Федор Кандыба - Горячая земля

— После наших ожесточенных споров в госпитале шахта связалась в моем представлении с вами. Сколько раз я думал: вот построю шахту, приведу Валентину и скажу: «Смотрите, вы не верили, а я сделал».

— Опять шахта, Дружинин!

— Да. Я бы назвал ее вашим именем. Будь я астрономом, я открыл бы новую звезду и тоже назвал бы ее вашим именем. Хотите, возьмусь и открою? — Он засмеялся звонким мальчишеским смехом. — Мне кажется, что я могу все. С вами я чувствую себя сильным, как никогда. Так открыть звезду?

— Нет уж, пожалуйста, не надо! — всплеснула руками Валентина. — Опять космический размах… У меня от этого голова кружится…

Она замедлила шаг и сказала, не выпуская его руки:

— И знаете, Алешенька, ведь вы наивны! Сколько шахт называется «Вера», «Софья», «Лидия»! Сколько утлых лодочек с такими именами плавает по рекам!

— Задира вы!.. Дело не в словах. Я не стыжусь быть наивным.

Они давно прошли мимо дома, где жила Валентина, вернулись и ходили взад и вперед по пустынной в этот час улице Горького.

Дворники начали мести улицу. Гасли огни в витринах. Дружинин и Валентина, забыв обо всем, ходили от угла до угла.

Наконец они остановились у подъезда. Пора было прощаться.

— Мое сердце всегда будете вами, — повторял Дружинин, крепко сжимая руку Валентины, — помните это, Валя.

Они стояли у подъезда.

— А знаете что, Алешенька? — вдруг сказала Валентина. Голос ее дрогнул. Она повернулась к Дружинину. Ее лицо оказалось так близко, что он теперь видел только одни ее блестящие глаза. — Если устанете от разговоров о шахте, идите к Казакову и приезжайте ко мне на рудник. Будете делать настоящее дело. А думать о вашем проекте оно вам не помешает. Я буду рада вас видеть там, Дружинин. Я вас буду ждать…

Дружинин отшатнулся, будто его ударили.

— Нет. нет! Только не это. Вы приедете туда, где буду я, — сказал он резко.

— Вы в этом уверены?

Валентина выпустила его руку.

— Поздно уже, смотрите, как мы заболтались.

Она бросила взгляд на совсем уже светлое небо и зябко поежилась.

— Я бы хотел вас увидеть завтра. Кажется, вы меня не поняли, — проговорил Дружинин хрипло. У него было ощущение, что он теряет ее, может быть, навсегда.

— Нет, поняла. Завтра мы улетаем с Казаковым на Дальний Восток. Если захотите, мы поговорим там.

Дружинин овладел собой.

— Прощайте, — сказал он отрывисто.

Валентина вошла в парадное.

Дружинин, не оглядываясь, зашагал по улице Горького.

Было уже утро.

На следующий день Дружинин поехал в Институт прикладной геологии.

Секретарь профессора Хургина Марина Козырева встретила Дружинина приветливой улыбкой.

На этот раз Дружинин покорил Марину.

Он уже совсем не был похож на того колючего и опасного человека, каким представлялся раньше. Легкий светло-серый костюм прекрасно облегал его сильную фигуру, шляпа была к лицу, синий в полоску галстук завязан именно так, как нужно.

Но больше всего удивило Марину лицо Дружинина, усталое, но спокойное и задумчивое. Во взгляде его не заметно ни дерзости, ни вызова, видна только легкая грусть. След ожога не так бросался в глаза.

Теперь Марина была самого хорошего мнения о Дружинине.

Правда, свое отношение к нему Марина изменила уже после постановления Ученого совета, которое она перепечатывала, и разговора между Хургиным и академиком Шелонским, который ей пришлось слышать.

— Олег Борисович обещал приехать через полчаса. Хотите, я позвоню ему и скажу, что вы здесь? — приветливо предложила Марина.

— Спасибо, я подожду. Скажите, где мне найти Ключникова?

— Зачем же вам искать? Идемте, я провожу вас. Он в библиотеке или у себя в отделе. — Марина была сама любезность.

Однако Дружинин отклонил ее услуги и отправился разыскивать Ключникова сам.

Кандидата технических наук он нашел в библиотеке. Ключников стоял на лестнице у полки с книгами. Неподалеку сидела за столом Люся Климова. Она довольно сдержанно поздоровалась с Дружининым.

Дружинин подошел к лестнице и остановился, задрав голову и засунув руки в карманы.

— А ну-ка, слезайте, Ключников! — сказал он громко и весело.

— А зачем, собственно? — Ключников опасливо покосился сверху.

— Лучше спускайтесь, не то мне придется к вам лезть. Вам же хуже будет! — продолжал Дружинин, вынимая руки из карманов.

Ключников медленно спустился с лестницы и, оглядываясь на Люсю, направился к Дружинину.

— Может быть, поговорим спокойно? — примирительно сказал он.

Дружинин шагнул ему навстречу. Люся поднялась со своего места.

— Простите меня. И спасибо, большое спасибо! — Дружинин крепко обнял смущенного Ключникова. — Правда, вы гораздо лучше меня. Я перед вами кругом виноват.

— Странный вы человек, — сказал добродушно Ключников. — То шумите и скандалите, то вдруг начинаете каяться.

Дружинин развел руками.

— Уж такой уродился… Насчет Камчатки вы были целиком правы, я напрасно на вас напустился. Это область действующих вулканов. Там ничего другого и не придумаешь.

— А в отношении внутреннего тепла земли правы вы, — в свою очередь сказал Ключников. — Но с вами не то что спорить, даже соглашаться трудно. Вот я хотел было… Так вы меня и на порог не пустили. Ну и темперамент же у вас! Прямо… тектонический.

— Беда моя, — согласился Дружинин. — Всегда так: натворю что-нибудь, а потом жалею… Скажу только одно: приятно быть в долгу у таких людей, как вы и Людмила Владимировна.

Он с улыбкой обернулся к Люсе, наблюдавшей эту сцену.

— Требуйте от меня, чего хотите.

Люся подошла к Ключникову и взяла его под руку.

— И потребуем! — весело сказала она. — Прежде всего не шуметь, не размахивать руками и не пугать людей. Мы здесь не привыкли к широким жестам. С нами надо говорить ласково, неторопливо и тихо.

Дружинин с шутливой серьезностью выпрямился и вытянул руки по швам:

— Есть говорить ласково и тихо. Какие еще будут распоряжения?

— Не теряя времени, итти к Хургину. Он уже здесь. и ждет вас, — добавил Ключников.

Хургин встретил Дружинина на пороге своего кабинета. Он дружески пожал руку Дружинину. В глазах профессора горел обычный лукавый огонек.

— Пистолет захватили? — спросил он таким будничным тоном, будто осведомлялся о погоде.

— Для чего пистолет? — улыбнулся Дружинин.

— Стрелять, если будете со мной несогласны.

— Зачем же стрелять? Мы теперь соратники.

— Отлично. Будем говорить как соратники.

Хургин перешел на серьезный тон и, усадив Дружинина и вошедшего вслед за ним Ключникова, продолжал:

— Мы будем работать все вместе. Послушайте же, чего я от вас хочу, постарайтесь понять мои слова, Дружинин, даже если вам немедленно захочется меня убить. Согласны?