Федор Кандыба - Горячая земля

Дружинин гонит собаку с узкого карниза и наклоняется, чтобы собрать отбитые камни. Нога его вдруг скользит на уступе, и камень вырывается из-под нее.

Бешеная собака!

— Взбесилась! Уберите детей! — раздавались крики в поселке.

По улице, задыхаясь, бежала черная собака с высунутым языком. Из ее рта катилась пена. Время от времени собака останавливалась, оглядывалась и снова бежала.

Камус совершенно выбился из сил и действительно был похож на бешеного. Какой-то охотник с убитыми птицами на поясе поднял ружье и выстрелил в него, но промахнулся.

Около дома управления строительством Камус увидел Валентину. Она шла на совещание.

Камус бросился к ней, с хриплым лаем схватил зубами за подол и стал куда-то тянуть ее.

— Что с тобой, Камус? — удивилась Валентина и погладила его.

Камус не обратил внимания на ласку. Порываясь бежать куда-то, он жалобно скулил и умоляюще смотрел на Валентину.

Тогда она поняла, что произошло что-то неладное. Не так давно Камус сидел рядом с Дружининым в коляске мотоцикла. Теперь Камус один — очевидно, с Дружининым что-то случилось.

Валентина бросилась за Камусом. Женщина и собака выбежали из поселка на верхнюю дорогу. Бежать в нарядных туфлях было неудобно. Валентина сбросила их и побежала босиком. Она сбила ногу о камень, пошла кровь, но Валентина ничего не замечала.

«С Дружининым случилось что-то ужасное, — со страхом думала она. — Наверное, произошла авария, и он умирает где-нибудь около дороги…»

Ее сердце разрывалось от боли. Бедный Дружинин, она так сильно виновата перед ним…

Ушибленная нога болела все сильнее. Валентина начала хромать и замедлила бег. Камус оглядывался, лаял и завывал, словно просил бежать поскорее.

— Сейчас, Камус, сейчас! — хрипло повторяла Валентина.

Волосы ее растрепались, она задыхалась, выбивалась из сил. Еще несколько шагов, и она бы упала, но в этот момент раздался автомобильный гудок, затем шум мотора. Ее нагонял грузовик. Вот он затормозил. Из кабины выскочила шофер Люба.

— Что с вами, доктор?

— С Дружининым что-то случилось.

Валентина прыгнула в кабину и, подхватив Камуса, усадила между собой и Любой.

Машина помчалась вперед. На перекрестке, когда машина замедлила ход, Камус начал проявлять беспокойство.

Люба свернула на дорогу, к центру острова. Но Камус залаял и заметался, стараясь выпрыгнуть из машины.

— Мы едем не туда, — сказала Валентина.

Люба повернула обратно и поехала по дороге, которая вела дальше в горы. Камус успокоился: очевидно, эта дорога была правильной.

— Уже знаю, где это! Это там, где был взрыв. Щупак говорил… — догадалась Люба и пустила машину так, что засвистело в ушах.

Она не ошиблась. Недалеко от взорванной горы они увидели на дороге мотоцикл Дружинина.

Камус выпрыгнул из кабины и бросился в гору.

Женщины побежали за ним.

Они лезли через камни, спотыкались, путались в платьях, падали и снова лезли вверх. Над ними вились птицы.

Вот и ущелье. На дне расщелины среди мертвых птиц женщины увидели Дружинина, лежавшего лицом вниз.

Валентина и Люба не могли потом вспомнить, как они спустились к камням, горевшим синим светом.

Валентина перевернула Дружинина на спину и приложила ухо к его груди.

— Жив… Скорее отсюда!

Они подняли Дружинина и понесли через скалы.

Еще несколько минут, и они уложили Дружинина в кузов автомобиля. Валентина положила его голову к себе на колени. Камус прыгнул в кузов и лег рядом. Люба завела мотор, и машина помчалась в поселок.

В лице Дружинина не было ни кровинки. Темное пятно — след ожога — резко выделялось на белой коже.

Валентина с нежностью гладила светлые волосы, растрепавшиеся на ветру, и осторожно, кончиками пальцев, прикоснулась к его губам и шраму на лице.

Бедный, бедный Дружинин, что он пережил!.. Она не отдаст его смерти. Теперь она не отдаст его никому…

Очнувшись у себя дома, Дружинин увидел сквозь полуопущенные ресницы склоненное над ним лицо Валентины.

Это милое, полное тревоги и нежности лицо расплывалось в тумане. Лицо Дружинина было забинтовано, повязка мешала смотреть, и сознание его еще не было ясным.

Он скорее почувствовал сердцем присутствие Валентины, чем увидел ее.

Ее серо-зеленые глаза, светлые волосы и бледный рот, полный скорби и нежности, склонились близко, совсем близко.

Он хотел пошевелиться и улыбнуться, но у него нехватило сил.

Валентина сидела неподвижно. Она не заметила, что он пришел в себя.

В дверь просунулось озабоченное лицо Ключникова. За ним показалось круглое огорченное лицо Задорожного.

— Нет перемен? — тихо спросил Ключников.

Валентина отрицательно покачала головой. Дверь закрылась. Опять наступила тишина.

Дружинину стало легко и радостно. Он не знал, спит ли он или грезит наяву.

Его губы зашевелились, и он тихо-тихо сказал:

— Валя!

Валентина увидела движение его губ и замерла, склонившись над ним.

— Валя!.. — повторил Дружинин. — Опять пришла комета. Вы появляетесь раз в тысячу лет. Потом исчезаете, чтобы снова вернуться… Я знаю, что вы вернетесь. Твердо знаю и безропотно жду… И всякий раз надеюсь, что вы уже не уйдете. И мне больно, когда вы уходите. Ведь все равно наши пути сойдутся… Вы это тоже знаете…

Дружинин чуть-чуть приподнял голову, всматриваясь в лицо Валентины.

— Я плохо вижу ваше лицо, Валя. Но вы улыбаетесь, правда? Вашу улыбку я увижу, даже если ослепну…

Дружинин хотел поднять руки, чтобы коснуться Валентины и убедиться, что это не сон, но поднялась только одна рука. Другая была в лубке.

Здоровой рукой он погладил руку Валентины.

— Почему рука вздрагивает, как раненая птица? Куда ей улетать? Ведь мы уже вместе, наши пути сошлись…

— Вместе, наконец вместе! — так же тихо сказала Валентина и прижалась мокрой щекой к руке Дружинина.

Дверь приоткрылась. В нее снова заглянул Ключников.

— Пришел в себя, — сказала Валентина и склонилась над Дружининым.

Ключников, не обращая внимания на предостерегающие жесты Валентины, подошел к Дружинину.

— Ну вот и хорошо, — сказал он веселым и звонким голосом, странно прозвучавшим в тихой комнате больного. — Теперь все пойдет на лад… Жизнь продолжается, Алеша. Прекрасная, большая жизнь! Правда?

— Да, продолжается… — повторил Дружинин и вдруг вспомнив о событиях последних дней, тревожно спросил: — Послушай, Вадим, а как же совещание? Ты можешь меня заменить?

— Совещание было две недели назад. Тебя заменяет Хургин.

— Немедленно извести Казакова, что я нашел выход россиевой руды…

— Она уже разрабатывается.