованным плотью. Человек воистину достоин сожаления. Родиться с воображением богов и быть навечно приклеенным к жалкому глиняному шарику! Мне подарено уникальное Это, плодороднейшая почва для творений вечного духа, и все это богатство заключено в мешок из паршивенькой, быстро гниющей кожи.

— Это… — задумался голос. — Это нечто такое, чего никто из нас, увы, не может понять. Из всего известного космоса его нет нигде, кроме вашей, мистер Бро, планеты. Это довольно устрашающе и приводит меня временами к мысли, что ваше племя когда-нибудь…

Голос резко оборвал фразу.

— Что — когда-нибудь наше племя?.. — повторил Бро.

— Если разобраться, — сменил тему Некто, — за вами долг значительно меньший, чем за всеми остальными, а потому мне хотелось бы дать вам воспользоваться преимуществами моею обширного опыта. Позвольте мне помочь вам выбрать реальность.

— Меньший? — слегка удивился Бро.

И вновь его вопрос остался без ответа.

— Вы как бы хотели, выбрать иную реальность в собственноручно созданном космосе или удовольствуетесь тем мирозданием, которое уже имеется? Я могу предложить вам миры огромные и миры совершенно крошечные, огромных существ, сотрясающих пространство и наполняющих звезды своим грохотом, и крохотных существ, очаровательных и совершенных, едва касающихся слуха звуками своих мыслей. Вас интересует ужас? Я могу предложить вам реальность, повергающую в содрогание. Красота? Я могу показать вам реальности, не могущие не вызвать бесконечный восторг. Страдания? Телесная боль и пытки? Любые возможные ощущения. Вы только назовите одно — или несколько — или все одновременно. Я сформирую вам реальность, которая превзойдет даже ту огромность концепций, каковой вы несомненно обладаете.