Мэтью Джонсон - «Если», 2009 № 08

Я спросил, поперхнувшись:

— Вы чего, черт возьми, сделали?

Джон сказал:

— Прострелил ей ногу.

Я сказал:

— Ясно.

Джон сказал:

— Закон есть закон. Я послал сигнал бедствия. Вы пролетали мимо. Закон не запрещает вам покидать дом. Поищите милую Кэйти. Скорее всего, арахниды сожрали маленькую дрянь или она умерла от потери чертовой крови, но я должен удостовериться.

Я переспросил:

— Ваша дочь умрет благодаря закону сумасшедшего старика?

Джон нахмурился:

— О чем вы, черта вам в зад, толкуете, Сергей? В ваших словах нет чертова смысла. Закон есть закон. Если не будет законов и правил — человек проявит свою дьявольскую сущность, которая в конце концов отымеет его в чертову задницу. Закон должен быть выше личных желаний. Когда-то наша семья покинула родину, потому что там царило чертово беззаконие.

Я сказал:

— Вы простите, конечно, но вы сами понимаете, что говорите? Вы хотите убить собственную дочь! Из-за маразматического закона!

Джон пристально смотрел на меня из-под широких бровей. Тиканье будильника на его плече напоминало победную поступь армейских дружин.

Я встал и сказал:

— Прошу прощения, мне пора уходить.

Ковбой взял револьвер и прицелился в меня.

Джон сказал:

— Сергей, сядьте, пожалуйста.

Я сел.

Джон сказал:

— Надеюсь, вы не из чертовых либералов, Сергей? Я ненавижу либералов и по закону обязан расстреливать их на месте.

Я пробормотал:

— Нет, я не либерал.

Ковбой кивнул:

— Хорошо.

Он сказал:

— Один вы можете мне помочь, Сергей, черта вам в зад. Если милая Кэйти жива, вы вернете ее домой, и я казню ее по закону. Чертов закон должен восторжествовать. Вы, как не либерал, должны понимать, что закон важнее человеческой жизни. — Джон подумал и спросил: — Надеюсь, вы не правозащитник?

Я отчаянно замотал головой.

Вода в чайнике закипела. Ковбой поднялся и, не сводя с меня сурового взгляда, подошел к печи.

Он спросил:

— Кипяток будете?

Я сказал:

— Нет, спасибо.

Ковбой кивнул:

— Тем лучше.

Он налил кипятка в жестяную кружку с длинной ручкой, открыл форточку и выплеснул воду на арахнидов. Арахниды завизжали и стали бестолково метаться, толкаясь и разбивая в кровь головы.

Джон сказал:

— Я провожу вас в комнату для гостей, Сергей.

Я спросил с горькой усмешкой:

— Надеюсь, эта комната хорошо защищена?

Ковбой сказал:

— Прекрасно защищена, черта вам в зад, как и все в этом доме. — Он подумал и сказал: — Я вас запру. Отправитесь в путь завтра в шесть утра. Найти Кэйти будет несложно: я вживил ей в зад чертов передатчик.

Я сказал:

— Не забудьте завести будильник.

Кажется, он не понял шутки.

Я проснулся рано утром по звонку будильника. Потянувшись, огляделся, но будильника не увидел. Звон тоже прекратился. Может, он мне приснился? Пожав плечами, я пошел принимать душ. В душе пахло прелыми листьями. На кафельном полу валялись шестеренки и стрелки от часов, и я принимал душ в тапочках, чтоб не пораниться.

Приняв душ, я спустился на первый этаж. Здесь на стуле перед дверью лежали револьвер и прибор, похожий на портативный осциллограф. С люстры на нитке свисала развернутая записка: «Я на крыше. У меня снайперская винтовка. Отсюда прекрасно видно ваш катер. Попробуете сбежать — пристрелю. Удачи».

Я кое-как успокоил себя мыслью, что Джон не решится стрелять. Но у ковбоя был громко тикающий будильник на плече, и это рождало во мне нехорошие предчувствия. Поэтому я взял револьвер, прибор и безропотно отправился искать милую Кэйти, сто чертей в ее милую задницу.

Было оранжево-серо и оранжево-сыро. Краешек солнца едва поднялся над горизонтом и бултыхался в красном зареве, как в сильно разведенной акварельной краске. Я двигался к грязно-оранжевым холмам, куда показывал прибор. Я шел очень долго, преодолевал немыслимые препятствия. Мои ноги застревали в норах, вырытых склизкими червями, в лицо то и дело попадала назойливая красная паутина, порхавшая над равниной. Тучи на западе собирались в дьявольские фигуры. Сначала это был глаз с вертикальным зрачком, потом — череп и скрещенные кости. Я старался не обращать внимания на дурные знаки.

Хорошо еще, что арахнидов было мало.

Арахниды не рискуют приближаться к холмам, сказал мне вчера Джон, что-то их там отталкивает. Наверное, растения, похожие на сосиски. Меня самого эти растения отталкивали преизрядно. Они очень омерзительно шлепали по ногам и оставляли на брюках мокрые, терпко пахнувшие пятна.

Чтоб отвлечься от дьявольского неба, я почти не отрываясь смотрел на экран «осциллографа». Желтая точка, обозначавшая Кэйти, мигала. Она выглядела такой беззащитной, эта точка. Если я найду ее, как мне следует поступить?

Арахниды хлюпали сзади. Иногда я останавливался и грозил им пистолетом, и они отступали. Ситуация была дикой, сумасшедшей. Меня все чаще охватывала злость, и однажды я не выдержал и выстрелил в преследующих меня чудовищ. Они трусливо поджали лапы и шлепнулись брюшками в грязь между сосисками. Боже, подумал я, успокаиваясь, какие они мерзкие. Эволюция запихнула в арахнидов и сосиски худшее, что смогла придумать. Очень жаль бедных людей, которые вместо вкусных и полезных блюд едят сосиски. Сосиски — сатанинское изобретение. Их делают из всякой дряни: негодного мяса, соевого ухмурдаша и подметок.

Как люди могут это есть?!

Я понял, что накручиваю себя, и схватился за голову.

Спокойно, Маркин. Не время проклинать сосиски. Ты обычный повар, попавший в непростую ситуацию. Сосиски тут ни при чем. По крайней мере, не сегодня. Держись, братец… Что там приборчик показывает? Точка совсем близко… неужели я после долгих странствий наконец добрался до Кэйти?

Бах!

Я зашатался, как Ванька-встанька, не устоял и шлепнулся на задницу, прямо в грязь.

— Ч-ч-черт…

Голова затрещала как арбуз. Я коснулся лба, провел указательным и средним пальцами до переносицы. На пальцах осталась липкая темная кровь. Похоже, кто-то запустил мне в голову камнем.

Я размазал кровь по лбу и сквозь боль вгляделся в оранжевый туман. Из землянки, вырытой у подножия гладкого красного бугра, похожего на прыщ, выглядывала чумазая девчачья рожица. Грязные косички цвета соломы торчали в разные стороны. Это была Кэйти, и она целилась в меня из рогатки. Я поднялся, сделал шаг и остановился. Меня замутило. Может, сотрясение мозга? Проклятая планета. Зачем я сюда спустился? Почему не остался в корабле вместе с Людочкой?

Кэйти крикнула:

— Вы кто такой?

У нее был очень милый голос, а лицо — неприятное, злое и прыщавое.

Я сказал:

— Меня зовут Сергей, Кэйти. Ваш отец попросил, чтоб я отвел вас домой. Джон собирается вас убить.