Михаил Тырин - Новогодний Дозор. Лучшая фантастика 2014 (сборник)

– Нет, милый, – отвечает она. – Ты никогда не станешь таким.

Но сейчас и она чувствует себя очень старой.

Всегдашняя отчужденность сослужила им плохую службу. Некромантиссы избегали навязывать свое общество, видя, что горожанам неуютно в их присутствии. Много лет они оставались загадочными гостьями, чьи истинная сила и намерения неизвестны. Лореаса не видела в том дурного. Главное, что Геллена была общей любимицей: так ей казалось. Лореаса думала, что Геллена сможет примирить город с их семьей, сделать их частью людской жизни. Ведь Анделаре удалось стать близкой людям, почему же это невозможно для Лореасы и ее дочерей? Не нужно торопиться: так она думала…

И вот как все обернулось.

– Но кто, – говорит Кодор, – кто все это придумал?

Придумал?

Лореаса вздрагивает.

Сказать по чести, она всегда полагала, что любые ужасы люди способны придумать сами. Но что, если Кодор прав? Кто-то принес в город мертвую порчу. Глупо ждать, что порождение Вечного зла ограничится каком-нибудь одним злодеянием.

– Я давно ничего не слышал о своем ученике, – задумчиво говорит Кодор. – Айдар отличный парень, добрый и храбрый, на него можно положиться. Но не случилось ли с ним чего?

Лореаса коротко вздыхает, глядя в сторону.

– Разузнай о нем, – говорит она. – А я… мне тоже нужно кое о чем разузнать, Кодор.

Ада понимает мать без слов. Лореаса выходит на кухню, и дочь следует за ней. Она сама закрывает дверь, не дожидаясь просьбы. Прислонившись спиной к дверце шкафа, скрестив на груди руки, Лореаса задумчиво смотрит в заоконную тьму. Они не зажигают свеч, потому что некромантиссы видят в темноте.

Холодна нынешняя ночь, холодна и черна, как болотные воды…

– Мама? – наконец, начинает Лореада.

Лореаса медлит. Вторая сестра-близнец наверху, в спальне, все еще поет, и мать прислушивается к ее песне.

Потом она говорит:

– У людей почти нет болезней, которые передаются некромантиссам.

– Поэтому мы не можем заразиться, – кивает Ада.

– И поэтому из нас не самые лучшие целительницы, – хмуро замечает Лореаса. – Мы не знаем языка болезней. Но, конечно, если очень нужно, можно разобраться во всем.

Ада озадаченно молчит.

– Что ты хочешь сказать, мама? – наконец спрашивает она.

– Я очень долго пыталась. Но я не могу услышать речь этой болезни. Как будто у нее нет языка.

Лореада спокойна. Ее не так легко напугать.

– Объясни-ка подробней, – строго говорит она.

Медленно Лореаса проходит к плите и садится возле нее на стул. Отодвигает вьюшку и выдыхает единственный тихий звук. Над золой и углями с радостным треском поднимается яркий, ласковый Сон Огня.

– Почти всякая болезнь – живое существо, – говорит некромантисса, глядя в огонь. – Как жучок-древоточец, поселившийся в дереве. Можно услышать ее, узнать, откуда она пришла и чего хочет, а потом выгнать. Но болезнь Геллены… я боюсь произнести это вслух, Ада. И я все еще надеюсь, что просто ошиблась.

Брови Лореады сдвигаются.

– Эта болезнь, – уточняет она, – существо неживое?

Лореаса закрывает глаза.

– Нет. Это не существо вовсе. Это мертвая порча, Ада. И кто-то ее принес …

– Но почему Гелле?! За что – ей? – в голосе Ады звенит гнев. – И как…

– Я все это узнаю, Ада.

Дочь замолкает.

– Я все узнаю, – повторяет некромантисса, не открывая глаз. – Но какое-то время вам придется обходиться без меня. Вы справитесь?

Лореада усмехается.

– Ты могла бы и не спрашивать.

Лореаса встает, улыбаясь. Ничего другого она не ждала от своей дочери и ученицы. Не нужно больше ничего объяснять. Ада позаботится обо всем. А Кодор… что же, он знает, на ком женат.

Некромантисса сумрачно усмехается.

Под пристальным взглядом дочери Лореаса медленно тонет, опускаясь прямо сквозь пол, словно дерево превратилось в зыбучий песок. Тело ее гнется так, как не гнутся людские тела, волосы вздымаются темной волной, и иллюзорная седина на них превращается в паутину. Сотни пауков разбегаются по полу от плывуна, в котором исчезает колдунья. Ночные бабочки бьются в стекло.

Лореаса отправляется домой.

К брошенному дому на берегу черных болот летит она птицей, течет рекой, змеится в земле тонким корнем. Вот уже позади город, мелькнули и минули вспаханные поля и исхоженные дороги, исчезает вдали дым человеческого жилья. Приближается Королевский Лес.

Лес полон жизни. Он пышет зеленой силой. Немного сыщется охотников столь смелых, чтобы бродить здесь. Разве только Лесничий поднимет лук, добывая себе пропитание, и звери сами определяют свою численность. Множество малых колдовских созданий обитает в Лесу. Они привычны, как дождь и весеннее цветение, и редко кто задумается над тем, как удивительна по сути своей их природа. Все лешие, болотницы, ночные огни и другие волшебные обитатели Леса – бывшие человеческие души. Злой судьбой предопределено было им стать тоскующими призраками. Но как бы ни были тяжелы наложенные на них проклятья, как бы ни были эти люди при жизни несчастны, все же добро не до конца выгорело в их сердцах. И потому они не попали во власть Стен Кошмара и не пришли в царство Короля мертвых, а обрели благословение Девы и навеки стали частью ее Сна Жизни – прекрасной частью.

Облаченная в зеленое платье живого мха, встает над высоким обрывом некромантисса. Величественна она, от нее исходит свет древней молодости, лучистая колдовская мощь наполняет воздух, воду и землю. Впервые за много лет Лореаса не сдерживает своих сил и не скрывает свой истинный облик. Блеск окружает ее, и подобна она Деве Сновидений, поющей жизнь…

Черная вода застыла внизу. Поднимается блеклый туман.

Лореаса смотрит на воду.

Она медлит. Как давно она не была дома… Пусть дом этот мрачен и одинок, все же она скучала по нему. Звери и духи приветствуют ее. Долгие, долгие годы прошли, с тех пор, как видели ее здесь! Волки выходят из логовищ, чтобы справиться о здоровье ее человеческой падчерицы. Тот волчонок, что подружился когда-то с Гелленой, стал теперь матерым красавцем-вожаком. Вдовая лешачиха торопится поведать, что все это время прибиралась в покинутом черном доме и даже как-то почистила черепа скелетам на крыше. «Добрая женщина», – посмеивается Лореаса. Изумрудные, лиловые, алые ящерки бегут к некромантиссе, чтобы прильнуть к ее платью драгоценным поясом и браслетами, а блестящие серебряные жуки садятся на грудь и в волосы Лореасы, как броши и заколки.

Улыбнувшись, движением мысли с благодарностью отсылает их Лореаса. Не время украшаться. У нее есть дело, и дело это нерадостное…

Погодив еще несколько минут, Лореаса смежает веки.

И со следующим вздохом некромантисса падает вниз с обрыва, точно подрубленное дерево – прямо в гиблый холодный омут, туда, где нет ни моллюсков, ни рыб, к черным ключам, к могильной тине, к самым Стенам Кошмара.