Максим Казаков - Принцип Земля

— Но…

Авдей с недоумением смотрел на Деша, не понимая, как тогда это работает здесь.

— Несколько обиоров назад, когда интерес к вам возрос, мы просто подключили один канал к вашему Гуглу, как обычный клиент.

— И через такое расстояние от Земли досюда доходит сигнал? — Авдею это казалось удивительным.

— Через какое расстояние? Ты думаешь, это далеко? Земля находится у меня в лаборатории! Точнее находилась, — уточнил Деш. — Сейчас перенесли. Но это все равно не далеко. Ну, вообще то так…, если учесть повышенную плотность и ваши технологии передачи… Для вас, наверное, действительно далеко. — Деш попытался выстроить логическую цепочку Авдея. — А сигнал то, ты думаешь, какой?

— Радио, свет…. Не знаю, какой еще.

— Это все электромагнитные. Не серьезно! Этим можно пользоваться только на коротких расстояниях. Здесь связь идет в синхроне.

После завтрака они вместе вышли на улицу и через несколько шагов попрощались.

— Только ты так не пробуй, — предостерег Деш Авдея. — Ты так не сможешь, даже не смотря на то, что здесь гравитация слабее.

— Мы получились слишком тяжелыми?

— Да, — усмехнулся Деш. — Хотя мы не расценивали это как минус.

Деш подошел к краю дороги, слегка оттолкнулся и скользнул вниз.

Авдей снова остался один в предасановых сумерках.

«Асан. Толи уже асан, то ли еще нет. Когда он у них начинается? Сейчас уже почти стемнело, но потом стемнеет еще… до этого, правда, можно успеть выспаться и устать» — размышлял Авдей, наблюдая и пытаясь сориентироваться в сплетении многочисленных дорог.

В это время конжона он вышел на улицу впервые.

«Город, или это у них деревня…. поселок, кажется, ожил», — отметил Авдей.

По дорогам, подобно Дешу, легко прыгали вниз и вверх пратиарийцы. И людей сегодня было больше. Никто из них не выглядел праздно прогуливающимся. Кто-то, судя по всему, ходил за покупками, кто-то просто что-то куда-то вез в коробе позади себя. Где-то подкрашивали жилище.

«Белым цветом. Как везде. Вовсе не оригинально!» — оглянувшись вокруг, подумал Авдей.

Кому-то досталось собирать паисы.

И, вероятно, от этого некоторые из них с непониманием смотрели на не спеша прогуливающегося Авдея.

В этот раз Авдей не заметил, как потерял из виду дом Деша. Остановило его то, что дорога уперлась в тупик. Причем, она как будто врастала в этот тупик, осмотрев который Авдей пришел к выводу, что это, вероятно, дерево. Очень высоко вверху у него даже была крона, хотя и довольно жиденькая.

Он впервые не мельком смотрел вверх, до этого момента его внимание всегда перетягивала на себя высота, находившаяся под ним. Высота владела не только вниманием, но и всем телом Авдея, так как вызывала инстинктивное ощущение предельной осторожности.

«Все-таки здесь все весьма необычно, и многого можно сразу не заметить, — признался себе Авдей. — Даже то, что дороги одним концом всегда упирались или, скорее, судя по всему, вырастали из этих исполинских деревьев. А я, кажется, шел все время прямо. Да и свернуть было некуда, или…».

Теперь он заметил, что с дороги немного раньше можно было на самом деле свернуть. К ней прирастала тропинка, которая, очень похоже, вела как раз вокруг дерева. Сперва Авдей решил пойти обратно, чтобы не потеряться, но потом ощущение безразличия к этому возможному факту заставило его продолжить задумчивую прогулку.

«Если Дешу будет нужно, он меня сам найдет, — так он решил. — А мне здесь все одинаково не нужно».

Затем Авдей свернул куда-то еще раз. Далее он стал выбирать тропинки, ведущие в низ. И так, пока не оказался у подножья гигантских деревьев. Заставило задуматься о дороге обратно просыпающееся чувство голода, которое к моменту возвращения домой уже успело убедить Авдея, что он опрометчиво зашел во время прогулки так далеко, что все-таки есть вещи, которые ему здесь необходимы.

Вернувшись домой, он снова включил канал Гугл. Другие каналы смотреть было бессмысленно, так как языка Авдей не понимал. Он обратил внимание, что северная половина сменила белесо-бурый цвет на зеленый с желтым. Прыгнув вглубь, он понял, что это просто уже сошли снега. Он почувствовал запах и настроение весны. Захотелось попасть туда, захотелось большего присутствия.

Но изображение, хотя и было объемным, было где-то в стене, впереди. Тогда Авдей интуитивно поднял руку, и, приготовившись управлять, вместо этого как будто за что-то ухватился и потянул на себя. И в очередной раз мысленно отметил: «На сколько все интуитивно и естественно».

Земной шар выплыл из своей ниши, повис над головой Авдея, заполнив почти все пространство гостиной. Даже показалось, что он затягивает своим вращением. Авдей снова нашел свой город, здесь был день. Улицы были заполнены людьми. Здесь были и взрослые, и дети. У многих в руках были цветы.

«Примулы» — с грустью узнал их Авдей.

— Не могу спокойно проводить этот день, — сказала Пелагея матери, задумчиво глядя в окно на проходившую по улице колонну людей.

Колонна казалась бесконечной.

«Несмотря ни на что, бесконечные колонны людей все-таки возможны» — подумала она.

Под словами «не смотря, ни на что» она имела в виду и гибель двух третей человечества, и странные порядки, когда вроде все можно, но нельзя элементарно пробежать по улице. Грань установленного контроля приходилось изучать на ощупь, а понять и объяснить ее было еще труднее.

— Наверное, раньше все-таки не все выходили на этот праздник, перебила ее мысли Виолетта. — А теперь праздник стал более актуальным. А почему ты не чувствуешь себя спокойной в этот день? — поинтересовалась мать.

— Я вспоминаю Эви. Так хочется надеяться, что она где-то сидит, не важно, в какой точке Земного шара, возможно, у окна, так же смотрит на людей и тоже ощущает тяжесть на глазах.

Виолетта посмотрела на фотографию, висевшую на стене.

— Эви, ты, — не спеша, перечисляла она, — Бубён — белая скромная наглость, — она не смогла сдержать улыбку. — Даже не знаю, что лучше, не знать никаких новостей, в том числе и плохих, или знать плохие?

— Мам, я опять тебя расстроила? — подошла к ней Пелагея. — Прости. Я не хотела.

— Да, нет. Я и сама в этот день не перестаю думать о ней. Эви любила этот праздник. По правде сказать, я иду туда и надеюсь встретить ее в толпе.

Пелагея увидела, что мать из последних сил старается говорить спокойно.

— Виолетт, ну, ты идешь или нет?

— Да, Герасим. Минутку.

Отец заглянул в комнату.

— Пел, может, и ты все-таки пойдешь с нами? Ну, чего тебе сидеть здесь?

— Не, пап. Идите с мамой. Я побуду дома. Так будет лучше. Пап, ты бы надел шляпу, весна в этом году прохладная. Я смотрю, там ветерок есть.

— Раньше ты обычно ходил на праздник Матери-Земли. И зачастую всю неделю участвовал в каких-то мероприятиях. А теперь почему-то сидишь дома? — полюбопытствовала Нонна.