Клиффорд Саймак - Мастодония

Все это было знакомо, но было и кое-что еще. Нечто странное, сделавшее незнакомым и курятник, и розовый куст, и амбар. Был забор, высокий, похожий на сеть паука, а внутри него горбились прожектора. Вдоль забора расхаживали охранники, а снаружи липли толпы людей. Они все еще прибывали и глазели на нас. Мне стало интересно, почему они прибывают и прибывают. Ведь смотреть на самом деле было не на что.

Я погладил Боусера по голове и заговорил с ним:

– Ты помнишь, как все здесь было прежде, Боусер, не так ли? Ты бегал за сурками, а я ходил и приводил тебя домой. Как мы вечерами закрывали курятник. Как Хайрам приходил навестить тебя почти каждый день. И ту малиновку с переднего двора…

Мне стало интересно, живет ли там еще та малиновка, но смотреть я не пошел. Боялся, что не найду ее.

Я поднялся по ступенькам и вошел в дом, придержав дверь, чтобы Боусер мог войти тоже. Сел на стул за кухонным столом. Я намеревался пройти по всему дому, но не пошел. Дом был слишком тихим и пустым. Кухня тоже была пустой и тихой, но я оставался в ней. Здесь по-прежнему был кусочек моего дома. Это была моя любимая комната, нечто вроде гостиной, и я проводил тут массу времени.

Солнце опустилось, подкрались сумерки. Снаружи вспыхнул прожектор. Мы с Боусером вышли и снова сели на крыльце. При дневном свете это место выглядело странным и чужеродным. С приходом ночи, когда зажглись прожектора, все это стало походить на дурной сон.

Здесь и нашла меня Райла – сидящим на ступеньках.

– С Хайрамом все будет в порядке, – сказала она, – но ему придется долго проваляться в госпитале.

На следующее утро я пошел искать Кошарика, но не нашел его. Я исходил яблоневую рощу вдоль и поперек в разных направлениях и тихо звал его, разыскивая повсюду. Его не было. Потратив на поиски несколько часов, я пошел искать его в других яблоневых рощах.

Когда я вернулся в дом, Райла сказала:

– Мне следовало бы помочь тебе, но я боялась спугнуть его. Тебя он знает давно, а я тут новичок.

Мы сидели на лужайке за столом, подавленные.

– Что, если мы его не отыщем? – спросила Райла. – Может быть, он знает, что случилось с Хайрамом, и прячется, не желает нам показываться, пока не вернется Хайрам?

– Что ж, если мы его не найдем, значит, не найдем.

– Но Сафари…

– Сафари обождет. Даже если мы и найдем его, не знаю, пожелает ли он работать со мной.

– Может быть, нам вернуться в Уиллоу-Бенд? К плодовому саду на ферме. Это было его любимое место, не так ли? Может быть, он знает про Хайрама и там чувствует себя ближе к нему?

В саду в Уиллоу-Бенде я нашел его почти сразу же. Он был на одном из деревьев, близко от дома. Он смотрел на меня из кроны своими огромными кошачьими глазами и даже усмехнулся мне.

– Кошарик, – сказал я, – Хайрам ранен, но он скоро поправится. Несколько дней его не будет. Кошарик, можешь ли ты мигнуть? Можешь закрыть глаза?

Он закрыл глаза и открыл их опять, затем закрыл и снова открыл.

– Хорошо, – сказал я. – Мне бы хотелось поговорить с тобой. Ты можешь слышать меня, но я тебя слышать не могу. Может быть, мы сможем объясниться таким образом: я буду задавать вопросы. Если твой ответ будет «да», закрой глаза один раз. Если «нет», закрой их дважды.

Он закрыл глаза и затем открыл их.

– Прекрасно, – сказал я. – Ты понял, что я рассказал тебе про Хайрама?

Он закрыл глаза один раз.

– Тебе понятно, что несколько дней его не будет?

Он просигналил «да».

– И ты согласен разговаривать со мной вот таким образом?

«Да», – показал он.

– Это не очень удобный способ общения, не так ли?

Кошарик мигнул дважды.

– Ну, правильно. Итак, в Мастодонии… ты знаешь, где Мастодония, Кошарик?

«Да».

– В Мастодонии нам нужны четыре дороги во времени. Я забил там четыре линии палок, выкрашенных красным, с флагами на каждой, на конце каждой линии. Флаг означает точку, в которой мы хотим перейти в другое время. Понятно ли тебе?

Кошарик дал понять, что ему ясно.

– Ты видел эти палки и флаги?

«Да», – сообщил он.

– Теперь слушай меня внимательно. Первая дорога должна идти в прошлое на семьдесят миллионов лет. Следующая дорога должна быть на десять тысяч лет ближе к нам.

Кошарик не стал ждать моего вопроса, понял ли он, и просигналил «да».

– Третья, – продолжал я, – еще на десять тысяч лет ближе к нам, четвертая – на десять тысяч лет позже третьей.

«Да», – сказал Кошарик.

Мы повторили все это еще раз, чтобы быть уверенными, что все понято ясно.

– Ты сделаешь это сейчас? – спросил я.

Он сообщил, что сделает – и исчез.

Я стоял, тупо уставившись на то место, где он был только что, и подозревал, что он понял меня буквально, что он сейчас в Мастодонии прокладывает дороги во времени. По крайней мере, я на это надеялся.

Бен был в своем офисе, устроившись с ногами на столе.

– Знаешь, Эйса, – сказал он, – это самая лучшая работа, какую я когда-либо имел. Мне она нравится.

– А твой банк?

– Скажу тебе кое-что, чего никому другому бы не сказал: банк управляется сам собой. Конечно, я им занят, но теперь мне там нечего делать. Только принимаю решения – и не все, а наиболее трудные, да подписываю бумаги.

– Тогда как насчет того, чтобы приподняться и отправиться со мной поразмяться? В мел.

– В мел? Ты хочешь сказать, что ты сделал это, Эйса?!

– Надеюсь. Но не уверен. Мы должны это проверить. Мне бы не хотелось идти в одиночку, предпочитаю компанию. Я еще слишком цыпленок, чтобы ходить туда одному.

– Слоновые ружья все еще у тебя?

Я кивнул.

– Но – никакой охоты. Не в этот раз. Сейчас мы только проверим дороги.

Райла пошла с нами. Мы поспорили, брать ли машину, и решили отправиться пешком. Я был полностью готов к тому, что, когда мы пройдем первую линию палок, ничего не произойдет. Однако это случилось. Мы вышли прямо в мел. Там шел дождь, бесконечный ливень. Мы забили палки, которые принесли с собой, немного походили, чтобы убедиться, что попали туда, куда нужно. Группа глупых птицезавровых динозавров улепетнула при нашем приближении.

Остальные три дороги тоже уже существовали. На другом конце каждой из них дождя не было. Насколько я мог заметить, все эти места выглядели очень похожими. Если бы мы провели там побольше времени, отличия бы нашлись. Но мы там не задерживались. Забивали палки и уходили. На четвертой дороге, однако, Бен убил маленького анкилозавра, шести или семи футов длиной, возможно, годовалого. Пуля почти отстрелила ему голову.

– Нынче вечером – бифштекс из динозавра, – сказал Бен.

Тащить его назад в Мастодонию пришлось всем троим. Там с помощью топора мы разрубили панцирь. Сначала мы рубили по всей длине тела, чтобы стало возможно снять панцирь, но это было нелегко. Бен отрезал себе хвост в качестве трофея. Я вытащил жаровню – она лежала под домиком – и развел огонь.