Василий Сахаров - Кубанская Конфедерация

На той стороне нас уже ожидает Филин, который смотрит на хронометр. И, утирая со лба пот, застилающий глаза, я спрашиваю его:

— Как результат?

— Неплохо, Мечник. Две минуты сорок три секунды. Но тренироваться надо больше, и один из твоих бойцов условно подорвался на растяжке.

— А у кого самые лучшие показатели?

— У наших гвардейцев, из тех, кто с самого начала в отряде. Средний результат две минуты тридцать пять секунд. — И, предваряя мой вопрос, он говорит об остальных бойцах: — С казаками тоже норма, что здесь, что в поле, что по рукопашке, немногим от ветеранов отстают. А вот наёмники и искатели приключений, которых ты со Ставрополья приволок, полный швах. Половину можно хоть сейчас отсеивать и не жалеть, слабенькие ребята и, как правило, специалисты в какой‑то одной и очень узкой области.

— Например?

— Долго рассказывать, но в общих чертах: есть хороший стрелок, а в остальном дурак дураком. Или наоборот: настоящий мечник и лучник, а пистолета опасается. Что с ними делать будешь?

— Ничего, натаскай их по максимуму, а по весне мы этих бойцов, кто в наш коллектив не вольётся, Каре передадим, когда к нему обоз с боеприпасами пойдёт. У Бурова этой зимой такие потери в личном составе ожидаются, что он перебирать не будет и возьмёт к себе любого, кто автомат хотя бы издали видел. Ладно, с личным составом разберёмся, а у меня к тебе рационализаторское предложение по прохождению этих развалин.

— Какое?

— Надо пороховые имитаторы сделать и использовать их вместо гранат.

— Это я и так знаю, на моём заводе их уже делают, так что через пару деньков все будет. — Филин потёр свою усыхающую левую руку, поморщился и добавил: — Блин! Чуть не забыл, тебе Ерёменко минут пять назад на телефон звонил и просил с ним на связь выйти.

— Откуда звонок был?

— Из его дома.

Вернувшись в здание, я прошёл в дежурную комнату, где всегда находилось не менее двух воинов из гвардейцев или казаков, и взял телефонную трубку.

— Центральный коммутатор, — раздался в трубке приятный женский голосок.

— Девушка, соедините, пожалуйста, с абонентом номер пять‑четыре‑ноль.

Идут гудки, и спустя полминуты я слышу бас своего начальника:

— Полковник Ерёменко.

— Здрав будь, командир, — приветствую его.

— Привет, Сашка.

— Ты меня искал?

— Да, дело есть. Как быстро ты ко мне подъехать сможешь?

— Через час буду у тебя.

— Давай так: встречаемся через полтора часа, и ты должен выглядеть как респектабельный гражданин Конфедерации, одет в хороший костюм, чисто выбрит и благоухать мужскими ароматами. Чтоб никаких там камуфляжей и горок. Как понял?

— Всё ясно, сделаю, как скажешь. Только что за суета?

— Подробности при встрече.

В трубке раздались гудки отбоя связи, а мне оставалось только хмыкнуть и направиться к джипу, который в последнее время стал моим основным транспортным средством. Попрощавшись с Филином, я покинул нашу базу и спустя пятьдесят три минуты был у себя дома. Принимаю душ и бреюсь. На всякий случай дополнительно чищу зубы, переодеваюсь в гражданский костюм, под пиджак — верный ТТ‑33 в кобуре, и в назначенный полковником срок я нахожусь перед воротами его особняка. Хотел нажать на звонок, но не успел, так как мощные железные ворота открылись сами, и со двора выкатился такой же, как и у меня, автомобиль. За рулём сидел сам Ерёменко, что характерно, в парадной шинели и выбрит до синевы. Ни дать ни взять — идеальный офицер ГБ, хоть сейчас на пропагандистский плакат его срисовывай.

— Запрыгивай, — кивает он на сиденье рядом с собой.

Меня упрашивать не надо, я расположился на удобном кожаном сиденье, плотней запахнул пальто, всё же осень, хотя и южная, а холодным дождём столицу уже частенько поливает, да и ветерок от реки свежий.

— Чего на машину верх не натянешь, Иваныч? — задаю я полковнику вопрос.

— Чёрт его знает! — Машина выруливает на набережную и поворачивает налево, в сторону парка Победы. — Нет привычки с крытым верхом кататься. Всё время нападения ожидаю, никуда не тороплюсь, и если что, готов на ходу выпрыгнуть и бой принять.

— Понятно.

— Как у тебя дела? — спрашивает Ерёменко.

— Неплохо, отряд укомплектован, тренировки идут, а на чайных плантациях по весне ожидается первый урожай.

— Откуда урожай, ведь саженцев и семян всего ничего удалось добыть? — удивляется он.

— Дичка выручила, её со старых времён много уцелело, так что как только смонтируют пресс и будут готовы сушильные корпуса, так сразу работа и пойдёт. Поначалу ничего хорошего не ожидается, третий сорт, но и то, что удастся собрать, доход принесёт вполне приличный и окупит первоначальные затраты на рабочих, механизмы и стройматериалы.

— Помощь нужна?

— Нет, сам справляюсь, да и парни мои не зевают. Ветер на чайной плантации. Разлука с караванщиками в Ростове. А Калуга в Гвардейском денежки считает и вместе с Филином за отрядом присматривает. — Оглядываю улицу, по которой едет джип полковника, и спрашиваю: — Иваныч, а мы, собственно, куда направляемся?

— К Симаковым в гости, — ухмыляется он.

— Нехило. А зачем?

— Нас Илья вызвал. Будет тебе первую боевую задачу нарезать.

— А Астахов?

— Отряд Астахова уже третий день в работе.

— Нормально, а я про это и знать ничего не знаю.

— Иногда лучше чего‑то не знать, Саня. Так и на душе спокойней, и для здоровья очень хорошо.

— Командир, а то, что мы вот так, едем напрямую приказ получать, это ничего? А как же секретность?

Полковник снова ухмыльнулся:

— Секретность и тайна — это для рядовых граждан и тех, кто в силу законов верит, а кому надо, тот уже всё знает. Твои воины леса вокруг своей базы обходят?

— Да, конечно.

— Ничего странного не находили?

— Нет.

— Значит, разведчики и наблюдатели ГБ работают хорошо и следов за собой не оставляют.

— И как давно нас пасут?

— Вторую неделю, а работают люди из личной группы Терехова.

— Наверное, генерал злится, что появилась новая служба, которая его контору дублирует?

— Как ни странно, нет. Не сказать, что он доволен созданием нашего отдела и ротами неподконтрольных ему бойцов, однако всё понимает правильно. Присматривать за нами будет, чтобы не зарывались, но и палки в колёса обещал не вставлять. Представляешь, мы с ним пообщались, и он сказал, что стареет и видит меня своим преемником. Как думаешь, он был искренен?

— Кто его знает? Терехов — интриган старый и такой актёр, что, когда ему это потребуется, может даже и прослезиться.

— Вот и мне так кажется, что лицемерит глава госбезопасности.

Джип свернул с набережной Кубани направо, и мы подъехали к блокпосту и КПП, которые преграждали дорогу на большой полуостров, глубоко вдающийся в реку. Это первая линия охраны диктатора. Раньше здесь находился парк имени 30‑летия Победы, военный музей, турбаза и гостиница. Сейчас на месте всего былого благополучия, от которого после мародёров ничего не осталось, разбит новый парк, а в самом его центре построен настоящий замок, в котором Симаков‑старший и проживает. Разумеется, обитает он здесь не один, а со всеми своими домочадцами и самыми верными слугами, привезёнными из Приморо‑Азовского района. И в общем, как люди говорят, вокруг самое настоящее средневековье, только с минными полями, пушками, миномётами и пулемётами.