Василий Сахаров - Кубанская Конфедерация

— О чём задумался? — прервал мои размышления Черепанов.

— О гражданке, командир, — усмехнулся я и сам спросил: — А ты отчего в отставку не выйдешь?

— Что мне там делать, Мечник? Я воин и, кроме как воевать, ничего не умею. Веришь или нет, а я когда одежду гражданскую надеваю, так места себе найти не могу. Батальон — мой дом, и здесь моя родная стихия.

— Понятно, — протянул я. — Ерёменко при встрече что‑нибудь передать?

— Да в общем‑то нет. — Комбат пожал плечами. — Мы с ним по рации частенько общаемся, а вскоре к Павловской телефонную линию протянут — и совсем хорошо будет.

— Насчёт Исмаила что‑то слышно?

Майор нахмурился и ответил:

— Нет, ничего нового. Известно точно, что Гену Симакова в Грузии именно он достал. А вот что с ним потом случилось, неизвестно. Его искали, и, между прочим, очень хорошо, но никто найти не смог. Как в воду Исмаил канул, и, наверное, для него это самый лучший вариант. Всё же он не кого‑то привалил, а старшего сына президента, хоть и предателя, но всё же родную кровь. Как Симаков‑старший отреагировал на это убийство, можно только догадываться, так что, скорее всего, сидит сейчас наш камрад где‑то высоко в горах, вот пусть там и находится.

— Ясно. — Я встал с кресла. — Ну, пойду напоследок по лагерю пройдусь.

— Давай, — кивнул офицер и вернулся к экрану своего ноутбука.

Выйдя из штаба батальона, невысокого и приземистого кирпичного домика на окраине станицы Павловской, я огляделся. Всё как обычно. В палаточном лагере, раскинутом вокруг нескольких улиц, военная суета, хотя большей части нашей бригады здесь нет — кто на Кавказе, кто на Дону, а кто и вообще непонятно где боевую задачу выполняет. Однако два батальона всегда на месте, и, как обычно, над плацем разносится гневный голос майора Максимова, этого человека‑переростка, готовившего для бригады новых бойцов.

Эх! Хорошо‑то как! Я полной грудью вдохнул осенний ветерок и направился в сторону палатки, где находилась наша вторая группа. Воины у меня резкие, и приходится постоянно за ними присматривать, чтобы не залетели в какую‑нибудь нехорошую передрягу. В этом месте я нахожусь последние сутки, и совсем не хочется тратить это время на спор с каким‑нибудь бригадным офицером, у которого в станице на вечерних танцах подругу увели, а потом в грызло сунули, чтоб не пытался на солдата авторитетом и погонами давить.

В расположении группы всё было в норме. Бойцы вернулись с полигона, чистили оружие и слушали льющуюся из подвешенного в углу динамика музыку.

— Сержант, — обратился ко мне один из парней, молодой белобрысый паренёк, позывной которого был Сметана, — когда на стол накрывать будем?

— К вечеру, вместо ужина. Всё купили, что я говорил?

— Так точно! — Солдат шутливо козырнул. — Всё самое лучшее, что в станице на рынке имелось. — Паренёк ухмыльнулся и перечислил: — Водочка и винцо, три ящика пива и фрукты, салаты и хлеба двадцать караваев, колбаска, зелень и рыбка копчёная. Что в списке было, всё взяли.

— Что с мясом на шашлык?

— Замариновали четыре ведра, два с бараниной и два со свининой.

— Норма. — Я присел за столик в уголке, который сколотил специально для себя, и достал из РД, лежащего под ним, свой ноутбук, верой и правдой служивший мне вот уже почти пять лет.

— Мечник, — вновь окликнул меня Сметана, — а кто у нас вместо тебя командиром группы будет?

— Офицеров нет, прапорщиков тоже не хватает, так что сержант Иноков из Третьей роты.

— Это тот, у которого пять ранений было?

— Он самый, между прочим, мой товарищ, так что слушать его как меня. Как поняли, воины?! — Я оглядел сидящих посередине палатки парней.

Бойцы загудели, мол, не переживай, сержант, мы не подведём. Раз так, то можно быть спокойным, хотя намучается с ними Инок, это и к гадалке не ходи, слишком уж лихие парни у меня на воспитании были. Впрочем, это уже не моя забота.

Воткнув адаптер ноутбука в сеть, я включил его и вывел на экран текстовый файл, созданием которого занимался уже три месяца. В нём не было ничего секретного. Но у многих людей он вызвал бы определённый интерес, так как это было полное описание Кубанской Конфедерации на этот год. Сюда я вносил всю известную мне информацию по ресурсам, населению, промышленности и экономике нашего государства. Зачем? Так это совершенно понятно. Я собирался начинать новую жизнь и был просто обязан знать, что и где находится. Начинал с мелочей, а потом так увлёкся, что и парней своих стал напрягать, дабы сведения добывали. Благо народу у нас в бригаде много и он разный, люди со всех концов страны здесь службу тянут. У одного кусочек информации имеется, у другого, а сложи всё вместе — очень полная и точная картина всей нашей державы получается. Плюс имеются старые карты, так что если сведения накладывать ещё и на них, то совсем шикарно выходит.

Сегодня мой труд по землеописанию Кубанской Конфедерации был окончен, до вечернего празднования время ещё есть, и я, в который уже раз, стал просматривать этот файл и по мелочам добавлять в него что‑то новое.

Итак, на сегодняшний день Кубанская Конфедерация состоит из двенадцати районов и столичного округа, прежняя республиканская структура была упразднена нашим диктатором ещё в прошлом году. Самый северный район — Ростовский, очень слабый как в экономическом плане, так и по человеческим ресурсам. Нет ни одного целого завода, но местные жители пытаются знаменитый «Ростсельмаш» восстановить. Людей в тех краях около семидесяти тысяч. Однако постоянно прибывают беглецы со стороны Шахт, и для нас это очень хорошо.

Восточный район — Ставропольский — имеет три населённых анклава — Невинномысск, Минеральные Воды и Пятигорск. Промышленности нет, но людей чуть более ста тысяч, и идут поселенцы из других уцелевших городков Ставрополья.

Это два самых отдалённых района. Остальные десять — внутренние, те, которые ранее, ещё до чумы и Хаоса, входили в Краснодарский край, и только Керчь была владением Украины. Самый мощный район — это конечно же Приморо‑Азовский, почти четыреста тысяч человек и мощная промышленность, без больших и фатальных потерь пережившая катаклизмы на самой окраине Краснодарского края. Темрюк, Славянск‑на‑Кубани, Ейск, до сих пор разрушенный Приморо‑Ахтарск и недавно присоединенная Керчь. Вот основные городки этого района. А заводы и предприятия — разговор отдельный. Тут тебе и рыбзаводы вместе со зверофермами в Темрюке, и птицефермы в Славянске‑на‑Кубани, и восстанавливаемый судостроительный завод «Залив» в Керчи, и сам Ейск, город, который принадлежит семье Симаковых. Только в нём пять крупных заводов: 570‑й авиационный ремонтный, Ейский станкостроительный, консервный комбинат «Азов», рыбзавод «Ейск» и предприятие «Кубаньглавстрой». Это всего лишь один район, а их ещё девять и сама столица.