Максим Казаков - Принцип Земля

— Нет, Палаш. Гриб мгновенно погибнет на живых активных нервах, не успев образовать связь нервной системы человека с модулем.

— Можно придумать другой гриб. Более устойчивый к электрическим импульсам. Ведь и этого гриба раньше, ты говоришь, не было. Он искусственный!

— Ну, в принципе из-за этих опасений эту программу и раньше ограничили только конечностями и запретили развивать дальше. Но нам так и не удалось получить грибок, который бы выдерживал токи здорового организма, но при этом своевременно реструктурировался бы и погибал бы.

— А! Так он все-таки может не погибнуть и тогда как обычный гриб он просто уничтожит организм? Я была права!

— Ну, да. Хотя, как уничтожить? Он просто успеет разрастить шире, если не найдет нервов.

— Сожрет заживо! — не церемонился Орест.

— Да, — повернулся к нему Нейт и зловеще направил на него пальцы рук. — Но с падением температуры он все равно погибнет, это уже не его среда. Это если человек не выживет. А в здоровом организме его просто подавит иммунная система, как и в случае с десятками тысяч грибных спор, с которыми ты ежечасно сталкиваешься.

— Тогда почему его не подавляет иммунная система нездорового, раненого человека? — поинтересовалась Пела.

— Ты уже, наверное, запуталась. У раненого человека иммунитет ослаблен, нервные импульсы слабее. Грибок гибнет, достигнув их, и при этом преобразуется, создавая связь нервной системы с модулем. Далее модуль подавляет в течение необходимого периода иммунную систему в части подавления ею гриба.

— А почему именно грибок? Я как всегда позволю себе небольшую глупость? — спросил Орест.

— Да собственно от грибка-то осталось одно название и модель поведения. В открытой среде он даже не образует спор.

— И кто же это все придумал? — задумалась Пелагея.

— О! Это несколько поколений ученых! Это суперпозиция десятков идей и изобретений!

— О, как сказал! — отметил Орест.

— А то! — осознавая свою причастность к этим достижениям, ответил Нейт и добавил — Еще пару тройку месяцев и будем пытаться поднять человека.

— Что-то ты как-то не очень уверенно об этом говоришь, — заметила Пелагея. — Это ты реальный срок называешь? Или просто повторяешь те сроки, которые мы тебе ставим?!

Браннекен тяжело выдохнул, пытаясь оттянуть момент ответа и надеясь, что это поможет ему даже уйти от него. Но никто эту паузу не заполнил другими мыслями, а Пелагея еще более настойчиво повторила свой вопрос.

— Ты мне четко скажи. Этот наш проект вообще реально реализовать? Или он безнадежен?

— Ну, как тебе сказать? Не безнадежен, конечно. Но если раньше у нас была возможность общаться с другими учеными и использовать весь мировой опыт, теперь приходится полагаться только на себя. Даже если кто-то где-то и работает над чем-то подобным, мы не можем об этом узнать. Ведь полный информационный вакуум!

— Ты меня пугаешь, Нейт! — встревожилась Пелагея. — Мы, кажется, не об этом договаривались!

— В творчестве и в науке, как частном случае, не может быть договоренностей о сроках, — уклончиво ответил Браннекен. — Ладно. Если не ошибаюсь, Тревор пришел. И сразу к своим побежал.

— Даже не поздоровался! — заметила Пелагея.

— Ну, он такой человек просто. Если у него в голове крутится идея, он ничего вокруг может не замечать. В том числе и формальностей этикета.

— А идея у него крутится всегда! — добавил Орест.

— Точно! — подтвердил Нейт. — Хорошо, если их меньше десятка. Тогда он еще как-то реагирует на мир!

Все засмеялись. Нейт ушел, а Орест сообщил Пелагее:

— Звонил Глеб. Просил все случаи срабатывания детекторов фиксировать.

— Да. Я знаю. Необходимо понять, сколько их среди нас. Спасибо.

Главным при переезде из Лесного педагогиума в Центральный дама Штапа считала, чтобы не прерывался прием теста Матильды ни на один арияд. Поэтому все делалось постепенно. Часть своих дам, принимавших тесты, она уже перевела, и они начали работу на новом месте.

— Теперь настал момент, когда и я покидаю мой любимый Лесной насовсем, — грустно вздыхала дама Штапа.

— Не расстраивайтесь так, — успокаивала ее коллега. — Все-таки не насовсем. Вы сможете прилетать сюда на выходные.

— Я не расстраиваюсь. Мне просто грустно.

— Такое бывает.

— Со мной такое впервые. Сама даже не могу понять это чувство, но почему-то мне кажется, что о чем-то подобном рассказывала дама Назира, когда она вспоминала рассказы дамы Журы. Дама Жура иногда делалась совсем, совсем грустной и говорила, что у нее немного защемило сердце. «О Родине», как она поясняла.

— О Родине? Что это?

— Она не рассказывала. При этом она отказывалась идти в медику. И убеждала даму Теччу, что это не поможет.

Даме Штапе было не просто объяснить, что чувствовала дама Жура, ведь ей самой об этом только лишь рассказывали, причем те, кто тоже только слышал. Своих чувств она так же не могла описать точными словами.

Ей в Лесном очень нравилось, она прожила здесь практически всю жизнь. Но необходимость покидать его была придумана не ей. Это строгое решение, принятое на последней встрече Совета развития Клетиона.

Совет собирается один раз в обиор по местному времени. Так было с самого начала. На нем присутствуют только те, кто стал старшей дамой или старшим господином. Кроме людей на совете еще всегда были пратиарийцы, но об этом участники совета не имели права рассказывать.

Как пратиарийцы попадали на Совет и как уходили, никто не мог понять, но зал совета открывался для людей, только когда пратиарийцы уже были за столом, точнее за его половиной, на своих местах.

Стеклянная, по всей видимости, перегородка разделяла стол на две половины и не давала возможности пройти на вторую часть зала. Но стол выглядел единым целым. Иллюзия общего пространства и тесного общения была полной.

Дама Штапа вошла в совет, когда не стало дамы Куни, которая заменила даму Назиру, и так далее до дамы Матильды и дамы Журы, что была первой дамой, выбирающей основные занятия для детей.

Их правило, руководствоваться интересами и способностями детей, соблюдается и по сей арияд. А для определения способностей используются тесты Матильды для разных возрастов. Уже дама Жура одна с трудом справлялась с тем, чтобы правильно определить занятие всем детям. Потом детей стало больше, и Матильда, став дамой, создала целую группу и разработала специальную систему тестов.

На последнем совете решили, что в Лесном педагогиуме останутся только дети ясельного возраста и младенцы. Здесь их будут оставлять мамаши. С детьми дошкольного возраста здесь уже давно стало тесно. Тем более, на совете было сказано, что численность будет продолжать расти. А, кроме прочих преимуществ, Центральный педагогиум в несколько раз больше Лесного, он способен разместить всех детей как раз до момента прохождения заключительно теста Матильды.