Лента Ососкова - История вторая: Самый маленький офицер

— Доктор… — Тиль недоверчиво скривился. — Но всё равно ты ранен!

— Это пустяк!

— Но я же просил…

— А я офицер!

— Но я так перепугался! — Тиль сделал жалобное лицо, и Сифа тут же начала подгрызать совесть.

— Ну а теперь успокойся, — попросил он. — Со мной всё хорошо! Царапина быстро заживёт, правда!

— Обещаешь?

— Честное офицерское, Тиль!

После этого Тиль немного успокоился, и все вчетвером с Алёной и Ивельским уселись за стол, а Сиф включил электрочайник, чтобы сделать чаю.

— Надеюсь, мы не помешали столь неожиданным вторжением, — извиняющимся тоном проговорил старик. За столом беседа из вежливости велась на русском языке.

— Что вы! — возразил Сиф, мучительно думая, как бы переговорить с Тилем наедине о КМП.

— Всё равно нам нечего делать, пока князь в посольстве, — пожала плечами Алёна, дотягиваясь до закипевшего чайника и заваривая чай из стоящей рядом баночки. Конечно же, забольский. — А иначе Сифа, вон, тянет в какие-то авантюры, хотя ему точно стоит спокойно посидеть! — материнским тоном сказала она, погрозив мальчику пальцем.

— Наверное, надо сходить в аптеку за каким-нибудь лекарством? Я могу, — предложил Ивельский. Сиф при слове «лекарство» выразительно скривился, но Алёна восприняла идею на ура, поскольку ей Кочуйская выписала рецепт, а одна девушка боялась не найти аптеки или не объясниться с аптекарем. Не успел Сиф обрадоваться, что Ивельский уйдёт и не сможет понять их беседы с Тилем, как Алёна решила сходить вместе со Стефаном Сергиевичем, и друзья остались совсем одни.

— Тиль, а как тебя нашёл Леон? — закрыв за ушедшими дверь, с порога спросил Сиф, боясь, что чем дольше собирается с силами для прямого вопроса, тем меньше этих самых сил останется.

Тиль подождал, пока Сиф сядет рядом с ним на диван, и пожал плечами:

— Ещё в детдоме. Почти сразу же. Он спас меня.

— От чего?

Тиль смерил друга долгим взглядом:

— Ты знаешь, что такое голод по «песку»?

Сифа столь явственно передёрнуло, что ответа просто не потребовалось. Этот выцветший, серый мир, это безволие и отупение он помнил слишком хорошо. Ощущения никогда не забывались, из памяти стирались лишь события.

— Я думал, я умираю, — прошептал Тиль. — Мне хотелось убить себя, только бы что-то изменилось. А тут он — словно посланец с небес.

— Он приносил тебе «песок»?!

— Только благодаря нему я не покончил с собой, как остальные, почти все. Ты можешь себе представить моё счастье?

— Очень хорошо, — сжав зубы, ответил Сиф, стараясь не выказать бушующих чувств. Каков навкин «посланец с небес»! Тиль же мог потерпеть совсем немного — всего полгода! И больше почти никогда бы не тосковал по жраче!

— А потом он нашёл Ивельского, и тот меня забрал из детдома! — продолжил Тиль с воодушевлением. — Стефан Сергиевич нашёл мне изостудию, а потом, на совершеннолетние, подарил мне свою вторую квартиру, доставшуюся ему от уехавшей дочери! Ту самую, где я живу. Он раньше её сдавал, а теперь это моя собственная квартира.

— Да, он много для тебя сделал, — Сиф почувствовал глубокое уважение к пожилому лейтенанту в отставке, его поразила любовь старика к чужому, на самом деле, подростку — теперь уже молодому человеку.

— Хамелеон? Много, — согласился Тиль.

— Да не Леон! Ивельский, конечно же! — рассердился Сиф. — Это Ивельский помог тебе стать художником, дал дом и до сих пор тебя поддерживает!

— Ну, Стефан Сергиевич, конечно, тоже… — не слишком уверенно согласился Тиль, теребя край своей футболки — на сей раз оранжевой. Он не мог сидеть спокойно, словно моторчик внутри заставлял пальцы бегать, щупать, теребить.

— Вот именно.

Тиль ещё подумал и привёл неоспоримый, на его взгляд, довод:

— Но ведь его нашёл Леон!

Сиф не стал возражать, чтобы не обидеть Тиля своим отношением к Хамелеону. А предусмотрительный Хамелеон, нашедший себе верного союзника в лице подростка, страдающего от наркотической ломки, вызывал у офицерика уже тихую ярость.

Чего у Тиля не отнимешь, так это чутья на настроение собеседника. Человек-набросок взъерошил угольные волосы, которые и без того выглядели так, словно в них перелётная птица пыталась свить гнездо, помолчал и спросил тихо-тихо:

— Сив… Что тебя грызёт?

Сиф так же чуть слышно ответил:

— Я хочу понять, что это за человек такой, твой Хамелеон. Чего ему от тебя надо. И сможешь ли ты безопасно исчезнуть… когда КМП накроют.

— Ты так уверен, что накроют? Ха! — Тиль гордо улыбнулся. — Да нас никогда не накроют! Леон предусматривает всё!

— Уже похоже на какого-то божка… — пробормотал Сиф, — всемогущего и всезнающего…

Они ещё помолчали, и вдруг Сиф выпалил:

— Но одного Леон точно предусмотреть не мог!

— Чего? — недоверчиво спросил Тиль.

Сиф на одном дыхании проговорил весь свой на ходу придуманный план, который вряд ли что-то даст, но отчаянно хотелось попробовать. Тиль фыркнул:

— Думаешь, он не знает, что в делегацию входит… как там тебя по бумажкам…

— Иосиф Бородин? Знает, думаю. Но если дело всего лишь в имени… — Сиф ухмыльнулся совсем не по-офицерски. — Имя — не беда, когда хватает прозвищ. Разве он предусмотрел существование хиппи по прозвищу Спец?

— Ты с ума сошёл!

— Из нас двоих ты выглядишь более сумасшедшим, — не сдержался Сиф, лихорадочно обдумывая детали.

Но тут возвратились Алёна и Ивельский, учтиво беседующие о родстве славянских языков на примере забольского и русского, и стало не до обсуждений безумной и бессмысленной авантюры.

— Александра Анатольевна велела обрабатывать рану три раза в день в течение недели, — продемонстрировала мазь Алёна. — А дальше — можно реже.

— … раз в год, то есть, — раздосадовано буркнул Сиф.

— Сиф, ну что ты такой вредный! — возмутилась девушка и, слегка покраснев, бросила укоризненно: — А ещё це… — но не договорила, покраснела ещё сильнее и отвернулась, хмуря брови.

Сиф тоже смутился, хотел что-то сказать про обезболивающее и эффект, который оно оказало, но это так и осталось в разделе планов. Язык весьма самовольно не повернулся.

— Кстати, а можно поинтересоваться? — вдруг подал голос Ивельский. — «Сиф» — это от какого имени произошло?

— Сивый, — тут же отозвался Тиль.

— Иосиф, — одновременно с ним произнесла Алёна.

— Какое совпадение имени и провзища! — Ивельский улыбнулся. С ним было как-то очень легко вести беседу. Он, казалось, случайно находил интересные темы для разговора и умел их оживлённо поддерживать.

Правда, были и те, кому данные темы интересными не казались.

— Это намеренное совпадение, — нехотя объяснил Сиф. — Ведь прозвище было раньше имени.

Ивельский лишь с любопытством приподнял брови, показывая, что не против выслушать историю. Алёна тоже ехидно улыбнулась, склонив голову набок: