Василий Сахаров - Кубанская Конфедерация

— Ясно. А как с танкером и сухогрузом?

— «Звезда Вифлеема» загружена топливом под завязку, а на «Ставросе» столько добра скопилось, что если дотянуть его до дома, то было бы шикарно. Оба судна готовы к походу, техническое состояние хорошее, экипажи слаженные, так что норма.

— Получается, что отряд малой кровью от карателей отделался?

— Да. Удачно всё сложилось. Базу, конечно, жаль, но люди и корабли уцелели, и это главное.

Одним большим глотком выпив полкружки чая, я посмотрел на раскинувшееся вокруг нас море, на заходящее солнце, на вечерний сицилийский берег по левому борту и продолжил расспросы:

— А что на Чёрном море?

— Наши побеждают. Вышибли вражеский десант из Туапсе и атаками торпедных катеров изрядно потрепали эскадру Черри. Это ожидаемо, а сюрприз — это поход батальона спецназа из Чётвертой гвардейской бригады от Кавказа через Трабзон к Мерсину.

— Да ты что… — удивился я.

— Вот так‑то. Твой родной батальон при поддержке кочевников некоего Сулеймана Хаджи из Сиваса и диверсантов доктора Талата атаковал Адану и Мерсин. Эти базы Средиземноморского Альянса разрушены, захвачены огромные трофеи, и Игнасио Каннингем срочно вернул все корабли карательной эскадры и войска Уотсона обратно к Кипру. Официально эскадра возвращается с победой, но мы‑то с тобой истинное положение дел знаем, так что нам очередной плюс, а противнику жирный минус. Сейчас Первый лорд‑маршал просит об очередных мирных переговорах, и Симаков решил пойти ему навстречу.

— И нам опять приказ «стоп»?

— Именно. В этот раз Игнасио Каннингем хочет мира не только на словах, и, скорее всего, мирный договор всё же будет заключён.

— Ещё бы, — представив незавидное положение дел Первого лорд‑маршала, усмехнулся я. — Адмиралы и генералы от потерь на себе волосы рвут, потоплено несколько крупных кораблей и два десятка корветов, разрушены базы, а политика главы государства ведёт к гибели всего их сообщества. Тут уже не до понтов, и, если война продлится ещё полгода‑год, Военный совет порвёт своего правителя на тряпочки. Как давно переговоры начались?

— Сразу после атаки на Мерсин, пять дней назад.

— Зная Симакова и то, как он не любит тягомотину, о результатах нас скоро известят.

Мы допили чай, и Скоков спросил:

— Что дальше делать будем?

— Ждать приказа свыше и держать нос по ветру.

Я встал и направился к себе в каюту, а мне вслед донеслись слова капитана «Ветрогона»:

— Шифровки из столицы и вся документация по отряду у тебя на столе.

— Угу. — Мой голос был глух, и всё, чего мне сейчас хотелось, — это привести себя в порядок.

Я вошёл в каюту. Три отсека‑комнатушки: основной — это кабинет адмирала, справа вход в спальню и в санузел. Лида уже спала, свернувшись клубочком, после банных процедур чистая и свежая, и на её лице было такое умиротворение, что хотелось подойти к ней и погладить её, как маленького ребёнка, по голове.

Да уж, это в старом кино красиво получалось или в книгах про Конана‑варвара. Герой одолевал всех врагов и по окончании битвы в обязательном порядке занимался любовью с шикарной красоткой. В реальности этот момент не имел никакой романтической окраски, поскольку после боя или долгого похода от немытого тела и из давно не чищенного рта такие запахи доносились, что всё желание обладать женщиной испарялось моментально. Про пот, щетину, грязные ногти и вонючие носки промолчим, кто имеет понятие об элементарной гигиене, тот влияние этих факторов на психику человека недооценивать просто не может. Другое дело — через сутки после похода. Вот здесь уже страсть в натуральном виде и любовная игра до изнеможения. Требуется сбросить внутреннее напряжение, а секс и алкоголь — самые лучшие антидепрессанты.

За такими размышлениями в течение получаса я привёл себя в порядок, переоделся в чистую мягкую фланелевую робу, вроде тех, что моряки носят, и желание спать временно отступило. По себе знаю, что это ненадолго, полчаса бодрячка после душа, и в сон потянет с новой силой.

Пройдя в кабинет, я налил себе сто граммов коньяка из запасов адмирала Папастратоса и сел за стол. Время пока есть, можно покопаться в накопившихся за месяц моего отсутствия на борту документах.

По отряду всё понятно — сброс координат кораблей эскадры, донесения о проделанной работе и пара рапортов от находящихся в Алжире бойцов с просьбой уволить их со службы и отпустить на волю. Сказать нечего, оба сержанта из наёмников, профессионалы, и семей не имеют, а султан Фархад человек не глупый и ценность таких людей понимает очень хорошо, а потому переманивает их, не стесняясь. Со своей стороны Фархад прав, и наёмники о своём уходе уведомляют заранее, тоже претензий нет. Но людей терять не хочется, и по прибытии в порт Алжир надо будет с каждым сержантом в отдельности переговорить. Если они чисто на деньги и материальные блага польстились, то и чёрт с ними, полный расчёт, и пускай идут на вольные хлеба, а если что‑то иное, то можно и переубедить воинов.

Следующий пласт документации. Распечатка ежевечерних шифрованных сообщений от начальника ОДР при ГБ генерал‑майора Ерёменко С.И. (вон оно как, уже генерал, растёт человек в званиях, а значит, диктатор его работой доволен).

Послания моего непосредственного начальника делятся на четыре части. Первая — это краткий обзор политических и военных событий в пределах Кубанской Конфедерации и в Причерноморье. Я просмотрел и ничего нового не узнал. Скоков рассказал всё кратко, предельно точно и по существу. Средиземноморский Альянс понёс серьёзные потери, и шестой день подряд в районе Новороссийска идут переговоры между адмиралом Черри и Ильёй Симаковым. До чего они договорятся? Не знаю, вариантов превеликое множество, но, как бы ни сложилось, мы готовы практически к любому развитию событий.

Вторая часть сообщений — ответы на наши запросы по военно‑морским базам на территории Средиземного моря. С ВМБ Средиземноморья всё достаточно просто, сбрасывалась выжимка из всех доступных аналитикам ГБ источников, и это не самое срочное.

Третья папочка — краткие послания из дома. Сообщения от родственников, опять же три‑четыре предложения, которые мало о чём могут рассказать. Однако для офицеров, сержантов и имеющих семьи рядовых воинов отряда они значат очень много. Для меня, само собой, тоже. Однако в этом отношении у меня есть иной источник информации — разумный волкодав с телепатическими способностями, который имеет постоянную связь со своим единоутробным братом. Общаться с кем‑то из близких и устраивать прямой разговор через псов я опасаюсь. Было дело, пробовал с сыном контакт наладить, но не получилось. Целый день сильно болела голова, и с тех пор экспериментировать желания нет, и мне остаётся только наблюдать. Впрочем, этого достаточно, я знаю, что дома всё хорошо, дети растут, жена хранит домашний очаг и нападений на моё столичное логово не происходило.