Максим Казаков - Принцип Земля

А Серафима Андреевна продолжила:

— Сегодня, пожалуйста, ты сразу никуда не убегай. Хотя бы дождись, когда мы все соберемся.

А когда все пришли, Серафима собрала коллектив для официального поздравления:

— В нашей компании есть приятная традиция, — начала Серафима, давая понять, что она имеет в виду не их тесную компашку, а фирму в целом, — От имени всей компании составом нашего отдела поздравляем тебя с Днем рождения! — на этом Серафима Андреевна остановилась и передала слово девочкам. — Давайте, девочки, дальше вы.

— От имени компании, но выбирали, конечно, мы, — Марьям, удостоенная чести вручать подарок, посмотрела на остальных. — Надеемся, что ты оценишь наш выбор. Мы дарим тебе этот достаточно скромный, элегантный, но очень кожаный деловой портфель.

Фраза «элегантный, но очень кожаный» всех рассмешила, и на ней, после дружеских рукопожатий и щечных поцелуев, закончилась официальная часть, перейдя в чайную церемонию. А здесь пригодилась коробка, с которой Ярик пришел на работу, рассчитывая удивить дам. В ней был набор для офисного праздника: фрукты, конфеты, торт.

В беседе за чаем ему рассказали про корпоративную традицию, о которой из-за специфики его работы он не слышал раньше: в день рождения фирма делает сотрудникам небольшие подарки. Выбором подарка обычно занимается отдел, где работает именинник, но оплачивает компания. Ему вот выбрали портфель. Так, оказывается, было заведено с самого начала, и от этой традиции директор не позволил отойти даже в кризисные годы, хотя пришлось все-таки стать скромнее. Точнее сказать, совсем скромными. Но, тем не менее.

Так же он узнал, что своим августовским днем рождения он спутал всю статистику их отдела, где все оказались осенними.

Говорили еще много о чем. Но Ярика с непривычки восхитила такая политика компании, когда каждому сотруднику не зависимо от его ранга компания считает необходимым сделать подарок.

«Пожалуй, это белый камушек, — подумал Ярик. — Не большой, но белый!»

— Между прочим, это ты, если мне не изменяет память, втянул меня в эту авантюру.

— Ага. Только что-то я не припомню, чтобы ты, страшно сопротивлялся.

— Зато я помню твой самый мощный аргумент: «Это вещь!», и хоть звезды упадите!

— Ну, железный же аргумент был, если ты повелся.

— Я-то повелся. Только вот ты даже на раскопки не поехал, мне пришлось одному откапываться.

— Ой, ой! Одному! Я еще помню, сколько сумок тогда сгрузили мне в машину. Скажешь все твои были?

— Им всем тоже в той экспедиции тебя не хватало, впрочем, как и сейчас.

— Ладно, — Ярик сменил тон на серьезный и отчасти грустный.

Их негромкий разговор сумбурным эхом отливался от стен, напоминая, что уже довольно не рано. Ярик оторвал взгляд от дисплея, повернулся в сторону Авдея. В полумраке огромной лаборатории, нарушаемом только светом двух настольных ламп, Ярик разглядел за пересечениями штативов и других приспособлений друга и задумался.

Потеряв звуковой контакт, Авдей тоже отложил лупу.

— Ты чего замолчал? — спросил он.

— Ты же знаешь, Авдей, почему все именно так. Прекрасно знаешь, что я бы хотел уделять всей этой чертовщине больше времени. Заметь, в последнее время у меня это стало получаться лучше.

Это действительно было так. Дело близилось к концу осени, когда начинают просыпаться студенты, так как назревает очередная сессия. Авдей, взявший до конца сентября таймаут в научных работах, теперь был доволен, так как включился в работу он не один. У Ярика стало больше времени. Он чаще появлялся в универе, в лаборатории. Так же они встречались в неучебное время, работая с загадочными табличками и прочими материалами, которые, казалось, поглотили их обоих. Только если Авдея они смогли поглотить полностью, то у Ярика лишь ту его часть, которая не была занята семьей и работой.

Удалось наладить контакты с двумя университетами в Африке: в Египте и ЮАР. Страны не самые близкие к наиболее интересному, и, в общем-то, целевому, району центральной Африки. А именно туда пока сходились все следы и цепочки по делу о загадочной письменности. Но в более близких странах уровень развития науки или желания общаться не создавал оптимистического настроя для продуктивной работы. Так же активно, насколько это было возможно, велся обмен информацией с Южной Америкой. Там находки были сделаны в Чили. Два университета в Чили и Аргентине делили исследовательские задачи по найденным материалам.

Ярик и Авдей обратили внимание на выводы своих южноамериканских коллег: материал, из которого сделаны таблички, найденные у них, тоже не свойственен их региону. И они тоже не достаточно разнообразны по содержанию надписей, как и те, которые были в распоряжении Авдея и Ярика. Таких наблюдений, однако, не было зафиксировано по африканским материалам.

Попытки расшифровать надписи пока оставались безуспешными, хотя к этой работе удалось подключить весь доступный опыт.

Авдей и Ярик сидели на кафедре и разбирали результаты последних сделанных экспертиз, отправляя часть из них «на повторно» с новыми параметрами, и добавляя новые. Киоск и Митек убежали немного раньше. Девчонки сегодня вообще в лаборатории не оставались.

— Как не уговаривай меня, но нам все равно придется ехать в Африку! — после продолжительной сосредоточенной паузы в очередной раз провозгласил диагноз Ярик.

— Эту фразу, Ярик, ты с каждым разом произносишь все с большей уверенностью, — ответил Авдей.

— Поэтому я и говорю, даже не уговаривай меня! Посуди сам: иероглифический материал в Африке гораздо более богат; архитектура, если те постройки можно так назвать, уж больно просты и геометричны и на нашем полигоне, и у американцев.

— И скудны, — добавил Авдей.

— Ты прав. А из карт африканского полигона видно, что там и площадь значительно превосходит нашу, и формы построек варьируются сильно. А что это может означать?

— Что там была более разнообразная деятельность.

— Вот. Можешь, когда хочешь!

— Просто ты повторяешься. К этим выводам мы уже давно пришли, — скинул груз ответственности за свои слова Авдей.

— Наш полигон — это мелкая база. А там — центр.

— Возможно, где-то есть еще более значимый центр.

— Этого нельзя исключать! — подтвердил Ярик. — Но пока главным городом я считаю африканский. И ехать в следующий раз нужно туда.

— Это ты скажи Натану Санычу.

— А я уже говорил!

— Знаю, — выдохнул Авдей.

— И скажу еще раз!

— А вдруг от этого деньги в бюджете появятся? — с иронией заметил Авдей. — Тебе же Натан четко дал понять, что приоритеты сильно и безнадежно увязаны с финансами.

— Безнадежного ничего нет, так как надежда всегда умирает последней. А раз мы еще живы, то и надежда еще есть.